Грудная клетка раскрылась, и ребра выглянули наружу. Зверь издал протяжный, ужасающий стон, голова его раскололась, и сильные, мускулистые руки прорвались сквозь разорвавшуюся шкуру.
Прежде чем попытаться встать, Келемвар осмотрел свое тело. Куски леопардовой плоти еще висели на нем, и Келемвар принялся яростно срывать ненавистные воспоминания о родовом проклятии, которое он вынужден был носить. Теперь кожа его была гладкой и чистой, как у младенца, но Келемвар знал, что пройдет лишь несколько минут, и мягкие волоски, которые обычно покрывали ее, снова начнут появляться на прежних местах.
На сей раз, превращение вызвал отказ от похода, решил Келемвар. Без награды наполненный опасностями поход с Кейтлан потерял смысл. Проклятие напомнило о себе, и превращение в леопарда стало наказанием.
На поляне Келемвар нашел свою одежду и меч. Липкие от сырости кожаные одеяния породили желание выкинуть их, однако это было бы глупо.
Келемвар не помнил, как очутился на этой поляне, которая, казалось, находилась далеко от замка Килгрейв. Такие леса не росли на равнинах северного Кормира. Скорее лес напоминал заколдованную чащу из рыцарского романа, в котором благородные герои отстаивают свою честь на турнирах и где всегда побеждает любовь.
Улыбка растеклась по лицу Келемвара, и обычно тщательно отгоняемые воспоминания нахлынули на него. Они обретали плоть, кружа, словно танцовщицы на мраморном подиуме, переливались мягкими голубыми и розовыми тонами, — и перед взором воина возникла обширная библиотека. В детстве Келемвару запрещали посещать библиотеку родового замка Лайонсбейнов без сопровождения кого-либо из взрослых. И даже тогда ему разрешали читать лишь военные и исторические тексты. Рыцарские романы и книги о приключениях хранились на самой верхней полке, и только его отец мог достать их.
Теперь, глядя в прошлое, Келемвар задавался вопросом: почему все эти книги стояли так высоко? Разве могли подобные утонченные сюжеты захватить его отца, грубого, недалекого человека? Нет, книги, должно быть, принадлежали матери Келемвара, скончавшейся при его родах.
Изредка, нарушая отцовский запрет, Келемвар под покровом ночи прокрадывался в библиотеку, строил лестницу из стульев и добирался-таки до удивительных и желанных томов. Келемвар верил, что пыльные, запретные книги — его личное богатство, которое отец даже в самом сильном приступе гнева не сможет у него отнять. В этих книгах мальчик находил рассказы о сказочных приключениях и подвигах, из этих книг он узнавал о прекрасных и удивительных землях и мечтал однажды увидеть их.
Убив своего отца и скрываясь после в лесу, Келемвар черпал из книжных историй силы — и надежду. Когда-нибудь он тоже станет героем, а не зверем, убившим собственную семью.
Вот и сейчас вокруг воина выросла библиотека. С огромными полками, заполненными удивительными описаниями жизней рыцарей, чьи имена и подвиги вошли в легенды. Несколько книг, вылетевших в центр образованного библиотекой круга, раскрылись перед Келемваром, являя ему его же сокровенные мечты.
Неоднократно имя Келемвара упоминалось в рассказах, повествовавших о доблести и геройстве. Но перечисленные в этих историях события в действительности не происходили. «Может быть, это пророчество, — думал Келемвар, читая историю, в которой он спасал Королевства. — Нет, — вздохнул он. — Никакая плата не снимет с меня проклятия. Если мне не платят сполна за работу, которую я выполняю не для себя, я становлюсь зверем».
Прочитанные строки — пророчества и размышления о проклятии Лайонсбейнов — всецело завладели вниманием Келемвара, и он не замечал перемен, происходящих вокруг, пока рядом не прозвучал хорошо знакомый голос.
— Келемвар!
Воин поднял взгляд и увидел перед собой великолепный зал вместо только что бывшего на этом месте леса. Книги исчезли, и вместо них в зале появились сотни мужчин и женщин. Они стояли на высоких пьедесталах совершенно неподвижно. По их одеяниям и позам Келемвар догадался, что это воины. Каждый из них был заключен в колонну света, который не имел источника и растворялся в темноте над головами людей.
— Келемвар! Ты здесь, мальчик? — снова позвал все тот же хорошо знакомый голос.
Воин обернулся и лицом к лицу столкнулся с каким-то стариком, который по росту и телосложению в точности походил на самого Келемвара. Берн Лайонсбейн, его дядя. Мужчина стоял на пьедестале, озаренный светом.
— Этого не может быть! Ты же…
— Умер? — рассмеялся Берн. — Может быть. Но те, кто упоминается в анналах истории, на самом деле никогда не умирают. Они приходят сюда, в этот зал славы, где смотрят на тех, кого больше всего уважают и любят, ожидая часа, когда герои примут вновь прибывших в свой союз.
— Я не герой, дорогой мой дядя. Я совершал ужасные поступки, — сказал Келемвар, отступая от своего родственника и друга.
— В самом деле? — спросил Берн, приподняв одну бровь.
Он вынул из ножен меч и взмахнул им. Луч света пронзил темноту, высветив пустой пьедестал.
— Твое время настало, Келемвар. Займи свое — место среди героев, и все изменится.
Келемвар обнажил свой меч.
— Это ложь. Обман! Как ты мог предать меня? Ты единственный спас меня, когда я был ребенком!
— Я могу спасти тебя снова, — сказал Берн. — Послушай…
— Кел! — раздался голос неподалеку.
Келемвар обернулся. Возле предназначавшегося ему пьедестала стоял рыжебородый мужчина, одетый в роскошный наряд короля-воина.
— Торум Гарр! — воскликнул Келемвар. — Но…
— Следует отдать дань твоей чистоте и чести, Келемвар. Если бы ты не выступил на моей стороне во время последней битвы с темными эльфами, я бы погиб. Но ты сражался, невзирая на то, что я не мог заплатить тебе ничем, кроме как своей благодарностью. Ты часто с готовностью защищал других, ничего не прося взамен, и эта черта равняет тебя с истинными героями!
Голова Келемвара кружилась. Он крепче сжал рукоять своего меча. Келемвар вспомнил, как бросил Торума Гарра, и король-изгнанник погиб в том сражении.
— Келемвар, благодаря тебе я вновь стал королем. И когда я предложил сделать тебя своим наследником, ты не согласился. Теперь я вижу, что ты поступил верно и благородно. Твоя отвага — достойный пример для подражания, а подвиги прославили твое имя. Прими же наконец скромную награду и навечно встань в наши ряды!
Появился еще один мужчина того же возраста, что и Келемвар. У него были пышные черные волосы и удивительное лицо — красивое и свирепое.
— Вэнс… — как во сне, прошептал Келемвар.
Мужчина сошел с пьедестала и обнял Келемвара, заставив того опустить меч. Вэнс отошел назад и внимательно оглядел Келемвара.
— Привет, старина. Я пришел воздать дань твоим подвигам, — сказал друг детства.
Келемвар никогда не представлял себе Вэнса в таком возрасте. Прошло десять лет с тех пор, как Келемвару пришлось отказать в помощи другу детства. Он был вынужден бросить его один на один с врагами из-за проклятия, определявшего жизнь Келемвара и все его поступки.
— Ты спас мне жизнь, и, хотя мы провели вместе мало времени, я всегда считал тебя своим первым и самым близким другом. Помнишь, как ты вернулся к моей свадьбе и спас жизнь не только мне, но и моей жене, и нашему неродившемуся ребенку? Как мы вместе открыли, кто чинит мне козни, и покончили с ним? Я приветствую тебя, мой старинный и самый дорогой друг!
— Этого не может быть, — сказал Келемвар. — Вэнс мертв!
— Здесь он жив, — возразил Берн Лайонсбейн, и старые знакомые Келемвара расступились, давая возможность старику выйти вперед и встать перед племянником.
— Располагайся поудобнее. Займи должное место в этом зале, и ты забудешь о прошлой жизни.
