его вопросы. Ее муж — лучший охотник. Для него нет невозможной добычи. Да, он убил трех конгамато с помощью стрел. Да, о них еще сегодня вспоминают, но их уже нет.
— А вам приходилось видеть их кости? — спросил Стани в тайной надежде заполучить останки.
— Нет, их все очень боятся…
Да, дело зашло в тупик. Спустя несколько лет, в 1942 году, профессор С. Питмэн написал: «В Северной Родезии я слышал о мифическом животном, за которым держится прочная слава вестника несчастий, оно меня весьма заинтересовало. Говорят, что оно живет в болотистой лесной местности на границах Анголы и Конго. Увидевший его умирает. Но самое странное, что оно похоже на летучую мыль или птицу и еще напоминает птеродактиля. Дьявол ли это или реальное существо?» На этот вопрос в 1928 году и пытался ответить профессор Питмэн из университета в Упсале. Один из его сыновей, живущих в Северной Родезии, обратил внимание отца на книгу Мелланда. Для шведского ученого решение проблемы представилось довольно простым: в Музее естественной истории в Берлине есть кости птерозавров, найденных в Восточной Африке в отложениях нижнего мела немецкими палеонтологами. Целые семьи из племени тандагуру участвовали в тех раскопках. Доктор Питмэн считает, что легенда о конгамато родилась именно на этих раскопках, а распространилась с миграциями этих племен по Северной Родезии… Этим-то и объясняется, почему Стани не обнаружил конгамато в болотах Джиунду.
Тема закрыта? Но не стоит так быстро складывать оружие. Есть один пункт, по которому можно согласиться с профессором Питмэном: в Африке информация распространяется все-таки медленно, обрастая новыми «подробностями». Но как свидетельства о крылатом драконе разошлись по Африке на 1500 километров без изменений? Как могло получиться, что жители Северной Родезии расположили ареал конгамато в болотах Джиунду, если слухи о нем родом из Танганьики? И кроме того, сходная легенда есть и в Камеруне, на другом конце Африки! Как она могла попасть сюда с другого конца континента, за три тысячи километров?
Так что тема не закрыта!
Настало время обратиться к результатам экспедиции 1932—1933 годов, в которой участвовал А. Сандерсон. Однажды, когда они находились в горах Ассумбо, Сандерсон с товарищами разбили лагерь в лесистой зоне у подножья гор. Вблизи протекала быстрая речка, и двое пошли осматривать, что за ней. Перепрыгивая с камня на камень, они продвигались все дальше. Сан-дерсону удалось подбить летучую мышь, которая упала в реку. Пытаясь достать ее, он поскользнулся на чем-то — возможно, то была водяная черепаха — и рухнул в поток. Выбираясь оттуда, он услышал крик: «Осторожно!»
«Я поднял голову, — пишет Сандерсон, — и в тот же момент инстинктивно скрылся с головой под водой. В нескольких десятках сантиметров над поверхностью речки прямо на меня летело нечто темное, похожее на орла. У меня не было времени рассматривать ее, но я заметил нижнюю челюсть с рядом белых острых зубов, отдаленных друг от друга тем же расстоянием, что занимает сам зуб.
Когда я вынырнул, тварь улетела.
Незадолго до конца дня она вернулась, снова летела вдоль русла. Зубы пощелкивали. Ветер свистел в крыльях.
Мое оружие было разряжено, а она летела прямо на Джорджа. Ему не оставалось ничего, кроме как заслониться ладонями. Тварь спланировала на него и скрылась в сумерках.
Сандерсон с другом вернулись в лагерь, где застали нескольких местных охотников, заготовителей леса.
— Что за летучие мыши с крыльями вот таких размеров? — спросил натуралист, разведя руками.
— Олитиу, — закричали сразу несколько охотников на диалекте ассумбо.
— Где вы видели это существо? — спросил наконец один из охотников, когда наступила тишина.
— Там, — ответил Сандерсон через переводчика, указывая пальцем в сторону реки.
Сандерсон говорил о нем как о летучей мыши, однако далеко не уверен, что так оно и есть. Летучие мыши делятся на две крупные группы — большие и малые. Первые питаются плодами растений, наиболее типичный представитель — летучая лисица, ее максимальные размеры 1,7 метра. Это мирные пугливые создания. Маловероятно, чтобы местные жители прочно закрепили за ними славу агрессивных тварей.
Но маленькие, как мы говорили, — хищники, питаются они прежде всего кровью крупных млекопитающих. Самая большая из них мышь имеет 80 сантиметров в размахе крыльев, она родом из Австралии. Но в Африке мегадермы размерами не превышают 40 сантиметров. Да и окраска у них совсем не та, что описывает зоолог.
Итак, ни те и ни другие не соответствуют понятию «олитиу».
Нужно сравнить конгамато Северной Родезии и олитиу Камеруна. Описание в целом совпадает. Но окраска разная. В рассказе Сандерсона — черная, у местных жителей — красная. Может быть, речь идет о разных видах? Может быть, африканцы приводят красную окраску специально, чтобы придать священный характер этому животному?
Какое бы оно ни было, оно остается для нас загадкой. И может быть, какому-нибудь натуралисту будущего, как в романе Конан Дойла, удастся открыть ящик с неведомым существом на заседании зоологического общества и приоткрыть тайну живого птеродактиля…
Глава 5. ТРЕТРЕТРЕТРЕ, ВУРУПАТРА И К°
Поразительная ситуация сложилась в зоологии. Пока наши зоологи собираются изучать то или иное животное или хотя бы проверяют слухи, эти живые ископаемые (возможно, это последние особи!) исчезают с лица Земли. И изучать можно будет только останки. Может быть, именно из-за этой глухоты многие вопросы науки до сих пор остаются нерешенными. То же и в истории зоологии Мадагаскара, «удивительной страны», как о ней сказал натуралист Филиберт Коммерсон, спутник знаменитого Бугенвиля.
Когда в 1658 году адмирал Этьен де Флакур выпустил «Историю Большого острова Мадагаскар», подытожившую его долгое пребывание в этом уголке Земли, в ней оказалось множество самых невероятных сведений, воспринимаемых как басни путешественников, и их правдивость была установлена лишь спустя века. Говоря о птицах, «населяющих леса», Флакур, например, писал: «Вурупатра — большая птица, живущая в Ампатрах, кладет яйца, как страус, в наиболее пустынных местах. [49].
После Флакура и другие путешественники писали об огромной птице, и их тоже назвали фантазерами. И она тоже несла яйца, большие, чем те, что «производят» страусы, и местные жители использовали их как посуду. Вот что пишет Фердинанд фон Хохштеккер: «Мадагаскарцы приехали на Маврикий, чтобы купить ром. Тара, которую они привезли с собой, представляла собой скорлупки яиц, в восемь раз больших, чем страусиные, и в 135 раз больше, чем куриные; они вмещали более 9 литров. Они рассказали, что яйца эти иногда находят в пустынных районах, да и птиц изредка видят».
Ясно, что все это воспринималось как анекдоты. Если страус высотой в 2 метра 50 сантиметров считался гигантской птицей-монстром, то что же говорить о великане, несшем яйца в восемь раз большие, чем страус?
Как полагали востоковеды, эти слухи были не чем иным, как эхом легенды о птице Рухх из сказок «Тысячи и одной ночи», страшного существа, заслужившего сомнительную репутацию у арабских
