вмешались эти страшные старики…
— Я повторяю вопрос, сударыня, — с брезгливостью выплюнул начальник стражи. — Вы хорошо поняли, что с вами произойдет, если вы растопчете душу Лека ар Сантена?
— Поняла… — мертвым голосом ответила девушка, на ее ресницах дрожали готовые сорваться слезы, она едва сдерживала судорожные рыдания. Сердце казалось куском льда и болело. Как же оно болело… Но нет. Не покажет она этой сволочи своей слабости! Пусть они все будут прокляты!
— Я вообще советую вам воздержаться от контактов с ним, — продолжил Ланиг. — Иначе мне придется принять меры.
— Поддерживаю! — раздался чей-то голос, напоминающий шелест ветра в камышах.
В руках начальника стражи мгновенно оказался обнаженный картаг. Но увидев, кто говорит, он спрятал меч и низко поклонился. Из стены наполовину выступил человек в сером с серебром плаще, его лицо скрывал туман, черты плыли и постоянно менялись. На какое-то мгновение казалось, что можно понять, кто скрывается под туманной маской, но только на мгновение. Элиа расширенными от изумления глазами смотрела на незнакомца. Эльдар! Единый Создатель! Эльдар. Легендарный рыцарь престола. Никогда до сих пор девушке не доводилось видеть эльдаров, да и не только ей, вообще мало кому доводилось.
— Я тоже советую вам не трогать Лека ар Сантена, баронесса ар Сарах, — маг вышел из стены и замер неподвижно, он выглядел полупризраком. — И если вы не прислушаетесь к нашему с господином ар Вортоном совету, то я помогу исполнить его обещание.
— Господин мой, эльдар! — снова поклонился начальник стражи. — Благодарю за поддержку. Я очень рад, что вы появились. Происходит много непонятного, нам необходим ваш совет.
— Император Маран получил сообщение мастера-наставника Кертала, — безразлично ответил эльдар. — Его величество обратил на Тарсидар свое внимание и прислал меня для контроля. Надеюсь, я могу остановиться у вас, господин ар Вортон? Нам многое нужно обсудить.
— Конечно! — кивнул тот. — Созвать совет мастеров-наставников?
— Да. Но об этом позже, дела боевого братства не касаются госпожи ар Сарах.
— Вы правы, господин мой! — резко кивнул Ланиг, поворачиваясь к баронессе. — Надеюсь, вопрос решен, сударыня?
Но Элиа не слушала его, она смотрела на эльдара. Сквозь слезы смотрела и никак не могла поверить, что даже рыцарь престола считает ее последней тварью. Как же это? За что, Единый?!
— И вы… — прорвало плотину, и из глаз девушки потекли слезы, они наполнились каким-то мертвенным отчаянием. — Даже вы… А я-то, дура, верила, что эльдары добры и справедливы…
Она замерла в кресле, выпрямившись и дрожа всем телом. Глаза походили на провалы, наполненные болью и непониманием. Возникало ощущение, что в этот момент рушится весь ее мир. Весь мир, которым она жила, которым дышала, о котором мечтала. Она молча кричала от боли, вот только услышать ее крик способен был далеко не каждый. Однако находившиеся рядом много повидавшие люди все-таки услышали…
Эльдар с начальником стражи растерянно смотрели на окостеневшую, выглядящую полумертвой девушку. Она опустила голову, пытаясь скрыть от них свои слезы, не желая казаться слабой, но ее боль и отчаяние были ясно видны двум старикам. Не вписывались эти боль и отчаяние в образ хладнокровной стервы, никак не вписывались.
— Дело, похоже, куда сложнее, чем мы с вами думали… — задумчиво сказал рыцарь престола. — Что-то здесь не так. Мы исходили из сложившегося в обществе мнения о госпоже ар Сарах, не удосужившись проверить его.
— Похоже, — мрачно согласился начальник стражи, на лице старика проступило недоумение. — Я проверю.
— Только не используйте для этого мэтра Эстевана, — иронично хмыкнул эльдар. — А то вы слишком любите простые решения, друг мой. Они далеко не всегда работают.
— Результат обычно хочется получить как можно быстрее, — вздохнул Ланиг, — а мэтр Эстеван неплохо помогает убедить несговорчивых поделиться информацией. Но вы правы, далеко не всегда нужно.
— Не стоит плакать, сударыня, — подошел к Элиа эльдар. — Возможно, мы не во всем правы, извините, коли так. Однако ваша репутация слишком страшна, два человека покончили с собой из-за вас. Совсем молодых человека. Несколько юношей после встреч с вами походят на изжеванные тряпки, они ни на что больше не пригодны. Вы протоптались по их душам, как безумный носорог. Разве так можно?
— А по моей не топтались?! — подняла бледное, дергающееся лицо девушка. — Знали бы вы, как они все мне надоели! Я никого из них не звала, они мне не нужны и неинтересны! Какого дорхота они ко мне лезут?! Жизни не дают, выйти никуда нельзя, чтобы на очередного поклонника не наткнуться. Им ведь только тело мое нужно, а не душа! Единый, да избави же ты меня от этого кошмара! Что я тебе такого сделала?! Почему каждый похотливый подонок считает, что я обязана бросаться ему на шею?! Не буду! Слышите, вы, не буду! А раз не бросаюсь, то я хладнокровная стерва, да?! Почему только об их чувствах все думают? А о моих кто подумает?! Я ведь тоже человек, мне тоже больно…
Она снова опустила голову, судорожно вцепившись в подлокотники кресла. Эльдар довольно долго стоял молча, смотря на девушку и о чем-то размышляя. Видимо, у него совсем не было опыта в обращении с женщинами, тем более, с женщинами плачущими. Затем пожал плечами, негромко сказал что-то Ланигу и отошел в сторону, предоставляя начальнику стражи самому разбираться с девушкой.
— Знаете, сударыня, — заговорил Ланиг, в голосе старика звучала горечь. — Может, я и не прав в отношении вас, но вы напоминаете мне одну леди времен моей молодости. Именно после встречи с ней я стал, как многие говорят, «ледяным ящером», напрочь отказавшись от личной жизни. Вы, как и она, не хотите понимать, что и другим бывает больно. Не только вам! Никто ведь не мешает сказать влюбленному парню, что он вам не нужен и не интересен. Жестко сказать. Порвать все отношения. Переживет! Не сразу, но переживет. А что делаете вы? Вы жестоко то приближаете к себе человека, то отдаляете. Издеваетесь. Насмехаетесь. Наслаждаетесь его болью. Да поймите же вы, что нельзя играть чужой любовью, страшно заплатите! Единый заставит уплатить такую цену, весь ужас которой вы даже представить себе не можете. Именно потому, что вы играете чувствами других людей, развлекаетесь, не думая об их боли, я считал, считаю и буду считать вас хладнокровной сволочью. Не верю я вашим слезам и вашему отчаянию. Изменитесь для начала, только после этого вам начнут доверять.
— Как я должна измениться?! — вскинулась Элиа, черты ее лица исказила боль. — Вы думаете, я им не говорила?! Единый, да как я только не пыталась их отшить! Нет, лезут. И что мне было делать? Что?!
— Просто не общайтесь с человеком, которому сказали «нет», — посоветовал старый мастер. — В конце концов, поклонник отстанет. Не давайте ему беспочвенных надежд. Впрочем, это все лирика. Я не допущу, чтобы из-за вас мальчик, который стал мне дорог, превратился в ничтожество. Никому не пожелаю своей судьбы, жить с мертвой душой очень трудно, сударыня.
— Я ему не навязывалась… — закусив губу, пробормотала девушка, она никак не могла справиться с собой, слезы все так же текли из глаз. — Это он…
— Вот и отшейте его. Так будет лучше для всех.
— Он мне понравился…
— Извините, не верю, — презрительно скривился начальник стражи. — Предлагаю вам забыть о существовании Лека ар Сантена.
— А идите вы оба к дорхоту! — выплюнула ему в лицо Элиа, в ее глазах загорелась решимость отчаяния. — Не боюсь я вашей мести! Делайте, что хотите! Да, втоптать в грязь беззащитную девчонку просто, тем более вам. Но если я полюблю, то не отступлюсь. Слышите? Впрочем, что вы можете знать о любви?!
— Куда больше, чем вам кажется, сударыня, — насмешливо посмотрел на нее старик. — Как хотите, я вас предупредил. Лека ар Сантена тоже просветят по вашему поводу, надеюсь, он сам все поймет. Да, может я и ошибаюсь, но предпочту не рисковать, безопасность этого юноши многого стоит. Уж, по крайней мере, дороже слез убийцы.
— Я никого не убивала! — возмущенно вскинулась Элиа.
