между прочим, могущественная колдунья.
— Эля! — скромно потупилась девушка.
Его бывшее величество резво подскочило к шаманке и церемонно приложилось к ее ручке.
— Очень рад! Друзья моего благодетеля — мои друзья!
И снова завертелся юлой вокруг волчка:
— Вы как, отдохнуть к нам или?..
— Или, — со значением произнес Упуат. — Ты вот что. Мы с дороги устали. Так что выдели-ка нам два номера получше, желательно рядышком, с общей дверью. Есть у тебя такие?
— Обижаешь, лучезарный! Как не быть?!
— Вот и славно. Я к тебе позже спущусь. Потолкуем малость.
Отец древнеегипетской государственности лично проводил почетных гостей на второй этаж и показал отведенные им апартаменты.
Своим номером Эля осталась вполне довольна. Две комнаты, ванна, оборудованная достаточно современной сантехникой. «Финская! — гордо пояснил хозяин. — По каталогу из Верхнего мира выписал!»
Но настоящий сюрприз ожидал девушку, когда она, подойдя к огромному, почти во всю стену окну гостиной, раздернула тяжелые бархатные портьеры.
— Это… ч-что?
За окном, в синеющей дымке, гордо и величественно возвышались три пирамиды. Те самые, которые на Земле именовались первым чудом света.
— Нравится? — умиленно смахнул набежавшую слезу Менее. — Плато Расетау. Родина.
— Хорошая голограмма, — похвалил Упуат.
Хозяин тут же позабыл о ностальгии и затараторил:
— У нас все как у людей! Нужно держать марку, иначе прогоришь. Ну, вы располагайтесь, отдыхайте, а я велю приготовить праздничный обед по случаю визита драгоценного поильца, кормильца и благодетеля, миллион лет ему жизни!
Он проворно выкатился из номера.
— А почему он называет тебя благодетелем? — поинтересовалась Эйяно.
Волчок хихикнул:
— Было дело. Если ты не помнишь, то этот малый при жизни был тем еще гулякой и сибаритом. Любил выпить и закусить. А свою смерть встретил после того, как, изрядно набравшись, упал в Нил и был проглочен гиппопотамом.
— Какой ужас! — схватилась руками за щеки девушка.
— Во-во! — согласился с ней Путеводитель. — Это для тебя! А каково египтянину, который лишился возможности быть мумифицированным и, следовательно, потерял право на спокойную загробную жизнь? Ну, в общем, пожалел я его тогда. Проводил душеньку забубённую в здешние места и выступил на Суде в ее защиту. Я в силах еще был, имел кое-какой вес. Одним словом, оправдали тогда Менеса, учтя его земные заслуги. Отпустили с миром возделывать райские Поля Иару. А какой из него пахарь? Тьфу! Вот и ссудил я ему пару талантов золота, чтоб он открыл это развеселое заведение. Пустил, так сказать, рыбу в речку…
Эвенкийка с уважением посмотрела на пса. Вот он какой, оказывается, добрый и отзывчивый.
— Что делать-то будем? — сменил тему Открыватель Путей. — Надо бы поразнюхать обстановку. Ну, это я попробую сделать, не отходя от бутылки. А вот как нам Даньку найти, ума не приложу. Амдуат большой. Мало ли куда его могло забросить.
— Я попытаюсь, — робко сказала девушка. — Вот только отдохну чуток и начну камлать. Вдруг хватит сил, чтобы его сюда вытащить…
Она зарделась, а Упуат с сомнением посмотрел на «могущественную колдунью» и воздержался от комментариев.
К обеду Эйяно не спустилась, как ни звал ее волчок и как ни умолял, ползая на коленях перед дверью ее номера, расстроенный Менес.
— Не мешайте! Я ищу…
Пришлось старым собутыльникам праздновать вдвоем. Впрочем, быстро набрав нужный градус, они утешились, забыв о строптивой девчонке.
— А вот сикера, благодетель! — выставлял очередную бутылку хозяин. — Красная! Это о-го-го! Не то что синяя. Или, тем более, белая.
— Угу! — соглашался Упуат, подставляя плошку. — А скажи, кто у вас тут сейчас…
Разговор тек тихо, мирно, словно воды еще не созревшей для половодья великой реки Хапи по земле египетской. Выпивохи обменивались информацией, так как и первому фараону Та-Кемета было весьма любопытственно узнать, как оно там, в Верхнем мире.
Открыватель Путей как раз дошел в своем рассказе до пункта, относящегося к Глобалнету, как входная дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалилось пятеро вооруженных людей с характерными чубами-локонами на бритой голове.
— Кучерявые! Вот нелегкая принесла! — тихо ругнулся Менес.
— Что ты там лепечешь, старый козел?! — рявкнул один из правоохранителей, судя по нашивкам и величине чуба, — старший.
— Ничего, ничего, ваше благородие! — залебезил бывший владыка Двух Земель. — Это я радуюсь вашему приходу!
— То-то! — назидательно сказал «кучерявый».
— Выпить-закусить не желаете-с?
— Это само собой, — важно процедил борец с преступностью. — Нацеди-ка нам по кружечке пивка для рывка. Только не местного. Я знаю, у тебя имеется контрабандный товар.
Ткнул пальцем в прикрытую мешковиной бочку, на которой красовалась надпись «Obolon5». Хозяин бросился за стойку выполнять заказ.
— Как, никто подозрительный в последнее время не объявлялся?!
— Никак нет-с!!
— Указа об обязательной регистрации вновь прибывших в столицу не нарушаешь?
— Сохрани меня Предвечный Апоп! — замахал руками Менес, едва не перевернув уже наполненные кружки с пивом.
— Ага!
Залпом опорожнив пенящуюся кружку, офицер обвел тяжелым взглядом зал и нацелился на безмятежно попивающего сикеру Упуата. Из всех посетителей «Mena House» только он один не встал при виде грозных стражей закона по стойке смирно.
— Эт-то еще что за черномазый? — нахмурился вояка. — Что-то мне его ряха не нравится! Ты часом не террорист? Ну-ка, предъяви регистрацию!
Менес побледнел, охнул и, схватившись за сердце, осел на пол.
Путеводитель, сделав очередной глоток, медленно повернул морду к задире и окрысился:
— Ты это мне, сынок?
Полицейский едва не проглотил собственный язык от подобного неуважения к его выдающейся персоне.
— Да я! Да ты!! Ну, черномазый, держись!!!
Он протянул здоровенную волосатую лапищу, явно намереваясь схватить Упуата за уши, и тут же отдернул ее, испытав на собственной шкуре остроту зубов нетеру.
— У-е! — взвыл дурным голосом. — Ребята, вяжи его, гниду ушастую!
Стражники бросились исполнять приказ, но были остановлены пивным дождем, хлынувшим на их головы из огромной бочки, взлетевшей из-за прилавка прямехонько к потолку и там взорвавшейся.
— Колдовство-о?! — завопил офицер. — Кто позволил?! Арестовать всех!
Вслед за первой вверх устремилась бочка с контрабандной «Оболонью». Душ из пива вновь окатил собравшихся в зале. В дополнение к нему из каких-то хлябей чердачных посыпались соленая и сушеная рыба, маринованные грибы и скорпионы, тушенные в сметане змеи и прочая закусь.
