Она застыла в позе испуганного привидения — в белом фланелевом халате, спадавшем на лодыжки, ладони прижаты к губам, а глаза широко раскрыты.
— Неужели, — сказала она, — неужели нельзя поаккуратнее!
Артур заслонил чемодан собой — будто она могла видеть сквозь стены.
— Из-извините, — начал он запинаясь. — Тысячу раз извините, я не хотел шуметь, но он вдруг выскользнул...
Она тихо покачала головой и строго продолжала:
— Так ведь и стены можно оцарапать. Или пораниться самому.
— Нет, — поспешно заверил он ее, — никакого ущерба. Никакого.
Она пристально посмотрела мимо него на чемодан.
— О, да это же шикарный чемодан мистера Принса, а? И куда вы его несете в такое время?
Артур почувствовал, как на его лице выступили капельки пота.
— Никуда, — хрипло ответил он и потом, когда она нахмурила брови, удивившись такому ответу, быстро добавил:
— То есть в кладовку.
Знаете, Чарли, мистер Принс, хотел мне помочь, но задержался, и я решил сам.
— Но он, должно быть, такой тяжелый.
Ее теплый сочувственный тон помог Артуру успокоиться, и его мысли задвигались теперь с точной уверенностью секундной стрелки хороших часов.
— Я тоже подумал, — сказал он, небрежно усмехнувшись, — но потом все-таки решил сам, без помощи мистера Принса. Знаете, на него совершенно нельзя положиться. Хочет — уходит, и неизвестно, когда вернется.
— Стыда у него нет, — твердо сказала миссис Марш.
— Нет, что вы! Конечно, он немножко странный, но, когда его как следует узнаешь, очень милый. — Артур схватился за ручку. — Я донесу, теперь уже нетрудно, — сказал он.
Вдруг миссис Марш вспомнила.
— Вот те на, — защебетала она, — а все, наверное, и к лучшему. Что вы зашумели, меня подняли и так далее. Знаете, в кладовке-то теперь замок — как бы вы туда попали. Я только платье накину и все сделаю.
По скрипучим подвальным ступенькам она спустилась в кладовку и стала ждать, пока он прикатил туда чемодан. Внизу горел тусклый свет и, как он припоминает, куда ни кинь взгляд — на всем лежал толстый слой пыли.
— Ужасно, — покачала головой миссис Марш, — но что поделаешь? Сюда ведь годами никто не заходит. А замок страховая компания потребовала, вот я его и повесила.
Артур переминался с ноги на ногу. Его миссия была завершена, и он очень хотел, даже мечтал уйти, но миссис Марш, казалось, этого не замечала.
— Не уважаю я временных, — продолжала она. — Люблю жильцов солидных, респектабельных — с такими и хлопот нет. Ладно, ставьте его вон туда, — она указала костлявым пальцем на какой-то холмик из пепла; при ближайшем рассмотрении холмик превратился в еще один чемодан, покрытый вековой пылью. — Когда тот джентльмен сюда въехал...
Артур почувствовал, что его колени подгибаются, а негромкое щебетание все продолжалось и продолжалось. Так он узнал о джентльмене, который жил на первом этаже, о джентльмене со второго этажа и о Джентльмене с третьего этажа, из комнаты с окнами на улицу. Будто ее словесный поток был долго запружен, а теперь плотину прорвало, и его нельзя было остановить. Но душу Артура уже согревала мысль: все, концы спрятаны, теперь концы действительно спрятаны. Дверь кладовки сейчас закроется, Чарли Принс будет гнить, и ни одна живая душа об этом не узнает. Каждый месяц будет приходить чек, каждый божий месяц пять сотен долларов, а впереди Энн Хортон и жизнь, полная великолепия.
Самое-самое, проносилось в голове Артура сквозь неугомонный поток слов миссис Марш. Теперь-то он знает, что чувствуют подпольные миллионеры.
Монолог наконец подошел к концу, тяжелую дверь заперли на замок, и Артур стал входить в свою новую роль: он проникся уверенностью, что предназначена она в основном праведникам, однако ее получают и те, кто, нисколько не сомневаясь, умеет прятать концы. Но даже малейшее беспокойство должно было улетучиться после того, как несколько недель спустя, однажды вечером, он столкнулся в прихожей с миссис Марш.
— Вы были правы, — сказала она, сочувственно поджав губы. — Мистер Принс действительно странный, так вы сказали?
— Я так сказал? — спросил Артур неуверенно.
— О да. На каждой бумажке писал свое имя. На каждой только свое имя — и ничего другого.
Артур вдруг вспомнил мусорную корзинку, а затем с радостью от незаслуженного успеха подумал, как все, даже непростительная беспечность, работает на него.
— Уверена, — заметила миссис Марш, — что взрослый мужчина мог бы найти себе занятие подостойнее. Вот доказательство, — сказала она о бумажках.
— Да, — согласился Артур. — Конечно.
Итак, миссис Марш жила безмятежно. В безмятежности пребывал и Артур: ведь было совсем нетрудно расписаться на обороте этих драгоценных чеков и еще легче потратить эти деньги. Гардероб Чарли был отправной точкой — с его помощью Артур привел в совершеннейший блеск и свой. Вспоминая рассказы Чарли Принса, он ходил теперь только в те места, куда следует, и вел себя там, как следует. Его шеф смотрел на него добрым взглядом, но взгляд этот стал почти влюбленным, когда Артур упомянул о средствах, которыми наделила его щедрая тетушка; знакомство с Энн Хортон — а ее странным образом влекло к нему с первого проведенного вместе вечера — скоро переросло в (настоящий роман.
Он нашел Энн Хортон именно такой, какой себе и представлял, страстной, прелестной, преданной. Конечно, и у нее были в прошлом свои маленькие тайны, темные закоулки, которые она предпочитала не освещать, но, напоминал себе Артур, кто он такой, чтобы бросать камни?
Поэтому он вел себя безупречно, до тех пор пока речь не зашла о свадьбе — тут-то и произошла их первая ссора.
Со свадьбой, впрочем, было все ясно. Она была назначена на июнь месяц невест; далее должен был следовать роскошный медовый месяц, после которого Артур занимал в компании “Хортон и Сын” солидный пост, разумеется с соответствующим жалованьем. Нет, вопрос о свадьбе был решен, и зависть в глазах всех (блестящих молодых людей, ухаживавших когда-то за Энн Хортон, была тому подтверждением; однако стоял — и серьезно — вопрос о церемонии.
— Но почему ты настаиваешь на пышной церемонии? — спросила она. По-моему, это ужасно. Все эти люди и вся суета! Как римский цирк.
Он не мог объяснить ей, и это усложняло дело. Разве втолкуешь девушке, что бракосочетание не только обряд, но еще и сладкий акт мести? Чтобы о нем было написано во всех газетах и весь мир блестящих молодых людей только об этом и говорил. Да они просто “ не смогут не прийти или пропустят все на свете.
— Но почему ты хочешь в узком семейном кругу? — спросил он в свою очередь. — А я-то думал: свадьба для девушки самое большое событие в жизни. Чтобы потом гордиться. А постоять в гостиной с отцом и тетушкой — разве это церемония?
— Но ты ведь тоже там будешь, — ответила она. — Вот и получится церемония.
Разумеется, подобное женское остроумие не могло его переубедить — и он дал ей это понять. В конце концов она разрыдалась и убежала, не поколебав, однако, его убеждений. “Будь что будет, — сказал он себе сердито, — но только не это «раз-два и готово»“. Ему подавай самый большой в городе собор, самых важных людей, все самое-самое.
Когда они встретились снова, Энн вела себя уже сдержаннее, поэтому и он был сдержанно- великодушным.
— Дорогой, — сказала она, — ты считаешь, что я вела себя очень глупо?
— Конечно, нет, Энн. Разве я не понимаю, как для тебя это важно? И как ты волнуешься.
— Ты милый, Артур, — продолжала она, — правда, правда! А знаешь, твое требование пышной
