– Не, – отказался Жмуркин. – Лучше потом, на празднике.
– Только там… – начал Витька, но Генка толкнул его в бок, и Витька замолчал.
– Проблема заключается в другом, – Генка подошел к Снежку. – Там сегодня Алексей Алексеевич повесил плиту. Почти как прежняя. Чистая бронза. Ее сегодня же украдут.
– Ты считаешь?
– Точно украдут. Там килограммов сорок металла, может, даже больше. Я думаю, надо устроить дежурство.
– Устроить дежурство! – крикнул Жмуркин. – А с похитителями разобраться! Чтобы помнили!
– Как разобраться? – Витька достал из кармана сухарик и кинул Снежку.
– У нас же имеется большой опыт по установлению всевозможных ловушек, – сказал Жмуркин. – Забыли, что ли, как на моего Снежка в лесу охотились? Волчьи ямы, петли всякие, кремневые топоры?
– Одно дело на Снежка, другое – на человека, – сомневался Генка. – К тому же мы не знали, что это Снежок. А вдруг сейчас кого-нибудь покалечим?
– Они этого заслуживают, – Жмуркин погрозил кулаком в направлении города. – Те, кто ломает памятники, заслуживают того, чтобы быть покалеченными.
– Жмуркин… – Витька постучал по столу.
– Или хотя бы напуганными. Надо их немножечко проучить.
Генка тоже угостил Снежка сухарем.
– Если мы их сейчас не проучим, они не остановятся, – сказал Жмуркин. – Они будут и дальше грабить…
– В этот раз обойдемся без петель, – Генка строгал ножиком колышек. – И без кремневых топоров мы тоже обойдемся…
– Может, самострелов понаделаем? – Жмуркин отобрал у Генки ножик и стал втыкать его в стол. – И расстреляем их шарикоподшипниками. Чтобы синяки с блюдце и шишки с кулак!
Генка поковырял колышком в зубах.
– Наказание должно быть показательным, но не смертельным, – заметил он. – Что-то вроде позорного столба.
– В некоторых странах позорный столб – самое страшное наказание, – Витька болтал чашку и разглядывал порядок чаинок на дне. – В то время, что преступник находится у столба, с ним можно делать все, что угодно. Побивать камнями, ногтями расцарапывать, кипятком поливать.
– Отлично! – Жмуркин нетерпеливо выпрыгнул из-за стола. – Двигаем на место!
Ребята выкатили мотоцикл на улицу и поехали к памятнику.
Генка обошел площадь, проверил. Все было цело. Генка прикинул что-то на глазок и наметил лопатой контуры ямы.
– Ну, и что делать будем? – спросил Витька.
– Копать, – ответил Генка и вручил Витьке и Жмуркину по лопате. – Как всегда, копать.
– Да нам за месяц столько не выкопать! – Жмуркин воткнул лопату в землю. – Это же пять на пять метров! Чуть ли не футбольное поле!
– Глубоко копать не надо, сантиметров на двадцать, не больше. Копайте, копайте, вам не привыкать. А я пока сгоняю за одной штукой.
И Генка уехал.
– Куда это он? – Жмуркин ковырял лопатой землю.
– За капканами, – пояснил Витька. – Он поехал за капканами. Герасим, помнишь Герасима, Генкин братан – морпех, так вот, Герасим увлекся охотой. У него полно капканов, удавок, ловушек и тому подобной дряни. Генка возьмет несколько штук, привезет. Мы поставим их в яму. Грабители придут ночью – и бах! Это очень больно. Будут громко кричать.
– На самом деле, что ли, за капканами поехал?
– Копай, копатель.
Жмуркин плюнул и стал копать.
К возвращению Генки яма была отрыта.
– Ты что, шашлык решил здесь устроить? – Жмуркин указал на мотоцикл.
Мотоцикл был под завязку загружен черными пластиковыми мешками и березовыми поленьями.
– Что-то вроде. Который час?
– Семь почти, – ответил Жмуркин. – Пора бы отсюда сматываться, а то эти местные бараны нам по шее все-таки наваляют. Соберутся кучей и наваляют.
– Не бойся, – усмехнулся Витька. – Молодежи тут почти нет, все давно поближе к городу перебрались, а остальным плевать. Густой слюной. Так что можем тут до утра торчать, все равно никто не придет. Разве что металлоискатели.
– Металлоискатели придут ночью. – Генка разгружал из мотоцикла мешки. – И когда они придут, мы должны быть готовы.
Генка вытряхнул из багажника несколько кирпичей, расположил их тремя столбиками и водрузил на них жестяную ванну. Топориком расколол несколько поленьев и сложил под ванной костер.
– Не, – улыбнулся Жмуркин. – Это будет не шашлык, это будет борщ…
– Это будет волчья яма, – Генка распотрошил черный мешок и высыпал содержимое в ванну – острые, полуоплавленные черные куски.
– Что за дрянь? – Жмуркин взял другой мешок. – Философский камень?
– Гудрон, – Генка поджег поленья. – Этого добра полно на всех стройках. Никому не нужен. А на асфальтовом заводе вообще россыпи.
Дрова затрещали, пошел приятный березовый дымок.
– Высыпайте в ванну остальные мешки, а я привезу еще. И не забывайте поддерживать огонь, а то застынет.
Генка снова уехал.
– Я же говорю, – Жмуркин кидал в ванну куски гудрона, – старина Крокодайл хорошо устроился. Разъезжает туда-сюда, а мы тут со всякой… фигней ковыряемся.
– Такова судьба, – философски заметил Витька. – Эту дрянь надо мешать?
Куски гудрона постепенно таяли, растекаясь по дну ванны.
– Мне кажется, не надо. А то она застынет от перепада температур.
Витька подбросил в ванну еще несколько кусков смолы. Запахло уже нефтью.
– Я понял, что собирается устроить наш Генка, – сказал Жмуркин. – Мы поймаем этих типов, вываляем их в смоле, потом обваляем в пуху и пронесем по городу на шесте! Как в Ку-клукс-клане[14]!
Витька дунул под ванну. Пламя вспыхнуло сильнее.
– Думаю, что все не так просто, – Витька протер глаза. – Думаю, Генка придумал что-то покруче.
Смола начала булькать. Витька высыпал в ванну последние куски гудрона. Они упали в черную жижу и утонули. Жмуркин неумело расколол полено, размельчил на тонкие щепки и подбросил в огонь.
Притарахтел Генка. В этот раз мотоцикл был загружен еще больше. Дрова и мешки с гудроном. Генка молча принялся их разгружать и высыпать гудрон в ванну. Когда стемнело уже окончательно, ванна почти до краев оказалась заполненной густой черной массой.
– Опрокидываем. – Генка приподнял край емкости, и расплавленная смола вылилась в подготовленную яму.
Смола ровно распределилась по яме, образовав квадратную гладкую лужу. Генка померил глубину.
– Мало, – Генка снова поставил ванну на подпорки. – Надо еще.
Ребята принялись снова жечь костер и плавить смолу. Генке пришлось опять сгонять за смолой и дровами.
Все было закончено уже в темноте. В лужу была вылита третья ванна смолы.
Лица Витьки, Генки и Жмуркина перемазались в саже и цветом мало отличались от гудрона. Водой эта сажа не отмывалась. Они и не стали ее отмывать.
– Она прекрасна, – сказал Жмуркин, – эта лужа. Знаете, я совершенно не жалею, что начал работать с этим танком. Эта лужа – самое красивое, что я видел в жизни.
– Жмуркин, ты больной…
– Это как мезозойское[15] озеро! – Жмуркин осторожно попробовал смолу носком ботинка. – В нем застревали иностранцы… тьфу ты, динозавры, и так никогда и не могли выбраться. Ловушка для динозавров!
– Ступи сильнее, – посоветовал Генка. – Пока безопасно.
Жмуркин встал в лужу всем весом.
Генка захихикал.
– Теперь попытайся выбраться. – Генка стал засыпать в лужу поверх смолы выкопанную землю.
Жмуркин дернулся. Смола не отпускала. Жмуркин дернулся сильнее. Нога мертво застряла в луже.
– Витька, помоги мне. – Генка кинул Витьке ведро. – Надо засыпать песком и мусором, будто тут все так и было.
– А я? – Жмуркин пытался выбраться из гудрона. – Мне вы поможете?
– Подергайся, – сказал Генка. – Только изо всех сил.
Жмуркин стал дергаться. Бесполезно.
– Хорошо получилось, – Генка маскировал лужу. – Витька, рассыпай песок ровнее.
– Стараюсь…
– Вытащите меня! – крикнул Жмуркин.
Но Витька и Генка его не послушали. Они засыпали песком и землей всю лужу, аккуратно разровняли, затем придали ловушке естественный вид, разбросав на ней прошлогодние прелые листья.
– Вытащите меня! – снова попросил Жмуркин.
– Теперь надо отогнать мотоцикл в гараж, запастись бутербродами и водой.
