сержант. — Господину барону как раз люди в каменоломню нужны. Так что кончилась твоя дорога.
Ой, мамочка… Что такое каменоломня, Гаине знала прекрасно. Больше года-полутора там не вытягивал даже самый здоровый мужик, что уже говорить о ней.
— Толку с него на каменоломне! — фыркнул офицер. — Совсем малец щуплый, он и камня не подымет.
— Плети отведает, подымет. А подохнет, так невелика потеря.
Сержант поднял копье и поддел острием ветхую хламиду, заменявшую девушке рубаху. Хламида не выдержала и треснула. Гаине не успела опомниться, как оказалась обнаженной до пояса. Солдаты удивленно замолчали, а потом насмешливо засвистели, увидев довольно крупную грудь бродяжки.
— Ах ты сучка! — откинулся в седле сержант. — Надумала солдат господина барона обманывать? Пацаном притворилась?! А знаешь, что за такой обман бывает?
— Я не обманывала, господин! — в отчаянии вскрикнула Гаине, пытаясь прикрыть грудь ладонями. — Вы сами меня за мальчишку приняли!
Солдаты ржали в ответ, окружив дерево и покалывая бродяжку остриями копий. Девушка взахлеб рыдала, понимая, что на этот раз влипла всерьез. Хоть бы только живой отпустили… Офицер недовольно наблюдал за разошедшимися солдатами и нетерпеливо постукивал пальцами по луке седла.
— Господин капитан… — заискивающе пробормотал сержант. — Ребята совсем застоялись… Позвольте, а?
— Пес с вами, — махнул рукой тот. — Развлекайтесь. Но чтобы до полудня были в харчевне толстого Бренна! Не явитесь вовремя, пожалеете.
— Будем еще раньше! — обрадованно пообещал сержант. — Не извольте беспокоиться!
Офицер снова презрительно фыркнул, пришпорил коня и ускакал. Гаине осталась в распоряжении распаленных солдат… Девушка сквозь слезы с ужасом смотрела на них и понимала, что сейчас с ней случится что-то очень страшное. За все три года бродяжничества ее еще ни разу не насиловали, везло, удавалось избегать этого кошмара. Насильников ведь больше двадцати… Светлый Владыка! Помилуй…
— А ну-ка, проверим на что наша сучонка годится, — раздался веселый голос спешившегося сержанта.
Он неспешно подошел к сжавшейся у дерева девушке и отвесил оплеуху, от которой у нее только зубы щелкнули. Потом ухватил за грудь и сжал с такой силой, что Гаине отчаянно завизжала от боли. Она умоляла отпустить ее, умоляла не бить, но никому из насильников не было дела до ее слез. Наоборот, слезы жертвы еще больше распаляли их.
— Светлый Владыка! — раздался испуганный голос кого-то из солдат, ему вторил еще кто-то.
Сержант отпустил Гаине и, отвесив челюсть, уставился на небо, вдруг запылавшее безумной круговертью цветов. Оно играло музыку света и звало куда-то вдаль, в мечту. А потом с неба грянул голос на древнем, звенящем квенья. Отец обучил девушку древнеэльфийскому языку еще в детстве, и сейчас она понимала, о чем говорило людям небо. Кто-то оттуда звал с собой тех, кто не желал зла. Тех, кто мечтал о настоящих любви и дружбе, не испачканных корыстью. Тех, кто не хотел нести горе другим. Гаине понимала, что это все для благородных господ, что небо не для никому не нужных бродяг… Но ее губы почему-то сами по себе почти неслышно прошептали три странных слова. Три слова, которые нужно было сказать, чтобы за человеком пришли с небес. Девушка не видела окутавшую ее почти невидимую белесую дымку, но чуть не подпрыгнула, когда сверху грянула торжествующая трель неведомой птицы. Оглушающая трель.
— Ты звала нас, сестра! — раздался вдруг неведомо чей голос. — И мы пришли! Больше ты никогда не будешь одинока, всегда рядом будут те, кто тебя любит.
На висящей в воздухе неподалеку небольшой черной доске стоял закованный в зеркальные черные доспехи рыцарь без шлема. Короткие седые волосы и совсем молодое лицо. Спокойные серые глаза с непосредственным интересом смотрели на мир. Чуть в отдалении зависли в воздухе на таких же досках еще десятка полтора черных рыцарей.
— Вы к-т-то, благородный господин? — с трудом выдавил из себя ошеломленный сержант.
— Мы — Аарн, — чуть искривились губы седого незнакомца. — И пришли за нашей сестрой. Если кто-нибудь из вас ее обидел, то вы пожалеете, что родились на свет. Понял, пашу?
Сержант не знал, что такое «пашу», но сильно подозревал, что нечто особо гнусное. Однако спорить не решился, спорить с рыцарями себе дороже. Особенно с такими, видно же, что колдуны. На досках они летают, видишь ли. Пусть с ними господин барон разбирается, с этими чокнутыми рыцарями, ежели пожелает. Только сержант что-то сомневался в желании господина барона — тоже рыцарь, а ворон ворону глаз не выклюет. Но странные они все-таки… И захочешь, не придумаешь — бродяжка вонючая сестра им. Спасибо Светлому Владыке, что не успел ничего особенного сделать с сучонкой, только потискал немного. А то ведь нажалуется своим «братишкам», мало не покажется…
— А теперь пшли отсюда, скоты! — скомандовал черный рыцарь.
Солдаты неохотно влезли на лошадей и не спеша двинулись в сторону города, все время оглядываясь. Они ничего не понимали, но спорить с колдунами не решился ни один. Пусть подавятся своей девкой. Только сержант не оглядывался, а все нахлестывал коня, он заметил гадливость в глазах рыцаря и понял, что при малейшем промедлении их сразу перебьют. С легкостью перебьют, посмеиваясь. Вскоре облако пыли скрыло отряд.
— Пойдем, сестренка? — с улыбкой подошла к Гаине выглядящая благородной дамой черноволосая женщина, закованная в такие же, как и на мужчинах, черные доспехи. — Тебя ждут на корабле.
— Меня? — с изумлением переспросила девушка.
— Ты произнесла три слова Призыва. И тебя услышали. С этого момента у тебя есть дом и братья с сестрами.
— Дом… — мечтательно протянула девушка. — Ах, если бы это было возможно…
— Теперь для тебя все возможно, маленькая, — добродушно рассмеялся незаметно подошедший черный рыцарь. — Ты теперь одна из нас, наша сестра. А орден Аарн за любого из своих кому угодно глотки порвет.
— Владыка Света… — пробормотала Гаине. — Неужели мечты иногда сбываются?
— Сбываются, сестренка! — радостно рассмеялся рыцарь, девушке ни разу в жизни не доводилось слышать настолько радостного, настолько наполненного жизнью и счастьем смеха. — У нас — сбываются!
Люди, окружившие ее, улыбались так, как будто встретили кого-то очень дорогого им. Но они ведь улыбались ей! Как же это?
— Как тебя зовут, маленькая? — ласково спросила черноволосая дама.
— Гаине, — растерянно ответила девушка.
— Очень красивое имя, — погладила ее по щеке незнакомка. — Идем, тебе нужно к Целителю, покушать и отдохнуть.
Прямо перед Гаине завертелась в воздухе черная воронка в рост человека, и она вздрогнула. Но воронка не двигалась с места. Наоборот, черные рыцари начали один за другим нырять в нее и исчезать.
— Не бойся, это всего лишь переход на наш корабль, — заметила ее страх черноволосая дама. — Идем.
Она взяла Гаине за руку и повела к воронке. Девушка не сопротивлялась, пребывая в каком-то полуобморочном состоянии. Черная воронка приблизилась, и Гаине зажмурилась. А когда открыла глаза, то оказалась в каком-то невероятном, безумном помещении. Невозможно огромный зал, бугристые стены виднелись где-то очень-очень далеко. В воздухе плавали клочья разноцветного тумана, почти неслышная музыка ласково обнимала любого слышащего ее. То тут, то там мелькали фигуры людей, двуногих ящеров, огромных пауков и драконов. Гаине даже протерла глаза, но вдали действительно беседовал с кем-то сказочный дракон. Он был одет в черно-серебристую одежду, только темно-синие крылья и голова были обнажены.
— Нам в госпиталь, маленькая, — рассмеялась черноволосая. — Успеешь еще на туманный зал насмотреться. Меня, кстати, зовут Тамилат-Оз, но можешь называть меня Тами.
Перед ними завертелась еще одна воронка, и дрожащая девушка шагнула в нее уже без прежнего
