Вихри там действительно были, но всего два, и у противоположных стен. Ни один из них не сдвигался с места, поэтому возвращение через эту комнату оказалось до смешного простым.
Он приготовился к худшему – жестокому граду оранжевых частиц в следующей комнате. Но когда он туда добрался, буря, очевидно, стихла. С пригоршню оранжевых блесток отразил без особого труда его скафандр, они полетели дальше.
Рассуждая логично, Жжмерлия должен был обрадоваться, но он насторожился. В третьей комнате даже стены выглядели по-иному: с темными окнами, за которыми слабо просматривались другие комнаты, прозрачные, словно готовые превратиться в серый туман и испариться.
А когда Жжмерлия готовился к очередной неприятности в следующей комнате, он увидел прямо перед собой 'Миозотис', парящий в большой конической трубе в том самом виде, в каком они его оставили.
Оставшиеся комнаты не изменились, они просто исчезли. Шесть комнат трансформировались в четыре. Обратный путь превратился в совершенно безопасную прогулку, и на этом задача Жжмерлии, очевидно, считалась выполненной. Он мог спокойно вернуться обратно и доложить Дари Лэнг, что им удастся покинуть Лабиринт в любой момент.
За исключением маленькой детали: одна из форм психического расстройства называется 'любопытством'. Жжмерлия подплыл к кораблю, дабы убедиться, что тот не поврежден, и обнаружил, что чуть поодаль в стенке трубы появилось несколько уже знакомых ему темных отверстий.
Он двинулся дальше и заглянул в первое. И то, что он обнаружил, настолько поразило его, что заставило его замереть на месте.
В комнате, медленно удаляясь от него, плыла фигура в скафандре. Жжмерлия пригляделся, подсчитал число конечностей скафандра и издал облегченный свист в несколько сот тысяч герц. Восемь ног. Тонкое стебельчатое тело. Узкая голова. Это же сам Жжмерлия, а то, что он принял за отверстие в стене, оказалось самым обыкновенным зеркалом!
За одним лишь исключением – любопытство вновь возобладало: сам он двигался к отверстию, а фигура в скафандре удалялась от него. Он смотрел вслед этому тонкому телу.
Жжмерлия двинулся вперед, медленно и осторожно, пока не очутился наконец внутри отверстия. Фигура, за которой он следовал, подплыла к отверстию на противоположной стене комнаты. Жжмерлия прыгнул вперед, во вторую комнату, его двойник проделал то же, очевидно, устремляясь в третью.
Когда Жжмерлия остановился, преследуемый тоже застыл. Тогда он попятился в первую комнату. Фигура изменила направление на обратное и повторила его движение.
Загадка разрешена: он преследовал сам себя. Эта область Лабиринта представляла собой зеркало, но только трехмерное, показывающее точную копию комнаты, в которой он перемещался.
Как любое разумное существо, Жжмерлия предпочитал, чтобы за него думал и принимал решения кто-то другой. Но тем не менее, странствуя по рукаву с Атвар Ххсиал, он повидал множество примеров бесконечных возможностей технологии. Он слыхом не слыхивал о трехмерных зеркалах типа этого, но ничего сверхъестественного здесь не находил. Он и сам мог придумать три-четыре варианта такой комнаты-зеркала.
Эта успокаивающая мысль все еще кружилась у него в голове, когда фигура повернулась, посмотрела налево и быстро устремилась в этом направлении. Она двигалась в сторону центральной комнаты Лабиринта.
Это что-то новое. Жжмерлия забеспокоился. Ему начало казаться, что он играет в игру по неизвестным ему правилам. Он тоже развернулся к центру Лабиринта.
И тут же застыл. Громадина 'Миозотиса' должна была висеть прямо перед ним, но никаких ее признаков в комнате не было – вообще ничего.
Жжмерлия слишком поздно понял, что необычайно сглупил. Хуже того – его об этом предупреждали. Квинтус Блум подчеркивал, что исследователь может перейти в любое из тридцати семи помещений Лабиринта, но переходы между ними анизотропны. Возвращаясь через то же самое окно, вы рискуете попасть не туда, откуда вышли.
А куда?
Жжмерлия помнил странные карты, вычерченные Блумом, и мучения Дари Лэнг при попытках разобраться в них. Ни Блуму, ни Дари Лэнг не удалось вывести общее правило. Если уж они не смогли, то что говорить о простом лотфианине?
На этот вопрос Жжмерлия имел ответ: вообще ничего. Он заблудился, остался один в многосвязном, странно меняющемся интерьере Лабиринта без корабля, без карты, без спутников! И самое страшное – придется нарушить прямой приказ Дари Лэнг: возвратиться через несколько часов.
У Жжмерлии еще оставалась надежда. Продолжив свои прыжки сквозь переходные окна, независимо от изменений в интерьерах и от количества прыжков, он безошибочно узнает, когда наконец окажется там, где надо. Поскольку, несмотря на внешнее сходство комнат, только в одной из них может находиться 'Миозотис'.
Больше никаких праздных раздумий, настало время действовать! Жжмерлия устремился к первому окну между комнатами – 'Миозотиса' нет. В следующую. То же самое.
Он отсчитывал пройденные комнаты. Первые восемь пусты. Девятая оказалась хуже, чем пустой: там валялся десяток черных скорлупок – пыльных кусков ребристого черного пластика, утолщенных вдоль оси. Приблизившись, Жжмерлия увидел иссохшие лица, клыки и провалившиеся щеки. Чиропы. Не совсем разумные существа – летучие любимцы скрайбов. Что занесло их сюда, в такую даль? И где их хозяева?
Съежившиеся лица молчали, перепончатые крылья в вакууме высохли. Сколько лет они здесь лежат?
Жжмерлия пулей вылетел из комнаты. В двадцать первой он приветственно заверещал и засвистел: из овального отверстия ему навстречу выплыли две фигуры в скафандрах. Лишь заглянув в их визоры, он понял, что это тоже жертвы Лабиринта. На сей раз несомненно – люди: на него смотрели пустые глазницы, а сам череп, казалось, загадочно улыбался. Умирали они тяжело. Изучив их скафандры, Жжмерлия обнаружил, что кислород израсходован до последнего кубического сантиметра. Конструкция скафандров примитивна, люди отказались от таких еще тысячу лет назад. Видимо, фигуры плавали здесь – или еще где-то – очень и очень долго.
Но тридцатая комната оказалась еще страшнее. В ней парило семь созданий, по форме напоминающих гигантских морских животных, со вздутыми головами, размерами, превосходящими туловище Жжмерлии. Их визоры помутнели и растрескались. Сколько тысячелетий потребовалось для этого? Жжмерлия осторожно выломал стекло в одном из скафандров и заглянул внутрь. Он знал всех разумных существ рукава, но заостренная пятиглазая голова не имела с ними ничего общего.
Продолжив свой путь, Жжмерлия задумался над этой аномалией. Квинтус Блум и Дари Лэнг считали Лабиринт новым артефактом. Еще год назад его здесь не было, не говоря уж о тысяче лет. И тем не менее он наполнен реликтами далекого прошлого.
Когда число пройденных комнат перевалило за тридцать семь, он впервые подумал, что упустил какую-то важную деталь. Но он продолжал двигаться, потому что выбирать не приходилось. Комнаты вроде бы изменились, проходные окна увеличились в размерах. Признаков корабля не наблюдалось.
У лотфианских самцов, согласно сведениям их кекропийских владельцев, полностью отсутствовало воображение, поэтому Жжмерлии и в голову не приходило, что он может блуждать из комнаты в комнату до самой смерти. Однако после восьмичасового путешествия он стал задумываться над тем, что же происходит. Он миновал уже более трехсот комнат, в каждой из них повторяя свои действия с максимальной скоростью и эффективностью: вход, быстрый осмотр, прыжок в следующее окно. Мертвые существа знакомых и незнакомых видов больше не задерживали его.
Он так увлекся монотонностью своего передвижения, что едва не прозевал наступление перемен, когда они все-таки произошли.
Корабль! Он заметил его, но уже несся к окну в следующую комнату. Если он влетит туда, вернуться назад не сможет…
Жжмерлия максимально затормозил, но тут же понял, что этого недостаточно. Прежде чем он успеет остановиться, его по инерции пронесет прямо в отверстие на противоположном конце
