такие внушительные. Третий же, Голдинг, был апатичный молодой человек с острыми, как бы вырубленными из камня чертами лица.
— Это дело, — начал старший Гейнсборо, впившись остекленелыми глазами в мистера Эпплби, — весьма деликатного свойства. Мисс Стерджис, наша высокоуважаемая клиентка, — при этих словах младший Гейнсборо утвердительно кивнул, — сообщила нам о своем намерении вступить с вами в брак, сэр.
Мистер Эпплби, с натянутым видом сидевший в кресле, почувствовал приятное волнение.
— В самом деле? — сказал он.
— И поскольку, — продолжал старший Гейнсборо, — мисс Стерджис сознает, что предметом внимания в глазах претендента на ее руку является ее состояние, — он поднял пухлую кисть, предупреждая протест негодования со стороны мистера Эпплби, — она уведомила, что не станет заострять внимание на этом вопросе...
— И готова пренебречь им и не обращать на него внимания, — вставил младший Гейнсборо суровым тоном.
— ..если претендент согласен удовлетворить все требования, которые мисс Стерджис предъявляет к супружеской жизни.
— Я готов! — с жаром воскликнул претендент.
— Мистер Эпплби, — внезапно спросил старший Гейнсборо, — вы ранее состояли в браке?
Мистер Эпплби лихорадочно соображал. Отрицание превратит любые случайно оброненные слова о его прошлом в смертельную ловушку. С другой стороны, признание факта предыдущего супружества будет реальной гарантией его безопасности, и весьма надежной.
— Да, — ответил он.
— Разведены?
— Упаси бог, нет! — воскликнул мистер Эпплби с неподдельным возмущением.
Братья Гейнсборо обменялись одобрительными взглядами.
— Прекрасно, — сказал старший, — просто прекрасно. Возможно, мистер Эпплби, этот вопрос показался вам неуместным, но в наше время, когда всеобщая распущенность нравов...
— В связи с этим мне хотелось бы подчеркнуть, — с твердостью заявил мистер Эпплби, — что я далек от всякой распущенности настолько, насколько это возможно для мужчины. Табак, крепкие напитки и э...
— Доступные женщины, — с живостью подсказал младший Гейнсборо.
— Да, — зардевшись, сказал мистер Эпплби, — мне неизвестны.
Старший Гейнсборо кивнул.
— В любом случае, — сказал он, — мисс Стерджис не примет поспешного решения. Она даст вам ответ в течение этого месяца. Однако разрешите мне, человеку, прожившему жизнь, дать вам совет: весь этот срок усердно ухаживайте за ней. Она — женщина, мистер Эпплби, и я полагаю, все женщины весьма похожи друг на друга.
— Я придерживаюсь того же мнения, — отозвался мистер Эпплби.
— Преданность, — провозгласил младший Гейнсборо, — постоянство вот ключ к сердцу женщины.
Стало быть, ему предложили, рассуждал мистер Эпплби в минуты раздумий, отставить в сторону Магазин и окружавший его мир порядка и покоя и ублажать эту малопривлекательную особу, Марту Стерджис.
Конечно, это временная мера, и за свои страдания он будет щедро вознагражден, когда Марта Стерджис, с должными почестями сочетавшись с ним браком, отправится тем же путем, что и ее предшественницы; однако вынужденное сближение с этой женщиной нисколько не облегчало ему задачу. И поскольку мистер Эпплби оценивал обстановку не только как будущий жених, но и, если можно так выразиться, как будущий вдовец, то невольная и в то же время неизбежная ирония, которая сопровождала большинство ее занудливых рассуждений о супружеской жизни, напрочь выводила его из равновесия.
Так, Марта Стерджис однажды заявила:
— Я считаю, что человек, который однажды развелся со своей женой, разведется и с любой другой, на ком бы он ни женился. Посмотрите на все эти разбитые союзы: держу пари, почти во всех случаях окажется, что мужчина все чего-то ищет, ищет и не находит, потому что сам не знает, чего хочет. Ну а я, — подчеркивала она, делая ударение на “я”, — выйду замуж за человека, готового раз и навсегда остепениться и потом уже никуда не рваться.
— Конечно, — сказал мистер Эпплби.
— Я как-то слышала, — в другой раз рассказывала Марта Стерджис, подвергая его нервы ужасным испытаниям, — что удачный брак продлевает годы жизни, отпущенные женщине. Не это ли блестящее подтверждение пользы брака, как вы думаете?
— Конечно, — опять сказал мистер Эпплби.
Вообще, в течение этого месяца, что он находился на испытании, его вклад в их беседы сводился к одному слову “конечно”, произносимому с различными интонациями. Однако тактика оказалась верной, так как к концу месяца он смог уже сформулировать свое мнение по-другому, а именно: “Да, согласен”, на свадебной церемонии, где единственными приглашенными были Гейнсборо, Гейнсборо и Голдинг.
Немедленно после торжества мистера Эпплби (к его большому беспокойству) потащили к фотографу, где было сделано бесчисленное множество фотографий молодоженов, причем это мероприятие проводилось под строгим надзором сурового мистера Голдинга. Затем последовал (к восторгу мистера Эпплби) обмен документами, согласно которым он и его супруга наследовали друг другу все свое имущество, собственность и прочее.
Если мистеру Эпплби и случалось в эти торжественные дни выглядеть несколько рассеянным, то это объяснялось лишь тем, что ум его был постоянно занят отработкой четкой программы предстоящих мероприятий.
Необходимо было положить коврик (так хорошо послуживший ему в шести предыдущих эпизодах), после чего подойдет время попросить стакан воды, и он одной рукой обнимет ее за плечи, а другой... Но этот момент наступит не сразу, нужно немного выдать. Однако ждать слишком долго тоже нельзя, учитывая, что Магазин осаждает толпа кредиторов. Так что, глядя на руку жены, ставившую подпись на завещании, он решил, что нескольких недель будет вполне достаточно. Завещание в его руках, значит, нет смысла тянуть дольше.
Однако, прежде чем истекла первая из назначенных недель, мистер Эпплби понял, что расчет придется пересмотреть самым решительным образом. Сомнений здесь быть не могло: ему было просто не совладать с кошмаром, в который он попал и который, по мнению его жены, и был настоящей семейной жизнью.
Прежде всего выяснилось, что свой дом (а теперь и его тоже), богатое жилище, доставшееся ей от матери, она превратила в настоящий хаос. Единственным правилом здесь, по-видимому, было правило, в соответствии с которым все, что случайно было брошено, не стоит поднимать, потому что все равно это будет брошено снова. Как следствие во всех комнатах скопились невообразимые кучи разбросанных там и тут вещей. Ящики шкафов были набиты доверху, и их содержимое вываливалось наружу, при этом все перемешивалось как попало, дополняя собой общую кучу. И в довершение всего на этих грудах неприбранных вещей лежал тонкий слой пыли.
Для трепещущей от малейшего беспорядка нервной системы мистера Эпплби это было все равно что проводить ножом по тарелке, причем и нож, и тарелка вырастали в размерах до бесконечности.
Так случилось, что миссис Эпплби всю себя посвятила именно тому делу, от которого ее муж мысленно умолял ее себя избавить: она обожала готовить. Во время еды она таскала из кухни в столовую огромные подносы, нагруженные едой, глубоко чуждой организму мистера Эпплби.
Когда же он попытался слабо протестовать, она постаралась как можно доходчивее объяснить мужу в соответствующих выражениях, что она крайне чувствительна к критике своего кулинарного искусства, причем недоеденное блюдо также считалось одним из видов критики. И с тех пор к прочим страданиям мистера Эпплби прибавились непрекращающиеся приступы расстройства пищеварения, которые он нажил, безнадежно ковыряясь в тарелке в поисках редких кусочков мяса, плавающего в жирных соусах, или
