темпорометр, эта команда не была исполнена. Бартолд объяснил, что случайно задел не те кнопки, а потом счел за благо оставить все как есть.
Подозрительно, но не дает оснований отказать в выплате премии.
Мистер Гринз предложил компромиссное решение, которое оба Бартолда отвергли. Он предложил два других, которые постигла та же участь.
Последняя беседа состоялась в кабинете Гринза. Два Бартолда расселись по обе стороны письменного стола, и вид у них был такой, будто вся эта история им наскучила.
– Хоть убейте, не понимаю, – сказал Гринз. – Для эпох, по которым перемещались вы, сэр, и вы, сэр, вероятность попадания в зеркальную трещину составляет примерно одну миллионную!
– Видимо, эта одна миллионная себя и показала, – заметил Бартолд, а Байртр кивнул.
– Но как-то все кажется не... ну да ладно, чему быть, того не миновать. Вы уладили вопрос о своем дальнейшем сосуществовании?
Бартолд протянув Гринзу документ, подписанный Байртром еще в 662 году.
– Отбудет он, незамедлительно после получения компенсации, – Вас это устраивает, сэр? – обратился Гринз к Байртру.
– Еще бы, – ответил Байртр. – Все равно, мне здесь не по нутру.
– То есть как это, сэр?
– Я хочу сказать, – заторопился Байртр, – мне всегда хотелось оторваться от общества, знаете, такая у меня затаенная мечта – жить в укромном месте, на природе, среди простых людей и так далее...
– Понятно, – с сомнением в голосе произнес мистер Гринз. – А вы разделяете зги чувства, сэр? – обратился он к Бартолду.
– Безусловно, – категорически заявил Бартолд – У меня точно те же затаенные мечты. Но кто-то из нас вынужден остаться – из чувства долга, знаете ли, – так вот, остаться согласился я.
– Понятно, – повторил Гринз; хоть тоном он ясно показывал, что ему решительно ничего не понятно. – Гм. Хорошо. Вам сейчас выписывают чеки – вам, сэр, и вам, сэр. Можете получить завтра же с утра... Конечно, если до тех пор нам не представят доказательств вашей недобросовестности.
Бартолд схватил Байртра за руку и потащил к вертолету-автомату, причем сознательно не сел в первый же свободный.
Он нажал клавишу управления, потом посмотрел назад – нет ли погони. Потом обшарил кабину вертолета, проверяя, нет ли скрытой кинокамеры или звукозаписывающей аппаратуры. И лишь после этого заговорил с Байртром.
– Ты безнадежный кретин! Эта шуточка может обойтись нам в целое состояние! Гринз, несомненно, держит нас теперь под наблюдением. Если заметят хоть что-нибудь – что-нибудь опровергающее наши права на премию, – это будет значить Каторжный Планетоид.
– Нам надо держаться начеку, – здраво рассудил Байртр.
– Рад, что ты это понимаешь, – отозвался Бартолд. – Вечером поиграем в картишки, поболтаем, попьем кофе и вообще все проделаем так. будто мы оба – Бартолды. Утром я поеду за чеками.
– Годится, – согласился Байртр. – С удовольствием вернусь. Не понимаю, как ты тут терпишь вокруг себя сталь и камень. Нет уж, я – в Ирландию. Стану ирландским королем!
– Не загадывай, рано еще.
Бартолд отпер дверь, и они вошли в дом.
– Здравствуй, милый, – произнесла Мэвис, глядя в пространство между ними.
– Ты уверяла, что всегда узнаешь меня, – сухо прокомментировал Бартолд.
– Конечно, узнаю, дорогой! – Мэвис одарила его нежной улыбкой. – Просто мне не хотелось обижать бедного мистера Байртра. Тебе кто-то звонил, милый. И еще позвонят. Котик, я тут проглядывала рекламные объявления о мехе эскартов. Полярный марсианский эскарт чуть дороже простого канального, но...
– Кто-то звонил? – перебил ее Бартолд. – Кто же?
– Не назвался. Зато он гораздо прочнее, и мех отличается радужным блеском, исключительно...
– Мэвис! Что ему было нужно?
– Что-то такое в связи с раздвоением личности, – ответила жена. – Но там ведь все улажено, не правда ли?
– Ничего не улажено, пока у меня на руках нет чека, – обозлился Бартолд. – А теперь повтори слово в слово, что он тебе сказал.
– Да сказал, что звонит насчет твоей так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка»...
– Так называемой? Прямо сказал «так называемой»?
– Слово в слово. Так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка». Сказал, что непременно должен переговорить с тобой, и срочно, до наступления утра, Бартолд почернел.
– И он сказал, что перезвонит попозже?
– Он сказал, что явится лично.
– Что такое? – всполошился Байртр. – Что это значит? Не иначе как страховой сыщик!
– Вот именно, – подхватил Бартолд. – По-видимому, он напал на какой-то след. В дверь позвонили.
– Открывай, Бартолд! – прогремел чей-то голос. – Не пытайся увильнуть!
– Нельзя ли его умертвить? – осведомился Байртр.
– Слишком сложно! Идем! Через черный ход!
– Но зачем?
– Там стоит флипер. Бежим в Прошлое! Неужто не понимаешь? Будь у него в руках полновесные доказательства, он бы давно передал их корпорации. Значит, он только подозревает. Может быть, надеется расколоть нас своими вопросами. Если не попадаться ему на глаза до утра, то мы в безопасности!
– А как же я? – всхлипнула Мэвис.
– Заморочь ему голову, – отмахнулся от нее Бартолд и поволок Байртра через черный ход к флиперу.
Черт возьми! Инженеры и техники страховой компании изъяли из машины темпорометр.
Все пропало? Без темпорометра флипер недвижим. На какой-то миг Бартолд обезумел от страха, но тут же взял себя в руки и решил, что надо как-то выпутываться.
На приборах оставался фиксированный маршрут. Настоящее время и годы 1912, 1869. 1676, 1595 и 662. Поэтому даже без темпорометра во все эти эпохи можно попасть, управляя флипером вручную.
Бартолд быстро нажал кнопку «1912» и взялся за рычаги управления. До него донесся вопль жены, И крик незнакомца:
– Стой! Стой, тебе говорят! – кричал незнакомец.
И флипер ринулся в путь сквозь годы, Бартолд с Байртром пошли в салун, заказали по кружке пива (десять центов за кружку) и налегли на бесплатную закуску.
– Чертов сыщик, и надо же ему было совать нос куда не просят, – пробормотал Бартолд – Ну, теперь-то мы от него оторвались. Придется уплатить солидный штраф за вождение флипера без темпорометра. Но теперь это мне по карману.
– Для меня все это чересчур стремительно, – пожаловался Байртр. Он покачал головой и пожал плечами. – Я только хотел спросить, каким образом бегство в Прошлое поможет нам получить завтра утром чеки в твоем Настоящем. Но теперь я и сам догадался.
– Конечно. Считается-то объективное время. Если скроемся в Прошлом часов на двенадцать, то прибудем в мою эпоху через двенадцать часов после отправления. Так исключается возможность накладки – прибытия в самый миг отправления или даже раньше. Обычные правила движения.
– А где мы сейчас?
– В Нью-Йорке 1912 года. Довольно занятная эпоха.
– Я хочу домой. А что это за люди в синем?
– Полисмены, – ответил Бартолд. – Они, по-видимому; кого-то разыскивают.
В салун вошли два усатых полисмена, а за ними следом – необычайно толстый человек в одежде,
