многое, что я хочу обсудить. Особенно одно страшное пророчество… Но о нем я не стану говорить по связи, не дай Создатель, кто перехватит. Мало ли, но береженого бог бережет.
— Согласен, — кивнул Кержак. — Я тоже с нетерпением жду личной встречи с вами.
— Теперь о Касре, — улыбнулся Командор, почесав нос. — Огромное вам спасибо, что вы взялись обучить ее основам контроля, я очень боюсь за девочку. Особенно после того кошмара, что с ней случился.
— Да разве мне жалко поучить талантливого ребенка? — рассмеялся шаман. — Ничуть. Даже с огромным удовольствием, таких встречаешь очень и очень редко.
— Тогда буду прощаться, — вздохнул Илар. — Позовите Касру, если вам не трудно.
Старый шаман ухмыльнулся и кликнул ее. Вскоре на пороге появилась надувшаяся эльфиечка.
— Ну вот, обиделась! — укоризненно покачал головой Командор. — Маленькая моя, не надо стремиться узнать все и сейчас, ничего хорошего из этого не получится. И я не хотел тебя обижать, извини.
— Да не обиделась я, Мастер, — появилась на губах Касры почти незаметная улыбка. — Просто удивилась…
— Целую тебя, маленькая! — ласково улыбнулся девушке Илар. — И жду дома! Был очень рад познакомиться с вами, Кержак.
Он еще раз улыбнулся и отключился. Старый шаман вздохнул и заказал себе бренди покрепче, слишком много невероятного сообщил ему Командор, и это следовало как-то уложить в сознании. Да и урок нужно закончить. Он быстро провел Касру по трем уровням первичных преобразований многомерной вероятности. Девочка схватывала все на лету, Кержак только кряхтел и удивленно покачивал головой. К концу урока можно было уже не опасаться спонтанных выбросов силы, эльфиечка без труда держала в сознании многомерный куб вероятностей, не дающих силе двинуться куда-нибудь, кроме места, в которое хотела направить ее хозяйка.
Наступило утро. Кержак стоял в туманном зале и смотрел на одну из его стен, превратившуюся в огромный экран. На этом экране плыл укутанный белыми облаками шарик его родной планеты. Старик прощался. Родной мир оставался позади, навсегда позади. Было горько и одновременно радостно. Что ждало его и остальных урук-хай впереди? Этого старый шаман не знал, но искренне надеялся, что что- нибудь хорошее. Шарик планеты дернулся и медленно начал уменьшаться. Дварх-крейсер «Сын Ангела» двинулся в далекий путь к Аарн Сарт.
Глава 3.
Просыпаться было очень приятно, казалось, что он колышется в чем-то мягком-мягком. И никто не лупит сапогом под бок с воплем: «Вставай, недоносок! Хватит дрыхнуть!» Странно даже, Потап никогда не давал малолетнему батраку поспать вдоволь, всегда будил на заре. Может, уехал куда? Ой, если бы… Так надоел, гнида поганая. Еще одно было удивительно — Ваське не хотелось есть. За последние два года он настолько привык к постоянному чувству голода, что его отсутствие просто испугало. Мальчик открыл глаза и ахнул. Он лежал не на привычной куче сена в хозяйском сарае, а в какой-то яме со слизью. Только голова и торчала из нее. Перепугавшийся до смерти Васька вскочил на ноги и оглянулся. Ой, боженька ты мой… Куда это его черти занесли? Бугристые красные стены вокруг ямы ритмично подрагивали и шевелились. Над головой вместо потолка росла трава. Или что-то похожее на траву, как-то не до нее было.
— О, проснулся! — незнакомый мальчишеский голос лучился смехом. — Я уже замучился его ждать. Привет, меня Сандером зовут!
Васька оглянулся на голос и замер, открыв рот. В воздухе перед ним висела доска, на которой сидел какой-то незнакомый рыжий мальчишка, одетый как барчук. Да и сидел он очень странно, это же надо было так извернуться — подбородок барчука опирался о его собственную ступню. Васька попытался представить, что так выкрутил себе ногу, и только вздрогнул.
— Да не боись ты! — засмеялся рыжий. — Забыл, что тебя Иван вчера сюда принес?
Точно! Васька сразу вспомнил все, что случилось вчера. И рассыпанную муку, и кнут в руках Потапа, и старшего брата в белогвардейской форме. А потом… Вот что было потом, он и не помнил. Куда-то его несли, что-то с ним делали, но убей его боженька, ежели он помнит что. Теперь вот проснулся. И что дальше? Где он?! И где Иван?! На кой ляд старший брат его к этим белякам припер?
— Да все в порядке! Чего ты боишься? Ты у нас на корабле, теперь вы с братом в ордене, и фиг какой Потап тебя тронуть посмеет. Вставай, покажу, где помыться. А то знаешь, как противно будет, если эта слизь на тебе высохнет?
Только тут Ваське стало понятно, что он вообще-то голый. Прикрыв пах руками, мальчик обиженно надулся и засопел. Потом посмотрел на себя и увидел, что слизь действительно начинает сохнуть и неприятно стягивать кожу. Барчук тем временем спрыгнул с доски и дотронулся рукой до стены, на которой сама по себе появилась открытая дверь. Васька только глазами на это захлопал, но все же ухватился за протянутую ему рыжим руку и вылез из ямы. Барчук завел его в какую-то маленькую комнатку с такими же красными стенами и сам разделся, но вот куда он дел одежду, понять не удалось. А потом с потолка ударила теплая вода, как летний ливень прямо. Правда, с водой пролилась еще какая-то пена и Васька снова перепугался, особенно, когда пена попала в глаза и те стало щипать. Только потом сумел догадаться, что это такое странное мыло. Кое-как помывшись, он начал искать полотенце, но оно не понадобилось. От стен подуло горячим воздухом и мальчишки быстро высохли. В стене снова появилась исчезнувшая было дверь, и они вышли совсем в другое место. Васька снова только глазами захлопал, он же помнил, что они вошли в баню из красной каморки с ямой в полу. А теперь находились в темно-серой круглой комнате с мягкими диванами, никогда еще юному батраку не доводилось видеть такой роскоши. Он довольно долго стоял с открытым ртом, все пытаясь понять, зачем рыжий барчук привел его сюда.
— Давай одеваться, — заставил мальчишку опомниться голос того. — Держи.
— Это мне?! — глаза Васьки полезли на лоб, барчук протягивал ему черно-серебристую форму, точно такую же, как на нем самом. Когда он и одеться-то успел? Только что ведь голый стоял… Васька снова посмотрел на форму и вздохнул, вспомнив, что на старшем брате вчера была похожая.
— Тебе-тебе, — рассмеялся странный пацан. — Давай, одевайся, я тебе корабль покажу. А то я до сих пор здесь один был, знаешь, как скучно? Взрослые своими делами заняты, им как-то не до меня. Я, ежели честно, тебя просто спер. Тебя доктор будить должен был, но я хитрый, я раньше пришел.
— Вы, барин, шо-то не то говорите, — мрачно пробормотал Васька, с подозрением рассматривая вовсю лыбящегося барчука. — Попадет же…
— Точно, что попадет, — раздался с потолка добродушный, слегка ворчливый голос. — Вечно ты, Сандер, куда-нибудь не туда влезешь. Вот ведь неугомонный!
— Ой, Асиарх, да чего я такого сделал? Скучно же!
— А кто тебя вообще в боевой вылет звал, красавец ты наш? — голос с потолка стал насмешливым. — Пробрался на корабль зайцем, так изволь теперь дисциплину соблюдать! Вот сейчас как расскажу Релиру…
— Ну, Асиарх… — лицо барчука сделалось испуганным, и Васька понял, что этот Релир тут, кажется, хозяин и может наказать, если понадобится. — Не надо… Я же еще ничего страшного не натворил…
— Ладно уж, — захихикал голос. — Живи пока, так и быть. А ты, Василий, одевайся, раз проснулся. Нечего тут голым расхаживать, у нас на корабле это не принято.
— А в-вы к-кт-то? — едва сумел выдавить из себя Васька. — В-вы г-гд-де?
— На этом корабле — везде. Дотронься до стенки — это уже я. Как бы тебе сказать попроще… Голова я этого корабля, что-ли, мозги его. Зовут меня Асиархом. Ежели чего надо, можешь смело у меня просить, не обижу. Ладно, оставляю вас пока. Целителей я, так и быть, успокою, а то в госпитале уже переполох поднялся, ищут, куда это их больной подевался…
— Фух! — шумно выдохнул барчук. — Пронесло! Давай одевайся и садимся завтракать. Не знаю как ты, а я жрать хочу, что та собака.
Так ничего и не понявший Васька посмотрел на роскошную форму, не зная, как ее одевать. Она
