дрожащими руками достала оттуда фотографию. На фотографии был изображен пожилой, интеллигентный мужчина. А на обратной стороне – инициалы и возраст. В этом же конверте лежал в свернутый листок бумаги. На нем было дано детальное описание распорядка дня этого мужчины. Все понятно. Похожий конверт лежал у Пашки в сумке, когда мы с ним познакомились. Там была фотография Горелина.
Господи, какой же он дурачок! Зачем хранить такие вещи! Их надо уничтожать. Мне придется сжечь эти конверты, хочет он того или нет. Никакого возврата к прошлому! Будем жить настоящим! Тем более у нас есть будущее! Я стала доставать из конвертов фотографии и бросать на Пол. На меня смотрели чужие, незнакомые лица, молодые и не очень, но одно лицо заставило содрогнуться мое тело и громко закричать. Из последнего конверта выпала фотография Матвея. Я сразу узнала этот снимок. Его сделала я, когда мы возили нашу дочь в зоопарк. Как сейчас помню, перед этим мы заехали в парикмахерскую, Матвей подстригся, а потом мы отправились на Пресню. Гуляли по зоопарку, катали дочь на каруселях, кормили зебру. Это был один из немногих выходных дней Матвея. Мы были счастливы в тот день и чудесно провели время.
На обратной стороне написано: Виноградов Матвей Викторович. Проживает по адресу… Я читала, и мне казалось, что это какое-то недоразумение, глупый, нехороший сон. Мне пришлось больно ущипнуть себя за щеку, чтобы поверить в реальность происходящего. Достав листок бумаги, я увидела чертеж своего особняка и описание распорядка дня моего мужа. Обед, ужин, деловые встречи и так далее. Откуда же он стрелял? Получается, что из подвала соседнего дома. Это отчетливо видно на рисунке.
Нет! Это безумие! Это какая-то нелепая ошибка! Пашка не мог! Он никогда не сделал бы мне плохо. Я ему верю. Я люблю его. Сейчас Пашенька придет и скажет, что это какое-то недоразумение! Ему подбросили этот конверт, Кто-то хочет нас поссорить, но ведь это .невозможно. Мы одно целое. Мы искали друг друга долгие годы. Нас невозможно разлучить. Сейчас придет мой дорогой Пашенька и скажет, что это не так. Он не убивал Матвея. Я громко рыдала и вытирала слезы.
Затем я положила фотографию Матвея в конверт и сунула в карман. Хотела встать, но споткнулась о таз с водой. Вода разлилась по комнате, и я заревела еще громче. Сволочи!!! Все против нас! Все! Зачем делать такую подлость?! Зачем так подставлять Пашеньку. Я верю ему, как сама себе. Если бы он убил Матвея, то обязательно сказал бы мне об этом.
Положив таблетку валидола под язык, я перешагнула через большую лужу и вышла на балкон. На соседнем балконе стояла Любка и курила сигарету.
– Здравствуй, Любонька, – улыбнулась я. – Угости сигареткой.
– Вы же не курите.
– Курю. Ты просто не знаешь. Ты вообще много чего не знаешь.
Любка протянула мне сигарету и равнодушно спросила:
– Вы что, плачете?
– Да так просто.
– С Пашкой что-нибудь?
– Нет. – Я смахнула рукавом слезу и дрожащими руками взяла сигарету.
Затем чиркнула зажигалкой, но так и не смогла прикурить.
– Давайте я попробую.
– Попробуй, деточка.
Любка прикурила сигарету и отдала ее мне.
– Люба, – сказала я почти шепотом, – ты когда повзрослеешь и полюбишь, обязательно береги свою любовь. Слышишь, обязательно. Любовь должна быть с кулаками, понимаешь. За нее надо бороться. Береги любовь…
– А что, мне не нужно взрослеть, я Пашку люблю.
Я не обратила на ее слова никакого внимания, посмотрела на часы и со стоном в голосе произнесла:
– Что-то Пашеньки нет. Сейчас Пашенька придет и все мне объяснит. Все будет хорошо. Я же знаю. Я все умею чувствовать, – говорила я сама себе.
– Что это он вам должен объяснять?
– Он же любит меня. Он чудный, замечательный мужчина, самый лучший. Он меня успокоит и даже посмеется, как такое мне могло прийти в голову. Скажет:
«Дура же ты, Жанка! Как ты только такое могла обо мне подумать?!» А я поглажу его по головке и скажу: «Прости, Пашенька. Ты же всегда говорил, что дура. Вот я и есть дура».
Люба с ужасом смотрела на меня.
– Жанна, а вы случаем умом не тронулись?
– Нет, Любонька, нет. Сейчас придет Паша и все объяснит.
Я зашла в комнату и подошла к входной двери. Прислушалась – тихо. Ну почему они так долго?! Ждать не было сил, и я принялась нервно ходить по комнате из угла в угол. Пашенька придет и все объяснит, – твердила я себе.
Наконец в дверях стал проворачиваться ключ. Я выбежала в коридор. Пашка держал в руках здоровенную сумку с продуктами и огромную корзину алых роз. Маринка – сетку с двумя бутылками «Хеннесси» и роскошный круглый торт, которым можно было бы запросто накормить человек двадцать, не меньше.
Пашка протянул мне цветы.
– Это тебе.
Не говоря ни слова, я взяла корзину и поставила на стол.
– Держи сумку с продуктами. Маринка здесь чего только не набрала.
Сегодня устраиваем день желудка!
Я взяла сумку и не смогла ее удержать. Содержимое высыпалось на пол. Я села на корточки и тупо уставилась на дорогие деликатесы.
– Ты лучше посмотри, какой торт! – радостно сказала Маринка. – Столько магазинов пришлось объехать, чтобы такого красавца найти.
Пашка подошел поближе, сел рядом со мной на пол и посмотрел мне в глаза:
– Господи, девочка моя! Да на тебе же лица нет. Ты ревела? Зачем? Что случилось?
Я взглянула на Пашку и тихо прошептала:
– Паша, пожалей меня, как маленькую.
– Что?!
– Пожалей меня, как маленькую.
Пашка взял меня на руки и положил на диван. Сам сел рядом и стал гладить меня по голове.
– Все хорошо, моя девочка. Все хорошо, моя родненькая. Я же без тебя не могу. Ты что-то вспомнила? Не надо, не вспоминай. Знаешь, Маринка ждала меня в машине, а я зашел к знакомому антикварщику. Хороший такой мужичок. Он очень заинтересовался иконами. Он купит их за наличку. Я договорился, что завтра мы ему их привезем. Ты рада, девочка моя?
Я лежала, не обращая внимания на его слова. Затем резко встала и отошла к окну. Потом громко зарыдала, закрыв лицо руками.
– Господи, да что с тобой? Скажи, наконец, что случилось? – Он испуганно смотрел на меня.
– Пашенька, скажи, ты же не убивал Матвея?
– Что?
– Скажи, что ты не убивал Матвея.
– Что ты несешь?
Я пошла в комнату, взяла портфель с фотографиями, опять споткнулась о таз, сморщилась от боли и кинула портфель Пашке. Он опустил голову и тихо спросил:
– Откуда это у тебя?
– Нашла под твоей кроватью. Здесь все, кого ты убил. Среди этих фотографий была фотография Матвея…
Маринка открыла рот и с ужасом схватилась за щеки.
– Скажи, это ты убил Матвея?
– Я не знал, что это Матвей.
