type='note' l:href='#zh28_20'>{20}, и тот сказал:
— Удивительный [Вы], государь, человек! Жили посреди орошаемого поля, а прогуливались в воротах Высочайшего. И это еще не все! Еще хотите осквернить и меня своими позорными поступками. Мне стыдно на вас смотреть!
И он бросился в пучину реки Цинлин.
Собираясь идти походом против Разрывающего на Части, Испытующий стал советоваться со Вспыльчивым Суем{21}. Вспыльчивый же сказал:
— Не мое дело.
— С кем же можно [посоветоваться]? — спросил Испытующий.
— Я не знаю, — ответил Вспыльчивый.
Тогда Испытующий стал советоваться с Омраченным Светом. Омраченный Свет сказал:
— Не мое дело.
— С кем же можно [посоветоваться]? — спросил Испытующий.
— Я не знаю, — ответил Омраченный Свет.
— А каков Найденный на реке Инь? — спросил Испытующий.
— Подвергнувшись насилию стерпит позор, — ответил Омраченный Свет. — О прочем не ведаю.
Тогда Испытующий, посоветовавшись с Найденным на реке Инь, пошел походом против Разрывающего на Части, и его победил.
[Тут он] стал уступать [Поднебесную] Вспыльчивому. Отказываясь, тот сказал:
— [Вы], правитель, перед походом против Разрывающего на Части, [просили] моего совета, хотели выдать меня за бунтовщика. Победив Разрывающего на Части, уступаете мне [Поднебесную], желая выдать меня за алчного. Я родился во времена смуты, но я не могу больше терпеть, когда человек без пути дважды оскверняет меня своими позорными поступками!
И тут Вспыльчивый бросился в воды [реки] Чжоу и утонул. Испытующий стал тогда уступать [Поднебесную] Омраченному Свету и сказал:
— Этот [поход] советовал знающий, его выполнил воинственный, милосердный же станет заселять Поднебесную — таково учение древних. Почему бы [Вам], мой учитель, не встать [на трон]?
Отказываясь, Омраченный Свет сказал:
— Свергнуть высшего — нарушить долг; убивать народ — нарушить милосердие. [Если] другой, рискуя, шел на преступление, мне пожинать его выгоду — значит стать бесчестным. Я слышал, что «нельзя принимать жалованье от того, кто нарушил свой долг; нельзя ступать на ту землю, где царствует [человек] без пути», а тем более [позволять] почитать себя! Я не могу больше этого терпеть!
И, взяв камень, Омраченный Свет погрузился в воды [реки] Лу.
В старину, [когда] возвысилось [царство] Чжоу{22}, в [царстве] Одинокий бамбук жили два мужа, [одного] звали Старший дядя Ровный, [другого] — Младший дядя Равный. Они сказали друг другу:
— Мы слышали, будто кто-то на Западе постиг учение, попробуем сходить [на него] поглядеть.
[Когда они] прибыли к южному склону [горы] Двуглавой, о них услышал царь Воинственный и послал Чжоу-гуна с ними повидаться, а также заключить клятвенный союз со словами: «Примите должность первого ранга, жалованье увеличу на два ранга. Заколем жертвенное животное и его закопаем»{23}.
Поглядев друг на друга, оба мужа усмехнулись и сказали:
— Вот странно! Это не то, что мы называем учением. В старину, [когда] Священный Земледелец владел Поднебесной, [он] своевременно со всем уважением приносил жертвы, но не молил о счастье. И людям [он] был предан, полон доверия, все приводил в порядок, но ничего не просил. Те, кому нравилось вместе [с ним] управлять, управляли; кому нравилось вместе [с ним] наводить порядок, наводили порядок. [Но он] не создавал себе славы с помощью чужих пороков; не возвышал себя низостью других; не обогащался, пользуясь удобным случаем. Ныне же чжоусцы, увидев смуту у иньцев, спешат взяться за управление. Против высших плетут заговоры, низших подкупают. Опираясь на оружие, поддерживают страх. Выдают за доверие клятву о союзе с закланием жертвенного животного. Превозносят [собственные] поступки, чтобы уговорить толпу. Убивают и карают ради выгоды. Это означает свергнуть смутьяна, чтобы заменить [его] деспотом. Мы слышали, что мужи древности во времена порядка не уклонялись от своих обязанностей, но не [держались за них] для того лишь, чтобы влачить существование во времена смуты. Ныне же Поднебесная во мраке, добродетель чжоусцев в упадке, и стать рядом с ними означает запачкаться самим. Лучше от этого уклониться и сохранить свое достоинство.
Оба брата пошли на север на гору Первого Солнца, где и умерли от голода.
Такие мужи, как Старший Ровный и Младший Равный, не станут опираться на богатство и знатность, добытые нечестным путем. [Столкнувшись с] жестокостью в поступках [при своем] высоком сознании долга, [они] наслаждались лишь своими стремлениями и не служили миру. Таков [был] нравственный долг этих двух мужей.
Глава 29
РАЗБОЙНИК ЧЖИ
У Конфуция был друг Цзи под Ивой{1}, младшего брата которого звали Разбойник Чжи. За Разбойником Чжи следовало девять тысяч удальцов. [Они] бесчинствовали по [всей] Поднебесной, нападали на правителей и убивали их, прорывались через стены и двери, угоняли чужих буйволов и коней, уводили чужих жен и дочерей. В жадности забывали о [собственной] родне, не заботились о родителях и братьях, не приносили жертв предкам. В местностях, по которым [они] проходили, [жители] крупных царств оборонялись за стенами городов, [жители] малых царств укрывались за [стенами] селений. От разбойников страдал весь народ.
Обратившись к Цзи под Ивой, Конфуций сказал: — Тот, кого называют отцом, должен уметь наставить своего сына; тот, кого называют старшим братом, должен уметь научить младшего. Если отец не способен наставить своего сына, а старший брат не способен научить младшего, то [они] не уважают родства между отцом и сыном, между старшим и младшим братом. Ныне [Вы], Преждерожденный, достойный муж среди современников, а [Ваш] младший брат, Разбойник Чжи, — пагуба всей Поднебесной, и [Вы] не способны [его] научить. [Я], ничтожный Цю, стыжусь за [Вас], Преждерожденного. Разрешите отправиться к нему и вместо [Вас], Преждерожденного его усовестить.
Цзи под Ивой ответил:
— [Вы], Преждерожденный, говорите, что тот, кого называют отцом, должен уметь наставить своего сына; тот, кого называют старшим братом, должен уметь научить младшего. Но если сын не слушает наставлений отца, а младший брат не принимает поучений старшего? Что можно поделать даже при [таком] красноречии, [каким] ныне владеете [Вы], Преждерожденный? Да ведь что за человек Чжи! Сердце — точно бьющий фонтаном источник, мысль — будто смерч, силы хватит, чтобы справиться с [любым! врагом, а красноречия — приукрасить [любое] злодеяние. Угодите ему — обрадуется, станете ему перечить — разгневается. [Ему] легко оскорбить другого словами. [Вы], Преждерожденный, не должны [к нему] отправляться.
Конфуций не послушался и отправился к Разбойнику Чжи с Янь Юанем — возничим и Цзыгуном — помощником.
В это время Разбойник Чжи расположив на отдых свою ватагу на солнечном склоне горы Великой, резал человеческую печень{2} и кормил всех ужином.
Конфуций спустился с повозки, [пошел] вперед и, встретившись с Дозорным, произнес:
— [Я], лусец Кун Цю, прослышал о высокой справедливости военачальника.
[Он] двукратно почтительно поклонился Дозорному, и тот пошел с докладом.
