— Архиепископ такую вонь подымет…
— А мы с ребятами сейчас к этому самому архиепископу наведаемся. Поговорим о том, о сем. Как, мальцы?
— Как скажете, мастер Ланиг! — бодро ответил Санти, после увиденного на корабле работорговцев он готов был своими руками удавить каждого, кто с этим кошмаром связан.
— Только маски не снимать, не хочу, чтобы он вас узнал. И молчать, говорить буду я. Вы просто четверо тайных.
— А что с детьми? — спросил мрачный Храт.
— Маги телепортировали их прямо в госпиталь, многие едва живы.
Посреди ночи в двери роскошного дома архиепископа тарсидарского внезапно принялись колотить руками и ногами. Столь невероятной наглости слуги его преосвященства не помнили. Это что же должно произойти, чтобы столь важного иерарха побеспокоили в такое время? Перепуганный привратник долго не мог отворить смотровое окошечко, руки тряслись.
— Чего надо? — спросил он, наконец.
— Открывай! — рявкнул чей-то скрипучий голос. — Имперская тайная стража! Я начальник стражи Ланиг ар Вортон!
От звука этого страшного имени привратника всего перекосило. Позади него зашептались перепуганные лакеи.
— Его преосвященство изволят почивать.
— Так буди. Или через час дом будет взят войсками.
Поняв, что дело нешуточное, слуги забегали. Очень не хотелось вызывать гнев хозяина, но выхода не было, с тайной стражей лучше не ссориться, себе дороже выйдет. Кто-то из лакеев, обреченно вздохнув, отправился в спальню архиепископа. Разбуженный им пресвятой отец долго ругался, даже запустил в обнаглевшего слугу туфлей, но вскоре понял, что это не розыгрыш и под дверями его дома действительно стоит сам Ланиг ар Вортон. Его преосвященство вздрогнул, пытаясь понять, что может быть нужно от него этому ходячему кошмару. Но ничего не надумал и распорядился принять незваного гостя в малой розовой гостинной. Когда в дверях появился начальник стражи в сопровождении четверых тайных, мгновенно ставших по углам комнаты, он едва сумел сдержать дрожь. В глаза вошедшего горела неприкрытая ненависть.
— Что это значит, господин ар Вортон? — высоким, слегка подрагивающим от волнения голосом спросил архиепископ. — По какому праву вы врываетесь в мой дом посреди ночи?
— Случилась большая беда, ваше преосвященство, — низко поклонился Ланиг. — Группа епископов тарсидарского епископата обманула вас и совершила государственное преступление, прикрываясь именем святой Церкви. Кое-кто из них даже осмеливается лгать мне в глаза, утверждая, что вы сами покрывали преступников. Я, конечно, в это не поверил, и прибыл сообщить вам об обстоятельствах этого дела.
«Не поверил, как же… — с тоской подумал архиепископ, пытаясь понять на чем именно и кто попался. — Неужели он пришел меня арестовывать? С этой сволочи ведь станется, наглости ему не занимать…»
Старый мастер принялся описывать произошедшее этой ночью. Глава церкви Тарсидара выглядел совершенно спокойным, но внутри него все бушевало. Докопалась-таки проклятая ищейка! Докопалась! Нет, ну что за тварь такая? Какое ему дело до этих помойных щенков? Церкви необходимы неподотчетные и неподконтрольные никому деньги! Они на святое дело пойдут. Только вот поди, объясни это суду. Только отягчающим обстоятельством сочтут. Кто же проговорился? Какой идиот пожадничал? Эх, какое выгодное дело провалилось…
— Но что я могу сделать? — с трудом заставил себя заговорить архиепископ.
— Мы просим вас осудить преступников церковным судом и передать в руки светских властей.
— А больше вы ничего не хотите, господин ар Вортон? — голос его преосвященства стал сварливым.
— Больше ничего. Пока. Но прошу учесть, что если о произошедшем станет известно прихожанам, то даже я не берусь предсказать их реакцию…
Не берется? Ну, и ну. Любому дураку понятно, что разъяренные горожане без промедления помчатся жечь епископат и бить епископов. Стражники легко надавят на жалость простонародного дурачья, покажут им пару подохших щенков, и готово — идиоты взбесятся. Да, если это случится, церковь потеряет столько позиций, что… Ловок, паскуда, ни единого выхода не оставил, придется отдавать епископов, прекрасно понимая, что он обо всем знает. Единый Создатель, почему ты так жесток к своим верным слугам? Неужто из-за мелких слабостей? Ну, и что с того, что хороший человек удавит несколько малолетних шлюх? Их и так ведь расплодилось бессчетно. Нет, непонятно.
— Ваше преосвященство вполне может сообщить, что это благодаря прозорливости Матери-Церкви разоблачены пробравшиеся в тарсидарскую епархию слуги дорхота… — вкрадчиво сказал Ланиг, в глазах старика горела неприкрытая насмешка. — Да не мне вас учить, как делаются такие дела. Вы человек опытный…
Нет, ну какая же сволочь?! Архиепископ долго хватал ртом воздух, он не мог дышать от возмущения. Но одновременно понимал, что именно так и придется сделать, иного выхода ар Вортон все равно не оставил, прямо намекая, что в ином случае пострадает сам глава епархии.
— Вы правы… — устало сказал он через некоторое время. — Прошу передать мне списки преступников. Они будут осуждены церковным судом, лишены сана и переданы светским властям для наказания.
— Крайне благодарен, — низко поклонился Ланиг, с трудом скрыв гадливую гримасу. — Списки вы получите завтра днем. Хочу еще только попросить передать любителям легкой наживы, что мы можем простить многое, но работорговли в империи не потерпим.
— Я позабочусь о том, чтобы подобного в моей епархии больше не происходило, — мертвым голосом ответил его преосвященство, мрачно смотря смотря в пространство перед собой.
— Тогда всего вам доброго, — снова поклонился старый мастер и покинул розовую гостинную вместе со своими сопровождающими.
Архиепископ долго сидел и молчал. Его колотило от ненависти. Только Мать-Церковь вправе решать, кто будет рабом, а кто свободным! Только Мать-Церковь! Никак не эти… колдуны. Ничего, подождите немного, господа хорошие, вскоре вы уплатите по всем счетам. В десятикратном размере. Кровью своей уплатите. Наплачетесь. Если бы кто-нибудь сейчас увидел его преосвященство, то шарахнулся бы в сторону — высокопоставленный церковный иерарх походил в этот момент не на человека, а на самого Владыку Бездны.
16. Рождение мечей.
Жара стояла удушающая, четыре больших горна нагревали воздух в кузне так, что вошедшему могло показаться — он в аду. Грохот молотов, смешивающийся с шумом станков из расположенного неподалеку цеха, давил на уши, у непривычного человека вскоре разболелась бы от него голова. Между четырьмя наковальнями прохаживался обнаженный по пояс мастер-кузнец. Только кожаный фартук скрывал его могучий торс. Он внимательно следил за учениками, кующими картаги, стараясь не дать никому из них испортить заготовки. Особенно внимательно кузнец наблюдал за бывшим скоморохом, ведь белые заготовки существовали в единственном экземпляре, если испортить, то потеря будет невозвратной. За прошедшие два с половиной месяца ученики научились кое-чему, уже вполне могли ковать самостоятельно несложные вещи. Но доверить им доводку призрачных мечей без присмотра никто не решился бы, потому неподалеку постоянно находился кто-нибудь из опытных кузнецов. Особенно теперь, когда осталась самая тонкая работа. Еще каких-то две недели, и четверо учеников покойного горца обретут картаги. Совсем недолго осталось.
Санти несильно стучал небольшим молотком по кромке раскаленного до белизны лезвия одного из мечей, в то время как второй разогревался в горне. Пот заливал глаза, но вытирать его было некогда. Мало
