таким старым! Я чуть не заплакал – усталое изможденное тело...
– Не желаете выпить, сэр? – Кассиди протянул стакан.
Мейер засмеялся.
– Боюсь, мои новые формы не приспособлены для стаканов. Лучше блюдечко.
– Ох, – вырвалось у Кассиди. – Правильно! Эй, несите сюда блюдечко!
– Вы должны нас простить, сэр, – извинился Фельдман. – Такое ужасное напряжение. Мы сидели в этой комнате почти неделю, и сомневаюсь, что кто-нибудь из нас поспал восемь часов за это время. Мы чуть не потеряли вас...
– Вот! Вот блюдечко! – вмешался Люпович. – Что предпочитаете, сэр? Виски? Джин?
– Просто воду, – сказал Мейер. – Мне можно подняться?
– Позвольте... – Люпович легко снял его со стола и опустил на пол. Мейер неуверенно закачался на четырех ногах.
– Браво! – восторженно закричали врачи.
– Мне кажется, завтра я смогу немного поработать, – сказал Мейер. – Нужно придумать какой- нибудь аппарат, чтобы я смог писать. По-моему, это не сложно. Очевидно, возникнут и другие проблемы. Пока мои мысли еще не совсем ясны....
– Не торопитесь.
– О, только не это! Нам нельзя потерять вас.
– Какая сенсация!
– Мы напишем замечательный отчет!
– Совместно, или каждый по своей специализации?
– И то, и другое. Они никогда не насытятся. Это же новая веха в...
– Где здесь ванная? – спросил Мейер.
Врачи переглянулись.
– Зачем?
– Заткнись, идиот. Сюда, сэр. Позвольте я открою вам дверь.
Мейер следовал за ними по пятам, всем существом ощущая легкость передвижения на четырех ногах. Когда он вернулся, горячо обсуждались технические аспекты операции.
– ... никогда не повторится.
– Не могу с тобой согласиться. Все, что удалось однажды...
– Не дави философией, детка. Ты отлично знаешь, что это чистая случайность. Нам дьявольски повезло.
– Вот именно. Биоэлектрические изменения необратимы...
– Он вернулся.
– Ему не следует много ходить. Как ты себя чувствуешь, миляга?
– Я не миляга, – прорычал профессор Мейер. – И между прочим, гожусь вам в дедушки.
– Простите, сэр. Мне кажется вам лучше лечь.
– Да, – произнес Мейер. – Мне что-то нехорошо. В голове звенит, мысли путаются...
Они опустили его на кушетку, обступили тесным кольцом, положив руки друг другу на плечи. Они улыбались и были очень горды собой.
– Вам что-нибудь надо?
– Все что в наших силах...
– Вот, я налил блюдце воды.
– Мы оставили пару бутербродов.
– Отдыхайте, – сказал Кассиди.
Затем он непроизвольно погладил профессора Мейера по длинной, с атласной шерстью, голове.
Фельдман выкрикнул что-то неразборчивое.
– Я забыл, – смущенно произнес Кассиди.
– Нам надо следить за собой. Он ведь человек.
– Конечно, я знаю. Просто я устал... Понимаете, он так похож на собаку, что невольно...
– Убирайтесь отсюда! – приказал Фельдман. – Убирайтесь! Все!
Он вытолкал их из комнаты и вернулся к профессору Мейеру.
– Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?
Мейер попытался заговорить, утвердить свою человеческую натуру, но слова давались с большим трудом.
– Это никогда не повторится, сэр. Я уверен. Вы же... вы же профессор Мейер!
Фельдман быстро натянул одеяло на дрожащее тело Мейера.
– Все в порядке, сэр, – проговорил он, стараясь не смотреть на трясущееся животное. – Главное – это интеллект! Мозг!
– Разумеется, – согласился профессор Мейер, выдающийся математик. – Но я думаю... не могли бы вы меня еще раз погладить?
«ИЗВИНИТЕ, ЧТО ВРЫВАЮСЬ В ВАШ СОН...»
Прошлой ночью мне приснился очень странный сон. Чей-то незнакомый голос сказал:
– Извините, что врываюсь в ваш сон, но у меня к вам совершенно неотложное дело. Помочь мне можете только вы – больше никто.
Мне приснилось, что я ответил:
– Не нужно извиняться, сон все равно был так себе, и если я могу вам чем-то помочь...
– Вы, и только вы, – произнес голос. – В противном случае я и мой народ обречены на гибель.
– О Господи, – вымолвил я.
Звали его Фрока, и принадлежал он к очень древнему роду. С незапамятных времен соплеменники его жили в широкой долине, окруженной гигантскими холмами. Они всегда жили мирно, по образцовым законам, а детей воспитывали с любовью и снисхождением. У них даже были свои выдающиеся художники. И хотя некоторые из них питали слабость к крепким напиткам, а иногда – правда, крайне редко, – кто-то умирал насильственной смертью, они считали себя добрыми и достойными уважения мыслящими существами, которые...
– Послушайте, – перебил я его, – может быть, перейдем прямо к делу, вашему неотложному делу?
Фрока извинился за многословие, но объяснил, что в его мире всякое прошение должно предваряться обширным изложением моральных достоинств просителя – такова существующая норма.
– Ладно, – успокоил я его. – Давайте перейдем к делу.
Фрока перевел дух и начал. Он рассказал мне, что около ста лет назад (по их представлениям о времени) с небес спустилась невиданных размеров желто-красная колонна. Приземлилась она в третьем по величине городе, неподалеку от памятника Неизвестному Богу у городской ратуши.
Колонна представляла собой цилиндр не правильной формы и имела две мили в диаметре. Вопреки всем законам природы она вдруг поднялась вверх и стала недосягаемой для приборов, потом снова опустилась на прежнее место. Тогда они попытались воздействовать на колонну с помощью холода, тепла, бактерий, протонной бомбардировки, любого приемлемого средства, наконец, – все безрезультатно. Полная ужасающего величия, она простояла не двигаясь ровно пять месяцев, двенадцать часов и шесть минут.
Потом без всякой видимой причины колонна начала двигаться в северо-западном направлении. Средняя скорость движения составляла 78,881 мили в час (по их представлениям о скорости). Она вспахала поверхность на участке 183,223 мили длиной и 20,011 мили шириной, после чего неожиданно исчезла.
Для изучения этого невероятного события собрался симпозиум, на который были приглашены все светила науки. В заключительном документе они заявили, что событие это не поддается объяснению,
