В этот момент я тысячу раз пожалела, что не имела при себе пистолета, а то бы я быстро расшибла ему мозги.
Ту пушку, которую отняла у Комара, оставила Сашке, самолетом я бы ее не провезла. Вторая лежала на Кутузовском. Противнее и тупее морды я еще не видала.
– Хочешь получить баксы? Поехали.
– Куда?
– Ко мне домой.
– Зачем? Тащи их сюда.
– Не могу. Поехали. Оставишь охрану у подъезда и поднимешься ко мне.
– С чего бы это?
– С того, что я так хочу. При другом раскладе ты не получишь свои баксы.
– Тогда я щас тебя грохну, и все, прямо здесь.
– Не грохнешь. Во-первых, слишком много народу, засветишься. Во-вторых, в это казино с оружием не пускают.
– Откуда такая осведомленность?
– Я была здесь с Малышом.
– Наслышан, наслышан о твоей мыльной опере, но знаешь, на скорбящую вдову ты совсем не похожа. Слишком хорошо выглядишь.
– Тебе нравится?
– В принципе, ничего. Можно сказать, даже очень неплохо, – улыбнулся он.
– Мне бы хотелось, чтобы ты сопроводил свои слова решительными действиями.
Я задрала ногу и стала тереть носком туфли между ног Касьяна, затем поглаживать там же своей тонкой и высокой шпилькой. Все это происходило под столом, поэтому было недоступно для постороннего глаза. Касьян с интересом посмотрел на меня и тяжело задышал. Затем он слегка покраснел и, пытаясь совладеть с собой, закурил сигарету.
– Что ты хочешь? – еле слышно спросил он.
– Тебя.
– Хитрая ты стерва, что задумала?
– Ничего.
– А что тогда во Владик летала?
– Сбежать хотела, но, видно, от судьбы не уйдешь.
– От какой судьбы?
– От тебя. Поехали ко мне.
– Ну поехали, черт с тобой, – сказал возбужденный Касьян и резко встал из-за стола. – Только смотри, если ты что задумала, я тебе башку мигом откручу.
Я взяла Касьяна под руку, и мы вышли из казино. Два охранника пошли следом. На улице нас поджидал «ягуар-соверен» темно-бордового цвета. Мы сели в машину, а охранники погрузились в припаркованную рядом «шевроле-тахо», девяносто седьмого года, черного цвета.
Я сидела и рассматривала тачку, в которой мы ехали.
Несомненно, она была совсем свежей. Скорее всего, девяносто седьмого года. Кожаный салон. Баксов шестьдесят, не меньше. Дорогое удовольствие.
– Классная машина, – сказала я, тяжело вздохнув, вспомнив при этом свой «шестисотый».
– Тебе нравится?
– Еще бы, мне нравится все дорогое и красивое.
– Ты знаешь, твой «мере» так хорошо горел! Я сам видел, мимо проезжал. Глаз невозможно оторвать.
– Правда?
– Шикарное зрелище.
– Очень рада, что тебе понравилось. – Я пыталась сохранить самообладание.
Когда мы подъехали к моему дому, мне на глаза попался сосед, стоявший со своей собакой прямо у подъезда.
Выйдя из машины, я радостно помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй.
– Оставь свою охрану у подъезда. Пусть ребята расслабятся, газеты почитают. Они мне в квартире не нужны.
Не пущу.
– Нет, так не пойдет. Они проверят хату, а затем уйдут.
– Но ведь когда ты приезжаешь трахать свою модель, никто не проверяет хату.
– Там другое. Я ей доверяю.
– Делай что хочешь, но, кроме тебя, в мою квартиру никто не войдет.
Касьян подошел к охранникам и что-то стал им объяснять, а я, не теряя времени даром, подошла к соседу.
– Ну что, как жизнь?
– Потихоньку. – У него явно не было желания со мной общаться. – Что-то ни тебя, ни Юрки не видно.
– Жизнь так и не научила тебя не задавать лишних вопросов.
Тут подошел Касьян и отодвинул меня от соседа.
– Что он хочет? – гневно спросил он.
– Он-то как раз ничего не хочет. Хочу я. Послушай, – обратилась я к соседу, – помнишь ту ночь, когда я мыла подъезд? Ты еще спросил, что я делаю, и я ответила, что работаю тут уборщицей?
– Кто мыл подъезд, ты, что ли? – засмеялся Касьян. – На хрен тебе это надо! Тоже мне, уборщица нашлась, в туфлях за двести баксов.
Но я не обратила на его слова никакого внимания, а пристально уставилась на соседа. Тот заметно заерзал, посматривая то на машины, то на Касьяна, то на меня, то на вход в подъезд. Мысленно он уже сидел дома и попивал крепкий чай, выглядывая во двор из своего окна.
– Ну, напряги память. Ночь. Вернее, раннее утро, – продолжила я, – ты спускаешься гулять с собакой и видишь меня, моющую здесь полы. У меня в руках тряпка. А что было на тряпке? Ну, вспомнил?
– Не знаю, – еле слышно проговорил сосед.
– На тряпке была кровь. Ну ты же сразу понял, что это кровь.
– Не помню.
– Ну как же ты не помнишь! Мы с тобой еще тогда поругались. Я сказала, что ты сильно любопытный, и пригрозила тебе хорошенько.
– Ей-богу, не помню, Яна.
– Все ты помнишь, просто врешь и не хочешь говорить! – заорала я. – Мне нужно, чтобы ты сказал этому человеку, – я показала на Касьяна, – что в ту ночь ты видел меня, вытирающую лужу крови. Ты должен подтвердить, что это была кровь!
Сосед испуганно посмотрел на Касьяна и затараторил:
– Ничего не видел, ничего не слышал. Клянусь!
Затем он резко повернул к подъезду и бросился со всех ног в открытую дверь. Здорово я его отдрессировала.
Теперь хоть лопатой по голове бей, он будет орать, что ничего не видел и не слышал.
Касьян недоуменно посмотрел на меня, затем махнул охране рукой и зашел в подъезд.
– Про какую кровь ты говорила? – спросил он, когда мы поднимались по ступенькам.
– Про Юркину.
– А кто такой Юрка?
– Как кто? Мой муж.
Зайдя в квартиру, Касьян обошел ее несколько раз.
Затем он позвонил по мобильному вниз, кому-то из охранников сказал, что квартира чистая, и плюхнулся в большое кожаное кресло. Я налила ему рюмку водки, разбавленной тоником, и села
