В следующую минуту я увидел смутные очертания ее фигуры. Она ощупью пробиралась через подъезд, приближаясь к тому месту, где стоял я.
– Не спеши, детка, – тихо произнес я. – На улице копы.
Она резко остановилась, задохнувшись от неожиданности.
– Кто ты, черт побери? – она пыталась рассмотреть меня.
– Вроде тебя... пережидаю, – сказал я. Она тяжело привалилась к стене рядом со мной. Я чувствовал запах виски в ее дыхании.
– Пережидаешь? Как тебя понимать?
У нее заплетался язык. Она была пьяна в стельку.
– Я слышал. Хочешь, детка, смотаемся вместе? У меня машина. Я знаю надежное местечко за городом.
Она соскользнула на пол.
– Господи! Я пьяная! – В ее голосе звучал вопль отчаяния. – Я хочу умереть!
«Но не здесь», – подумал я. Грохот выстрела навлек бы на меня опасность. Надо выманить ее в безлюдное место, а уж там пристрелить.
– Пошли, детка, – сказал я и, ухватив ее за – руку, поднял на ноги. – Двинули.
Она всматривалась в меня.
– Ты кто? Я тебя не вижу. Кто ты такой, черт подери?
– Давай-давай... пошли.
Я вывел ее на пустынную улицу. Она шла спотыкаясь, и мне приходилось поддерживать ее. Под уличным фонарем она отстранилась от меня, и мы взглянули друг на друга. Я едва узнал ее. Она сильно постарела, а в рыжих волосах появилась седина. Ее глаза мерцали, будто в них горели лампочки. У нее был истощенный вид. Пошатываясь, она всматривалась в меня.
Она была одета в тот же брючный костюм, через плечо у нее висела сумка.
– Привет, кудлатый, – сказала она. – У тебя есть какиенибудь волосы под этим париком?
– Шевелись, детка, – сказал я. – Моя машина в конце улицы. Давай уедем вместе.
Она пьяно разглядывала меня. Мой парик, густая борода, грязная одежда как будто придали ей уверенности.
– Ты тоже в бегах?
– Вроде того. Идем.
Она рассмеялась: жуткий, истерически пьяный звук.
– Мой брат умер, – сказала она. – Единственный человек, который меня понимал. Его убили копы.
Я взял ее под руку.
– Давай, пошли отсюда быстрее.
Она пошла со мной. Она была так пьяна, что растянулась бы, не поддержи я ее.
Петляя, мы двинулись вдоль пустынной улицы к тому месту, где я оставил машину.
Когда я отпирал дверцу, она прислонилась к машине, пристально глядя на меня.
– Мы не встречались, кудлатый?
– За что тебя ищут флики? – спросил я, садясь за руль.
– Зачем тебе это знать?
– Тоже верно... так ты садишься или нет?
Она открыла дверцу и шлепнулась рядом со мной. Мне пришлось тянуться через нее, чтобы захлопнуть дверцу.
– Куда мы едем, кудлатый?
– Не знаю куда ты, но знаю, куда еду я. Я мотаю на побережье. У брата есть катер, и он переправит меня на Кубу.
– На Кубу? – Она прижала руки к лицу. – Я тоже хочу туда.
– Вот и договорились... есть у тебя какие-нибудь деньги?
Она хлопнула по сумке.
– Здесь. Давай, кудлатый, поехали.
Когда мы выехали на шоссе, она заснула. Было четыре утра, еще час и начнет светать. Широкое шоссе было пустынно. По обеим сторонам дороги тянулись леса.
Я посмотрел на Рею. Ее голова откинулась к окну, глаза были закрыты. Все, что мне нужно было сделать, это сбавить ход, мягко притормозить, достать из кармана пистолет, прострелить ей голову и выкинуть тело на дорогу, а потом уехать. Здесь не было ничего трудного. Потом я избавлюсь от парика, брошу машину и на автобусе доеду до Сарасоты. Там я куплю новую одежду, сбрею бороду и, снова сев в автобус, вернусь в Литтл Джексон, где в гараже оставил свой «бьюик». Потом поеду к себе в Парадайз- Сити.
Этот план, промелькнувший в моей голове, был очень прост. Я воображал, что прикончить Рею будет необычайно трудно и опасно, но вот она сидит, погруженная в сон, полностью в моей власти. Остается только нажать спуск.
Я взглянул в зеркало. Длинное шоссе было погружено во мрак. Нигде ни малейшего признака приближения фар. Я плавно ослабил нажим на педаль акселератора. Машина начала терять скорость, катясь по инерции, и остановилась в тени большого дуба.
Я посмотрел на Рею, но она по-прежнему спала. Тогда я сунул руку в задний карман и мои пальцы ухватились за ручку пистолета. Я медленно вытащил его и отвел предохранитель.
Подняв пистолет, я прицелился ей в голову и положил палец на спусковой крючок, но на большее меня не хватило.
Я сидел, глядя на нее, в отчаянии целясь в нее из пистолета и понимая, что не смогу нажать на спуск, не смогу хладнокровно убить ее. В горячке я убил Фела, но у меня не хватало решимости застрелить спящую женщину.
Внезапно Рея открыла глаза.
– Смелее, Ларри Карр, – сказала она. – Докажи себе, что ты не трус. Смелее... убей меня!
Ослепительные фары приближавшегося грузовика осветили кабину машины. Я мог отчетливо рассмотреть ее. Боже! Она выглядела ужасно. Глядя на нее, я не понимал, как мог когда-то испытывать к ней вожделение. Теперь это мне казалось каким-то страшным эротическим кошмаром. Она сжалась в комок в углу, глаза смотрели тупо, тонкие губы кривились в издевательской усмешке. У нее был вид сумасшедшей.
– Смелее... убей меня! – повторила она.
Грузовик с ревом пронесся мимо. Я вздрогнул от мелькнувшей в моем сознании мысли, что если бы я убил ее, грузовик поравнялся бы с нами именно в тот момент, когда я вытаскивал бы ее труп на дорогу.
Я выпустил пистолет. Он упал между нами на сиденье. Я понимал, что все кончено, и все вдруг стало мне безразлично.
– В чем дело, Дешевка? – спросила она. – Ведь ты же все обмозговал, верно? Кишка тонка? Может ты думал, что я не узнаю тебя в твоем дурацком парике?
Я смотрел на нее с ненавистью. Она была отвратительна мне, как прокаженная.
– Я скажу то же, что сказал твой дружок. Выметайся. Вон из моей машины.
Она следила за выражением моего лица.
– Не мечи икру. Колье у меня... Мы с тобой еще можем выкрутиться. – Она открыла сумку, пошарила в ней и вынула кожаный футляр для драгоценностей. – Смотри... оно у меня! Миллион долларов! Ты говорил, что сумеешь его продать! Мы можем вместе уехать в Гавану, можем начать новую жизнь вдвоем.
Вместе? С ней? Я содрогнулся.
– Продать его? Жить с тобой? – сказал я. – Я не стал бы жить с тобой даже если бы ты осталась последней шлюхой на свете! Это колье не стоит и десяти центов... оно поддельное.
Она застыла и подалась вперед. Ее зеленые глаза горели безумием.
– Врешь!
