– Легкое оружие: АК-47, М-16, УЗИ, револьверы, пистолеты…
– Если вы считаете, что это необходимо, дайте мне что-нибудь!
– Ну, как он? – спросил Наджибулла, кивнув в сторону палатки Торреса.
– Опасности нет, – ответила Бия. – Удар был сильным, но попал в лобную кость, а она очень крепкая.
– У него это заметно, – ехидно вставил Андре, недолюбливающий Торреса.
– Мы отвлеклись от нашего разговора! – напомнила Анна. – Бия, мы хотели бы знать, кто эти наши конкуренты? И чего они хотят? Всех интересуют древние книги? Из-за чего такой ажиотаж?! Что еще вы от нас скрываете?!
– Спокойно, спокойно! – послышался из палатки голос уже оправившегося Торреса. – Со временем все узнаете. Но сначала надо оторваться от наших врагов.
– Да кто же все-таки эти наши враги? – не отставала Анна.
– Сейчас это были русские, – хмуро бросил Наджибулла. – Я русских за несколько километров чую.
– Русские?!. – ошарашенно повторил показавшийся из палатки Торрес с перебинтованной головой. – На встречу с ними мы не рассчитывали. Странно! Лучше нам поскорее отсюда уехать. Двинемся на Герат, это уже на территории Афганистана. Мы будем чувствовать себя увереннее на открытой местности, – и он посмотрел на Бию, как бы ожидая ее одобрения.
– А как же наш разговор? – напомнила Анна. – У меня еще остались вопросы.
– Боюсь, нам и вправду придется отложить его, – сказала Бия. – Как только прибудем в более подходящее место, я вам все объясню.
– Как меня слышишь, Вальтер?
– Слышу хорошо.
– Так вот, слушай: мне только что стало известно, что второй манускрипт в руках у русских. Это очень плохо! Боюсь, что они испортят нам всю игру. Теперь, без манускрипта, нам ничего не остается, как следовать за группой до самой цели. Но если русские их опередят… что ж, тогда… Ладно, об этом пока рано говорить. Все, жди указаний. До связи через три дня в это же время!
Глава десятая
В дороге Андре и Америку рассуждали о журналистике. Анна тем временем незаметно разглядывала Наджибуллу, сидевшего за рулем. Она была знакома с несколькими афганцами-беженцами, но никогда еще не встречалась с настоящим моджахедом, да еще столь известным. И она решила поближе познакомиться с человеком, от которого в определенном смысле теперь зависела ее жизнь.
– Полковник, чем вы занимаетесь?
– Я борюсь за свободу моего народа. Талибы хотят уничтожить нас, но мы дадим им жару. Еще как!
– Значит, вы – шиит?
– Да. Милостью Аллаха, да будет Он благосклонен!
– Расскажите о себе, пожалуйста.
– Да о чем рассказывать? Война – вот вся моя жизнь, – уклонился полковник.
– Как теперь идут ваши дела? – снова задала вопрос Анна.
– Не очень хорошо! Бороться с русскими было легче. Они убивали нас больше, чем мы их, но победить нас они бы все равно не смогли. Им ни за что не удалось бы сделать наших людей коммунистами, и в конце концов пришлось бы уйти. Сейчас все по-другому. Победили талибы, но я думаю, что они упустили момент… так можно сказать? Власть их некрепкая. Мы же будем продолжать борьбу, как делали это в течение веков, не торопясь и не сдаваясь.
– Вы женаты?
– Да. У меня три сына…
– Наверное, вы нечасто видитесь со своей женой?
– Намного реже, чем мне бы хотелось…
– Вы хорошо знаете эту местность? Как вы находите правильное направление, ведь здесь почти нет дорог?
– Я тут часто бываю. А найти правильное направление теперь легко благодаря прибору GPS, спутниковому определителю координат. Раньше мы пользовались компасом. Но когда имеется сильное магнитное поле или поблизости много металла, компас выходит из строя. Тогда мы ориентировались по солнцу.
– Как я слышала, вы часто бываете в Иране…
– Во-первых, здесь помогают нам в нашей борьбе. А потом, мне ведь надо доставлять мой товар к заливу. Оттуда он идет в Европу и в Соединенные Штаты. Да, я продаю наркотики! Это дает нам средства для борьбы.
– Но вы же понимаете, что убиваете этим многих молодых людей!
– Я же не заставляю их принимать героин под дулом автомата. О вреде наркотиков знают все. Употребляет тот, кто сам хочет.
– И все-таки! Это лишь удобное оправдание. Если бы вы их не продавали, многие остались бы живы… и многие жили бы гораздо лучше.
– Спрос рождает предложение. Закон рынка. Я не считаю себя виновным. Я только винтик, и очень маленький винтик в огромной машине, которая в мировой экономике ворочает сотнями миллиардов долларов в год. А может, и сотнями триллионов. Представляете себе, что произойдет, если вся эта деятельность вдруг прекратится.
– Значит, вы – добрый самаритянин, способствующий сохранению экономического порядка?
– Мне хочется так думать.
Андре уже давно прислушивался к этой беседе, обостренным чутьем влюбленного угадывая, что, несмотря на разногласия и несхожие жизненные позиции, Наджибулла Анне симпатичен. Возможно, и спор, и эти разногласия – одно притворство, за которым стоит нечто большее – незримый диалог мужского и женского начал.
В этот вечер Андре все же уговорил Анну пойти с ним прогуляться перед сном.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила Анна, когда они отошли на значительное расстояние от лагеря.
– О чем?
– Обо всем, черт побери!
– Ты имеешь в виду экспедицию? Положение достаточно напряженное, но вокруг столько вооруженных людей, что иначе и быть не может.
– А еще все нервничают из-за похищения манускрипта и неуверенности, по тому ли пути мы идем, особенно Бия. Ты заметил, как она изменилась? Нетерпеливая, резкая, просто другой человек.
– Еще бы! Ведь она рискует всем, она играем ва-банк. А Торрес? После того нападения он выглядит так, будто его зомбировали. Ты, кстати, тоже стала резче, и вообще… Меня знать не хочешь и ищешь любого случая, чтобы потрепаться с кем-то из мужчин, как сейчас с Наджибуллой. И не говори, что тебе надо практиковаться в персидском. Это мы уже слышали.
– Что-то я не пойму: я что, твоя собственность? Стоит мне взглянуть хотя бы на камень, и ты сразу подозреваешь, будто я хочу ему отдаться. Не забывай, ты не имеешь на меня никаких прав! Кто ты такой, чтобы указывать мне, как жить и с кем спать?!
– Какая ты… бесчувственная, – холодно проговорил Андре, повернулся и пошел к лагерю.
– Ты меня для того только и пригласил, чтобы высказать все эти гадости?! – выкрикнула ему вдогонку Анна.
Горькие мысли бродили в голове у Андре. Он не только не сблизился с желанной женщиной, но за последнее время еще сильнее отдалился от нее. Как же он был опрометчив, надеясь на скорую победу. «Самонадеянный баран!» – ругал он себя. Но… ведь с другими же она спит! О, как это мучительно! Постоянное желание и невозможность обладания этой сексапильной красавицей доводили Андре до отчаяния. Он уже готов был на все, только бы добиться ее любви…
Глава одиннадцатая
– Мы уже в Афганистане! – сообщил Наджибулла.
– Но ведь мы не проходили через контрольно-пропускные пункты. Разве нам не надо поставить печать в паспорт? – удивился Скотт. – А визы?
– С визами тут всегда проблемы. По правде говоря, нужно иметь два паспорта и две визы, потому что талибы не признают виз, выданных посольствами, а мы не признаем виз, выданных талибами. Здесь лучший пропуск – вот это! – Он показал револьвер. – В Герат мы сегодня уже не успеем! Лучше разбить лагерь здесь! Ночь будет холодной.
На следующее утро в лучах восходящего солнца путешественники увидели Герат, третий по величине город Афганистана, насчитывающий около ста пятидесяти тысяч жителей. Крепостные стены образовали большой четырехугольник, над которым, словно ракета, устремился ввысь минарет мечети Мезджет Джем. Вокруг мечети кипел многолюдный базар. Герат является крупным торговым центром, в который стекаются афганские, иранские и туркменские товары. Наджибулла провел путников в маленькую гостиницу и пошел встретиться со своими людьми.
– Интересно, сколько веков этому городу? – проговорил Скотт, выглядывая в окно.
– Герат основан Александром Великим в триста тридцатом году до новой эры, – охотно отозвался Америку. – Вернее, даже не основан, потому что здесь уже существовало маленькое поселение, а назван Александрией, став, таким образом, одной из семидесяти Александрий того времени. У императора, по-видимому, было не очень богатое воображение или невероятный эгоцентризм… не знаю… но он всегда давал городам это имя. Исключение составляет Буцефалия в Индии, названная в честь погибшего там его коня Буцефала.
– И какой вывод мы должны из всего этого сделать? – усмехнулся Скотт.
– Что Александр был безумцем. Вы только представьте, какая получалась путаница. Допустим, кто-то говорил: «Я еду в Александрию». – «В которую из семидесяти?» – спрашивали его. Чтобы как-то различать все эти города, люди стали давать им дополнительные наименования: «Александрия на Оксе», «Александрия на Герируде (Герат)»… И даже Троя при нем стала называться «Александрия-Троя». Думаю, единственная Александрия, сохранившаяся до наших дней, это Александрия в Египте. Знаете, мне даже захотелось перечитать Плутарха, «Сравнительные жизнеописания», биографию Александра.
Ресторан, в который привел их Наджибулла, пообещав угостить всем самым лучшим, что только есть в афганской кухне, был почти пуст. Только за одним из
