— Конечно, — махнул рукой король. — И еще, маэстро архитектор, я должен получить ваши наброски, прежде чем уеду в Лион. А потом пусть развалят эти старые казармы… Что-нибудь не так, Роберте?
Судя по тому, как сухо кашлянул старик-казначей, его эти разговоры в восторг не приводили.
— Если ваше величество соизволит подождать до возвращения с войны…
— Подождать, мсье? Подождать?!
Роберте приподнял плечи и развел руками:
— Извините меня, сир. Я хотел сказать «отложить».
И снова пожал плечами и развел руками.
— Что, Роберте, денег нет?
— Увы!..
— А…
Последовала угрюмая пауза. Король не сводил взгляда с потупленных лиц архитектора и сокольничего.
— Все, господа, точка. Денег нет. Нам придется по-прежнему карабкаться по лестницам и зашибаться об углы. И ничего нельзя улучшить ради невредимости очаровательной попки де Лимей. Наши славные соколы должны сидеть в битком набитых клетках, как куры в курятнике, не говоря уж о нашем дворе и о его величестве короле французском. Нет денег.
Он покачал головой, глядя на Роберте.
— Но, сир, у вас уже есть Шамбор, Блуа, Амбуаз, Ле-Турнель…
— Нам нужен Фонтенбло, мсье. Не отказывайте нам в Фонтенбло.
В глазах короля играл озорной огонек. Он вдруг вздернул черную бородку, залившись смехом:
— Денег нет? Хорошенькое дело! А для чего у нас казначей? Найдите нам денег. Введите новый налог.
— Но, сир…
— Получите для меня новый заем.
Алмазы на сильной, красиво вылепленной руке короля щедро рассыпали по залу многочисленные зайчики, когда он постучал пальцем по груди Роберте:
— Ах, друг мой, бедный мой друг, вам будет стоить многих хлопот удержать меня от исполнения желаний моего сердца… Вы хоть раз добились своего этим вашим вечным карканьем: «Нет денег»? Признайтесь.
Роберте покачал головой:
— Никогда, сир.
— И никогда не добьетесь. Итак, маэстро архитектор, представьте нам эти наброски. Может оказаться, что из-за превратностей войны и ломбардских женщин я буду не в состоянии…
Снизу донесся отдаленный звук барабанов и гобоев.
— Ну что вы за глупец, Роберте! Разве можно говорить с человеком об экономии перед танцами! Клянусь Богом, сегодня вечером мы сделаем несколько таких вольтов, что у дам юбки взлетят выше подвязок.
Он махнул рукой в знак разрешения удалиться:
— Так что в другой раз, господа.
Секретарь, безликий и серьезный, заметил:
— Ваше величество желали прочесть письмо монсеньора де Воля…
Франциск, раздосадованный, все же заколебался.
— Ну ладно, это не займет много времени… — Он нашел взглядом Блеза. — Подойдите.
И, чувствуя, что на него обращены все взгляды, молодой человек двинулся через зал.
Это была страшная минута. Мало всего остального, ещё и подлатанная печать на письме. Что, если король заметит и потребует объяснений?..
Но Франциск без промедления сломал воск, развернул бумагу и забегал глазами по строчкам при свете канделябра, который держал стоящий сбоку паж. Ускорившийся ритм барабанов и завывание гобоев заставили его читать быстрее, хотя блеск темных глаз показывал, что он не пропускает ничего. Раз-другой он одобрительно кивнул, время от времени хмыкал с интересом. Однако его нога в бальной туфле рассеянно притопывала под музыку, и он покончил с письмом в две минуты. Потом передал бумагу секретарю.
— Ну, мсье де Лальер, — сказал он с теплым дружелюбием, которое было одним из самых приятных его свойств, — вы справились неплохо. Я отдал бы тысячу крон, чтобы участвовать в этой битве у брода. Будь у нас время, я с удовольствием выслушал бы подробный рассказ о ней — шаг за шагом, удар за ударом. Красивое дело! Я хвалю вас. Хвалю за усердие на нашей службе. Честное слово, вы не потерпите от этого ущерба. Роберте, вот человек, который из любви к нам отказался от капитанского звания и тридцати кавалеристов в гвардии коннетабля, не говоря уж о том, что он с риском для жизни защитил мсье де Воля. Позаботьтесь, чтобы он получил где-нибудь хорошую и достаточно вознаграждаемую должность.
Это означало одну из тысячи чисто номинальных должностей, дававших право на ежегодное жалованье, которыми король награждал за важные заслуги. Блез мог числиться конюхом при конюшне, служителем при буфете или даже камер-пажом, и при этом от него не требовалось бы выполнять какие- либо обязанности. Его надежды воспарили к небесам.
— Я посоветуюсь с Великим Магистром, ваше величество, — сказал Роберте. — Хотя боюсь, что все места уже заняты и все вакансии обещаны…
— Ну, что-нибудь, — настаивал король, — пусть хотя бы символическое, пока не подвернется подходящая должность. Весьма достойный молодой человек, Роберте. Позаботьтесь о нем, я прошу вас… — и прибавил для Блеза: — Клянусь честью, вы не потеряете от ожидания, мой друг. Я буду помнить о вас.
Но при виде ни к чему не обязывающего выражения лица Роберте надежды Блеза потускнели. В эту минуту он с радостью обменял бы все обещания на небольшую сумму наличными, если бы кто-нибудь предложил.
— А теперь перейдем к основному пункту письма маркиза де Воля, — продолжал Франциск.
В зал хлынула более громкая мелодия. Король нетерпеливо оглянулся на дверь.
— Я вкратце скажу вам, как ответить, господин секретарь. Позаботьтесь, чтобы ответ был подан мне на подпись завтра утром и затем доверен этому дворянину. — Он кивнул Блезу. — Я хотел бы, чтобы вы послушали диктовку, мсье, и подчеркнули некоторые моменты при разговоре с маркизом, когда вновь увидитесь с ним.
Он повернулся к остальным:
— С вашего позволения, господа…
По этому знаку, разрешающему удалиться, все, кроме Блеза и секретаря, откланялись и вышли. Король с минуту постоял в задумчивости, поглаживая бороду. Потом сказал:
— Я обратил внимание, что господин де Воль едет вначале в Люцерн, а затем в Женеву. Хороший ход. Мой дядюшка герцог Савойский и его молодая новобрачная из Португалии сейчас там. Оба — клиенты35 императора. Держу пари, что их двор — настоящая биржа новостей. Пусть маркиз, прикрываясь заботой о безопасности продвижения наших войск через Южную Савойю в Ломбардию, ловит на лету все, что можно, а особенно любое сообщение, касающееся Англии. Не забудьте упомянуть это в письме. А потом пусть мсье де Воль присоединится к нам в Лионе.
Внимание Блеза обострилось при упоминании об Англии. Его величество не меньше своей матери следит за каждым шагом с той стороны. Если де Лальеру и нужно было дополнительное напоминание о важности его миссии, то оно прозвучало в этом замечании короля.
Дальнейшие слова Франциска подтверждали объяснение регентши, почему контакты Бурбона с англичанами особенно интересны:
— Передайте ему, что я принимаю к сведению его совет относительно немедленных действий против коннетабля. Но скажите ему ещё вот что — и именно этими словами: тот, кто хочет поймать крылатого оленя Бурбона, должен припасти прочную сеть. Паутины тут не хватит. Герцога любит
