большинство французов. А у нас до сих пор есть лишь слухи о его предательстве, донесения шпионов да наше собственное убеждение. Нужно иметь нечто большее. Нам требуется доказательство столь весомое, чтобы ни один француз, как бы сильно он ни восхищался герцогом, не смог отрицать его вину. Скажите господину де Сюрси, что ожидается прибытие английского агента во Францию через Савойю. Пусть он обнаружит этого агента и проследит за ним вплоть до его встречи с герцогом. Это и станет колокольчиком на шее нашего кота36. Если мсье де Воль в этом преуспеет, я буду вечно ему благодарен. Но напишите также, что я тем временем и сам дремать не стану.
И, словно вспомнив в последний миг, король добавил:
— Поблагодарите его за имена этих мятежников. В должное время они понесут наказание.
Франциск со вздохом облегчения поправил плащ и лихо заломил шляпу с перьями.
— Нельзя заставлять наших дам столько ждать.
Секретарь поспешил к двери и распахнул её. Гвардейцы грохнули алебардами об пол. Голоса в приемной стихли. Появился церемониймейстер с жезлом в руке.
— Позаботьтесь, чтобы господин де Лальер получил возможность поглядеть на танцы, — приказал ему король. — Маленький знак одобрения, — улыбнулся он, когда Блез преклонил колено и принял дополнительную милость — протянутую для поцелуя руку. — Мы вас не забудем…
Франциск широким шагом направился к двери, оставив после себя аромат розовой воды. Дворяне в приемной очистили проход, склонившись в поклонах.
Франциск, который был искусным танцором, в этот вечер вел себя с должной галантностью. Он протанцевал павану с мадам де Шатобриан и вторую — с восходящей звездой, мадемуазель д'Эйли37. Но больше всего он танцевал с миледи Анной Руссель.
Блезу, ослепленному светом множества факелов и прижатому к стене в заднем ряду тех, кому была милостиво дарована возможность с почтительного расстояния наблюдать великолепие бала, зрелище казалось поистине волшебным. Правду сказать, он улавливал лишь отдельные его фрагменты, вытягивая шею: то какую-то фигуру паваны, когда господа и дамы в масках важно вышагивали друг возле друга, словно павлины; то «качание факела» — медленное движение танцоров, несущих горящие факелы; то «паццаменто» — ещё один величавый церемониальный танец.
Но потом чаще забили барабаны, заспешили скрипки, гобоисты надули щеки. Начался быстрый танец «куранта». За ним последовала «гальярда» — пары неслись по залу, делая пируэты. И теперь лишь молодежь во главе с его величеством могла выдержать темп. А затем последовал «вольт». Что за прыжки! Какие мастерские антраша! Как поднимали в воздух и кружили дам, как многозначительны были пьянящие беглые взгляды!
На миг между головами стоящих впереди Блез увидел короля и Анну Руссель. Они были без масок. Он поднял её высоко, гораздо выше плеч, и быстро закружил; однако она опустилась на пол столь грациозно и так хорошо рассчитала момент, что её ножки с красивыми подвязками лишь на краткий миг мелькнули перед глазами зрителей.
Горящие глаза короля, его призывная улыбка не оставляли сомнений в его страсти. Но, когда это мимолетное видение скрылось, перед мысленным взором Блеза осталось не его, а её лицо. Она тоже улыбалась, она отвечала на взгляд короля. Однако глаза её демонстрировали лишь спокойствие и выдержку, которую не мог поколебать даже королевский пыл; безмятежное лицо молодой женщины, в совершенстве усвоившей все придворные науки, выражало ровно столько, сколько требовала данная минута, — и ни капли сверх того.
И вот эту девушку ему было предписано сопровождать через всю Францию! Ее, кокетничающую с королем, опытную светскую даму! Блеза захлестнул панический страх. По сравнению с ней он был не более чем неотесанный лакей. Мысленно представляя себе долгий путь до Женевы, он уже больше не видел бала.
Глава 15
Человек в толпе может быть более одинок, чем в любом другом месте; это особенно справедливо, если толпа состоит из расчетливых карьеристов, только и думающих, как бы не упустить свой шанс. Блез встретил нескольких знакомых по тем временам, когда он сопровождал маркиза ко двору. Однако с тех пор они весьма преуспели в свете, и, поскольку он им ничего не мог дать, едва находили время, чтобы перекинуться с ним двумя-тремя словами.
Получив от королевского секретаря письмо для Дени де Сюрси, он потратил большую часть утомительного дня, пытаясь увидеться с казначеем, Флоримоном Роберте, по поводу должности, обещанной ему королем. Эти попытки, похоже, так и остались бы бесплодными, если бы по чьему-то удачному совету он не сунул несколько монет слуге вельможи, после чего, наконец, добился желаемой аудиенции.
— Искренне рад, — сказал Роберте, подавляя зевоту, — искренне рад видеть вас снова, мсье де Лальер. Конечно, вам известно, что раздача мест при дворе его величества не в моих руках. Вам необходимо встретиться с Великим Магистром, который сейчас находится в Лионе, или с гофмейстером двора. Однако, согласно указанию короля, я замолвлю за вас словечко. Ну, скажем, место с жалованьем пятьсот ливров в год, а?
— Это было бы более чем достаточно, монсеньор, и не по моим заслугам щедро.
— Нисколько. Король всегда рад вознаграждать такие заслуги, как ваши. А теперь, поскольку в данный момент я занят… — Роберте начал перекладывать какие-то бумаги на столе.
— Не сочтете ли вы возможным, — упорствовал Блез, — сказать, когда я могу ожидать назначения…
— Ах, вот что вас интересует, мсье! Когда? Черт возьми! Это совсем другой вопрос. Через год, через два… Откуда мне знать? Должности такого рода на деревьях не растут. Примите мои наилучшие пожелания, господин де Лальер. А теперь, с вашего разрешения…
Выйдя в коридор, Блез взъерошил волосы, потом резким движением нахлобучил шляпу. Он чувствовал, что за последние двадцать четыре часа многому научился. От него с его заслугами отделались пустыми обещаниями и королевской улыбкой. К счастью, его карьера от них не зависит. Если он преуспеет в миссии, которую доверила ему регентша, то сможет законно претендовать на самые высокие привилегии. А он намерен преуспеть.
Тем временем распространился слух, что королевские ловчие выследили к северу от Фонтенбло пять стоящих оленей, одного даже с восемью отростками рогов; и весь замок засуетился, готовясь к завтрашней охоте.
Это было весьма удачно для плана регентши использовать Блеза в качестве сопровождающего Анны Руссель. Он не мог выехать вместе с нею, пока король не покинет замок на эти два дня; но он не мог также и медлить с доставкой де Волю королевского письма. Так что олень с восемью отростками оказался как нельзя кстати.
Под вечер Блез получил ожидаемый вызов от Луизы Савойской и ещё раз встретился с нею наедине в том же маленьком кабинете, что и вчера.
— Все устроено, мсье. Мадемуазель де Руссель так обрадовалась предстоящему путешествию, что можно подумать, будто её освобождают из тюрьмы, а не отсылают от главного двора в христианском мире. Компаньонка найдена. Я подобрала соответствующее количество слуг. Вы отправитесь завтра утром через боковые ворота замка после отъезда короля и его дворян. Затем поскачете со всей возможной скоростью. Это — самое главное. К тому времени, как его величество вернется с охоты, вы должны оказаться как можно дальше. Вам ясно?
Де Лальер поклонился, но деликатно заметил, что даже имея два или три дня форы, женщины и навьюченные мулы вряд ли смогут удалиться на расстояние, недосягаемое для королевских конников.
— Это уж ваша забота, — пожала плечами герцогиня. — Не исключено, у вас будет больше двух- трех дней форы: я сделаю все, что в моих силах, после того как объясню королю… я хотела сказать, обсужу с королем все преимущества, которые может нам дать появление миледи в Женеве. Однако чем дальше вы уедете, тем лучше. И это, повторяю, уже ваша забота. Зачем бы иначе я выбрала такого смелого и
