внутрь.
Малыш Захес только поднял глаза от бумаг, когда лакированный сапожок влетел в его рыхлое брюхо.
Пока недомерок хватал ртом воздух, его шею сдавила пара крепких рук, а под ключицу уперлась холодная сталь.
— Ну чего, коз-зел драный?! Давай, молись, в кого ты там веришь! — прошипел над ухом юный женский голос.
— Ты?! — вылупил он зенки. — Но тебя же убили?! Ты сгореть должна была!
— Зря надеялся!
Увесистый удар под дых.
— На что ты меня подписал? На что ты меня подписал, я спрашиваю? Тупой выродок протухшей обезьяны! Навозный жук! Да я… Я вот этими руками выпущу тебе кишки и сожрать заставлю! Я вырву тебе язык и налью дикого огня в задницу! Я… Вот сейчас я тебе заткну твою гнилую пасть и начну снимать с тебя шкурку, как с барашка!
— Я… я… — бормотал совершенно обезумевший делец.
— Говори, чей был груз?! Кто хозяин этого голубого дерьма?!
— Не… не знаю…
— Знаешь! А не знаешь — тебе же хуже! Поверю, только когда до смерти запытаю! — пообещала Орландина.
Разумеется, ничего подобного она делать не собиралась. Рассчитывала лишь запугать проклятого обманщика, добиться у него признания, а потом скрутить его и уже после этого с именами и деталями идти к начальству легиона.
Неизвестно, как бы все обернулось, но тут за стенами конторы «Захес и Компаньоны» послышался быстрый топот копыт — не меньше трех всадников остановились перед дверью и торопливо привязывали скакунов к коновязи.
Захес выглянул в окно из-за плеча Орландины и враз побледнел.
Девушка же почему-то совсем не испугалась. Страх и растерянность остались еще в сгоревшем трактире. Проворно взяв в зубы один клинок, она перехватила наизготовку второй.
— Спрячь меня куда-нибудь, — прошипела она. — И если хоть пикнешь, первый — твой. Да еще так засвечу, чтобы ты не сразу умер, а помучался хоть сколько-нибудь!
В последнем она, конечно, преувеличила: бросать ножи ее выучили весьма хорошо, и именно поэтому в ее руках они приносили мгновенную смерть.
Засуетившийся коротышка вдруг шагнул к стене, нажал на почти незаметный выступ — и невидимая дверь распахнулась перед Орландиной, открыв ее взору нишу, в которой могли разместиться двое таких, как она.
— Сиди тихо! — пропищал он почти неслышным шепотом. — Ты хотела видеть хозяина? Вот он и пришел…
Когда дверь из бамбуковых планок затворилась, Орландина тут же приникла глазом к еле-еле заметной щели.
В контору вошел, нет — ворвался здоровенный, крикливо и дорого одетый тип с лицом, пересеченным шрамом ото лба до подбородка.
Достали акинаком или куявской корабеллой; с дальней дистанции, определила девушка.
— Ты почему не открывал? — рявкнул гость, не здороваясь. — Или могилу себе копал?!
— Драко, постой, прошу тебя, выслушай…
От удивления Орландина едва не выдала себя.
К Захесу пожаловал не кто иной, как Клавдий Пизон, он же Драко — один из самых загадочных представителей ночного мира Сераписа. Достойный преемник покойного Нумы Клыкача. «Во что же ты влипла, девчоночка, а?»
— Спасибо, — нарочито расхохотался гость, — спасибо! Я уже тебя выслушал. Это ведь ты все придумал! Это ты предложил задействовать наемников на переправке камней, это ты обещал, что подберешь самых тупых и исполнительных, это ты, а не я, обещал, что комар носа не подточит! Ну. что молчишь?!
— Но я был уверен… — жалобно пропищал Захес.
— Ты был уверен?! Ты был уверен?!! Ты! Был! Уверен! — проревел Клавдий, схватив карлика за грудки и бешено тряся.
— Тогда скажи, умник, откуда взялось на нашу голову это проклятое зелье?! Куда пропали наши заемные письма на шестьдесят тысяч монет?! Почему вся стража магистрата стоит на ушах, разыскивая меня и моих людей? Куда исчезли камешки? Что я буду объяснять друзьям? Где эта твоя треклятая баба, в конце концов?! Я хочу посмотреть, какого цвета у нее кровь!
В диком бешенстве атаман брызгал слюной и закатывал глаза.
Несчастный Захес болтался в могучей длани бандита, как ярмарочный паяц.
Встряхнув его последний раз, Драко швырнул хозяина на пол. Захес тонко пискнул, закатив глаза.
Бандит в ответ разразился длиннейшей тирадой. Причем в конце оной Орландина была вынуждена признать, что ее не столь уж малые познания в искусстве обругать ближнего не идут даже в самое жалкое сравнение с умением Клавдия Пизона. Она даже постаралась запомнить кое-какие особо смачные перлы.
Но то, что произошло дальше, напрочь отбило все игривые мысли.
С минуту постояв и напряженно подумав о чем-то (так, что морщины на рассеченном лбу собрались чуть не в гармошку), Драко наклонился над беспомощно валяющимся Захесом, присел на корточки.
— Извини, сморчок, — как бы извиняясь пробормотал он. — Работать с тобой было легко, да ведь какие дела творятся…
А затем одной рукой зажал карлику нос, а второй — прихлопнул рот, одновременно придавливая несчастному грудь коленом. Коротышка пытался высвободиться, мычал, порывался что-то сказать, может, даже выдать Орландину. Но Пизон был непреклонен, и уже через полторы минуты старый мошенник затих. Выждав еще какое-то время, душегуб встал, отряхнул руки. Орландина стояла за дверью ни жива ни мертва. Только сейчас девушка по-настоящему осознала, насколько скверна ситуация, в которой она оказалась. И, кажется, дело куда серьезнее, чем просто торговля проклятым зельем.
Пнув напоследок еще теплый труп, бандит вышел из конторы, не забыв повесить на дверь табличку «Хозяин будет завтра».
Из своего убежища Орландина хорошо видела, как Драко и его громилы садятся на коней… Но лишь минут через десять после их ухода она отважилась выбраться из тайника. Зачем-то пощупала сонную артерию Малыша Захеса, хотя о Клавдии Пизоне было известно, что «мокрые дела» он всегда доводит до конца. Сняла с пояса коротышки кошелек — довольно тощий (говорили, что свои доходы карлик тратил на смазливых мальчиков). Осторожно ступая и старясь не скрипнуть половицей, заглянула в ящики конторки, но ничего ценного там не нашлось.
И точно так же, бесшумно, выскользнула на задний двор конторы, куда на свое несчастье вошла этим утром.
Еще через четверть часа она перебралась через стену Слободки у заброшенных казарм, где выросла приличная свалка мусора, так что перепрыгнуть на гребень стены было нетрудно. Перед ней лежал огромный Серапис, в котором Орландине было решительно некуда идти.
— …Вот, можете пересчитать, — смуглая волосатая рука вывернула объемистый кошель на стол. — Тут пятьдесят полновесных ауреусов новой чеканки.
— Ух ты!! — Одноглазый громила в засаленных лохмотьях восхищенно впился взором в высившийся на грязном, изрезанном столе золотой холмик.
Трое его подчиненных: квадратный бритоголовый тевтонец, рыжий вихрастый бритт и субтильный
