От Портера Хастингса помощи ждать не приходилось. Он был настолько лишен воображения, что я даже не мог ему довериться. И что еще хуже, он по собственной инициативе позвонил в электрокомпанию. В результате в кинотеатре появились инспектора, которые шныряли по всем углам, проверяли проводку и мрачно бормотали, что мое заведение следует закрыть на недельку и заставить меня полностью сменить провода. Правда, Хастингс подтвердил, что вовремя затемнения в прошлую среду на экране действительно было изображение Милтона Прингла. Таким образом я убедился, что чудовище Симпсона существует и для превращения ему нужна энергия, которую он каким-то образом высасывает из электропроводки моего кинотеатра. Кроме того, его подтверждение натолкнуло меня на мысль устроить ловушку этому чудовищу, приносящему мне столько неприятностей.
В среду утром я отправился повидать Гая Финка из конторы кинопроката на Первой авеню. Достаточно хорошо зная моя вкус, он был несколько удивлен, когда я попросил организовать мне копию какого-нибудь костюмного фильма. После тщательного изучения графиков проката он наконец выудил копию «Quo vadis» note 1. Я горячо поблагодарил его, делая вид, что не заметил, как он сморщился, когда я случайно на него дыхнул, и заторопился обратно, прижимая к груди коробки с лентой.
В кинотеатр я пришел раньше обычного и сразу же проскользнул наверх, в аппаратную Хастингса. Он не любит, когда я вмешиваюсь в его работу, но тогда мне было не до его чувств. Я зарядил первую катушку «Quo vadis» в дежурный проектор и стал гонять ленту, пока не нашел Роберта Тэйлора крупным планом в одежде римского центуриона. Довольный своей работой, я прошел к себе в кабинет, принял еще немного успокоительного и позвонил в полицейский участок Спринг— тауна. Всего через несколько секунд меня соединили с сержантом Уайтменом, с которым я в довольно хороших отношениях, потому что даю ему бесплатные билеты на все детские утренники.
— Привет, Джим, — обрадованно прогудел он в трубку, несомненно полагая, что я намерен предложить ему билеты.
— Барт, — начал я, — у меня тут неприятности…
— О! — в голосе полицейского тут же появилось настороженное внимание. — Какого рода неприятности?
— Так, пустяки. Видишь ли, почти каждую среду на последний сеанс приходит какой— то псих. В общем-то, он не делает ничего плохого: всего лишь переодевается в разные забавные наряды во время сеанса. Но все это меня беспокоит: никогда не знаешь, что такой тип выкинет.
— Видно, тебе просто не надо пускать его в зал?
— В том-то все и дело, что я не знаю, как он выглядит. Он вполне нормален, когда приходит, а когда выходит, может быть одет по-другому. Он может выглядеть… — Я-с трудом сглотнул. — Даже как римский центурион На другом конце провода наступило молчание.
— Джим, — наконец сказал Уайтмен, — ты сегодня не пил?
Я рассмеялся.
— В это время дня? Ты же меня знаешь…
— Ладно. Чего ты от меня хочешь?
— Ты не мог бы отрядить патрульную машину в район кинотеатра, чтобы она дежурила, скажем, с девяти сорока пяти, когда зрители начнут расходиться?
— Пожалуй, мог бы, — с сомнением в голосе ответил он. — Но если этот тип появится, как я его узнаю?
— Я же говорю: он будет одет во что-нибудь забавное. Мне даже кажется, что он… — Тут я снова хохотнул: — … что он немного похож на Роберта Тэйлора.
Когда я положил трубку, оказалось, что пот льет с меня градом, и, чтобы успокоиться, мне пришлось принять еще две рюмки.
Портер Хастингс поглядел на меня с удивлением, когда я проследовал за ним в аппаратную.
— Не дыши на меня, — сказал он. Мне для работы нужна свежая голова.
— Я только чуть-чуть… Что, заметно?
— Хотел бы я знать, что тебя гложет все эти дни. — Тон его не оставлял никаких сомнений в том, что он мной недоволен.
— Что тебе здесь нужно, Джим?
— Э-э-э… Я насчет этих затемнений по средам…
Брови его слегка поднялись от удивления.
— И что насчет затемнений? Я предупреждал тебя, что будут жалобы.
— Пока никаких жалоб не было, и впредь тоже не будет. Я обнаружил причину падения напряжения.
Он собрался было повесить пиджак на вешалку, но остановился.
— И что же?
— Мне немного неловко. Порт… Я не могу тебе сейчас объяснить, но я знаю, что надо сделать, чтобы все это прекратилось. — Я жестом показал на дежурный проектор с первой частью «Quo vadis».
— Какого черта?! — Хастингс с негодованием уставился на проектор, поняв, что за время его отсутствия кто-то вторгся на его территорию. — Что ты здесь делал, Джим?
Я попытался изобразить на лице непринужденную улыбку.
— Я же тебе сказал, что не могу сейчас объяснить, но вот что мне от тебя нужно: «прогрей дежурный проектор и при первых признаках затемнения тут же переведи свет на него. Я хочу, чтобы, когда напряжение начнет падать, на экране был этот фрагмент фильма. Ясно?
— Идиотизм какой-то! — произнес он с чувством. — Что изменится от того, какой фрагмент будет на экране?
— Для тебя многое, — пообещал я ему. — Потому что, если ты не сделаешь так, как мне надо, считай себя уволенным.
В тот вечер мы показывали «Встретимся в Манхэттене» — фильм с необычайно большим количеством эпизодических ролей, их которых чудовище Симпсона могло бы свободно выбрать себе образ. Во время демонстрации киножурнала я стоял в своей нише в конце зала и пытался убедить себя, что никаких дурных последствий мой план иметь не может. Если инопланетянин — только плод моего воспаленного воображения, то ничего страшного не случится. Если же он существует на самом деле, то, раскрыв его, я, возможно, окажу человечеству немалую услугу. Обосновав все таким образом, я, казалось бы, не должен был ни о чем беспокоиться, однако сегодня в дружелюбной темноте знакомого зала мне мерещились подкрадывающиеся со всех сторон ужасы, и к началу самого фильма я настолько перенервничал, что не мог больше оставаться на месте.
Я вышел в фойе и некоторое время наблюдал за опоздавшими к началу сеанса зрителями. Кассирша Джин Мэджи уставилась на меня из-за своего застекленного окошка, и я решил выйти на улицу проверить, на месте ли патрульная группа, обещанная Бартом Уайтменом. Около кинотеатра никого не было, Я уже собрался звонить ему, но тут разглядел почти в самом конце квартала машину, которая могла быть и патрульной. Как обычно по средам, накрапывал небольшой дождь, так что я поднял воротник и пошел вдоль улицы, то и дело оглядываясь на здание кинотеатра. Нелепая конструкция желтого куба больше чем когда либо казалась мне неуместной на тихой улочке, а неоновая вывеска раздражающе жужжала в шуме дождя, словно бомба с часовым механизмом.
Я почти дошел до машины, когда отражения на мокрой мостовой и в витринах магазинов внезапно исчезли. Резко обернувшись, я увидел, что светящаяся вывеска над кинотеатром тоже погасла. Здание оставалось в темноте добрых десять секунд — дольше, чем в предыдущие среды, затем огни вспыхнули с новой силой.
Напуганный происходящим, я бросился к машине и увидел опознавательные знаки полиции. Одно из окон открылось, и оттуда высунулась голова патрульного.
— Сюда, — закричал я. — Скорее!
— Что случилось? — твердым голосом спросил полицейский.
— Я… Я объясню потом. — Тут я услышал быстрые шаги и, обернувшись, увидел, как ко мне во весь опор несется Портер Хастингс. Он выскочил на улицу, даже не надев пиджак. У меня появилось нехорошее предчувствие.
