Десять, двадцать участков. Сформировался и начал поворачиваться глобус планеты, и здесь появились новые.
— У него не хватает мощности для того, чтобы показать каждый из этих участков, — пробормотал Дункан. Ньюн сжал пальцы, призывая землянина к молчанию.
Мелеин повернулась к ним и, распахнув руки, отпустила их.
— Ступайте. Подождите внизу.
Может быть, в этом был виноват Дункан; но скорее всего, все остальное касалось лишь Сенов, и Келам до этого не было никакого дела.
Народ уцелел.
Мелеин поведет их; и внезапно Ньюн подумал, что теперь ему понадобится все его мастерство, все, чему его учили… ибо самым главным в этих поисках Народа было то, что ему придется убивать; и необходимость подобного убийства приносила ему теперь гораздо большую горечь, чем когда бы то ни было.
— Идем, — сказал Ньюн Дункану. Потом нагнулся, чтобы взять пан'ен — теперь Ньюн был уверен, что им нечего бояться в городе, который подчиняется Мелеин.
— Нет, — сказала Мелеин. — Оставь его.
Он так и сделал, и вместе с Дунканом они вновь спустились туда, где оставались их вещи; и там они приготовились ждать.
Спустилась ночь. Из башни Сенов не доносилось ни звука; Ньюн сидел, тревожась из-за долгого молчания Мелеин, и Дункан не пытался заговорить с ним. Один раз, не находя себе места, он оставил землянина наблюдать, и поднялся в холл Келов: здесь была лишь пустота, и холл намного превышал по своей протяженности тот, с земляными стенами, который Ньюн знал. Картины, карты, нарисованные здесь, выцвели от времени; на них изображался пришедший теперь в упадок мир, и это зрелище угнетало Ньюна.
Тревожась за Дункана, что остался один в главном холле, он поспешил уйти отсюда и направился к уходящей вниз винтовой лестнице. Какой-то чирикающий механизм прошмыгнул позади него… Ньюн резко развернулся и схватился за пистолет, но это была всего-навсего электронная игрушка, уборщик, такой же, как у регулов. Стало ясно, почему здесь было так чисто и кто ремонтировал древние машины.
Он пожал плечами, слегка вздрагивая, и спустился к Дункану — испугав землянина, который, увидев что тревога ложная, облегченно вздохнул и снова уселся.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вернулись дусы, — сказал Дункан.
— Да, — согласился Ньюн. Отсутствие зверей сильно сковывало их. Они не осмеливались оставлять внешнюю дверь без охраны. Ньюн взглянул в ту сторону, где была лишь ночь, а потом принялся за исследование их груза. — Я хочу отнести госпоже что-нибудь поесть. Думаю, что нам не придется выступить сегодня ночью. И не забывай, что здесь есть несколько небольших автоматов. Похоже, они безвредны. Не повреди их.
— Мне кажется, — негромко проговорил Дункан, — что Ан-ихон может быть опасным, если захочет.
— Это мне тоже приходило в голову.
— Он сказал… что позволил кораблю совершить посадку. Выходит, он мог и не позволить этого.
Ньюн медленно выдохнул и, постаравшись выкинуть это из головы, взял пакет с едой и флягу, но слова Дункана по-прежнему звучали в его мозгу. Землянин научился неплохо скрывать свои мысли; теперь Ньюн не мог по его лицу точно узнать, о чем тот думает. Но встревожил его скрытый смысл сказанного: Дункан думал не о посадке их корабля.
О другом.
О землянах, которые должны прилететь.
Вот о чем предлагал ему подумать Дункан.
Ньюн поднялся и, не оглядываясь, стал взбираться в холл Сенов; мысли о предательстве не покидали его — но предательства не будет, если Дункан принадлежит Мелеин.
Каким был человек?
Он осторожно вошел во внешний холл Сенов и громко позвал госпожу, ибо дверь оставалась открытой; Ньюн мог слышать голос машины, который, скорее всего, заглушал его слова.
Но Мелеин появилась. Глаза ее были подернуты легкой дымкой, в них застыло изумление. Ее слабость испугала его.
— Я принес тебе поесть, — сказал Ньюн.
Она взяла протянутые ей еду и воду.
— Спасибо, — проговорила Мелеин и, повернувшись, медленно вошла обратно в ту же комнату. Он задержался и увидел то, что ему не следовало: открытый пан'ен, наполненный листами золота… пульсацию огней, что звала Мелеин, смертную плоть, которая разговаривала с машинами, что были городами. Госпожа стояла, и полыхающий бело-голубым, словно звезда, свет омывал ее фигуру в белой мантии. Пакет с едой выпал из безвольно повисшей руки Мелеин и развернулся, фляга выскользнула из другой руки и бесшумно упала на пол. Девушка, казалось, не заметила этого.
— Мелеин! — крикнул он и рванулся вперед.
Она повернулась, протестующе вскинув руки, лицо испуганное. Голубой свет ворвался в его глаза: Ньюн отпрянул, рухнул на пол, полуослепленный.
Звучали голоса, и один из них принадлежал Мелеин. Ньюн поднялся на одно колено, а когда госпожа подошла и коснулась его, поднялся на ноги, хотя сердце по-прежнему колотилось от пережитого потрясения.
— С ним все в порядке? — спросил голос Ан-ихона. — С ним все в порядке?
— Да, — ответила Мелеин.
— Уходи, — твердил ей Ньюн. — Уходи; оставь ее, хотя бы до утра. Что есть время для этой машины? Уйди отсюда и отдохни.
— Я поем и отдохну здесь, — сказала она. Ее ладони ласково погладили руку Ньюна и исчезли, когда она оставила его, направляясь в комнату, где находилась машина. — Не пытайся войти сюда.
— Я боюсь этой машины.
— Ее нужно бояться, — Мелеин задержалась, чтобы поговорить с ним, и глаза госпожи заполняла бесконечная усталость. — Мы не одиноки. Мы не одиноки, Ньюн. Мы отыщем Народ. Взгляни на себя, кел'ен госпожи.
— Где мы отыщем их… и когда, госпожа? Машина знает?
— Здесь были войны. Моря высыхали; Народ слабел и воевал сам с собой; из-за нехватки воды покидались города. Лишь машины оставались здесь — Ан-ихон говорит, что учит всему этому Матерей, которые приходят сюда для того, чтобы обрести мудрость. Уходи! Я еще не узнала всего. А я должна. Ан- ихон тоже учится у меня, и делится знаниями со всеми Городами Народа, и, возможно с Тем, который он называет Живым Городом. Я не знаю: мне еще не совсем понятно, как связываются между собой города. Но в моих руках Ан-ихон. Он подчиняется мне. И благодаря этому в моих руках Кутат.
— Я — Рука госпожи, — сказал Ньюн, ошеломленный опрометчивостью подобного взгляда.
— Смотри за Дунканом.
— Да, — отозвался он и, повинуясь ее отстраняющему жесту, вышел, по-прежнему чувствуя в костях боль, что оставило оружие машины; Ньюн все еще никак не мог прийти в себя, и порожденные словами госпожи мысли блуждали в его мозгу, не в силах удержаться там… но Мелеин говорила и о битве, а, значит, Ньюн понадобится ей.
А-ани. Вызов. Госпожа не сражалась: самые искусные кел'ены служили ей, не подвергая опасности ее жизнь.
Мелеин готовилась сражаться сама.
Он в молчании вернулся в холл внизу, устроился в углу, разминая болезненно ноющие руки, и пытаясь представить в своем взбудораженном сознании, какие убийства придется совершить.
— С госпожой все в порядке? — непрошенно нарушил его покой Дункан.
— Она не спустится. Она разговаривает с ней… с ними. Она обсуждает войны, кел Дункан.
