Когда трава была вырвана с той лихорадочной поспешностью, с какой работают люди, спасаясь от смерти, охотник улыбнулся.
— Все! — сказал он солдатам. — Остальное сделаем мы — я и мой товарищ. Завертывайтесь поскорее все в мокрые одеяла.
Когда его приказание было исполнено, охотник сделал знак своему товарищу и пошел вместе с ним к пламени.
— Я тоже пойду с вами, — сказал генерал.
— Идите, — лаконично отвечал охотник.
Дойдя до конца площадки, на которой была вырвана трава, он взял сухих веток, сложил их в кучку, бросил туда немного пороху и поджег его. Товарищ сделал то же самое на противоположном краю лагеря.
— Что вы делаете? — воскликнул изумленный генерал.
— Вы видите: борюсь огнем против огня, — спокойно отвечал охотник.
Пламя вспыхнуло и в одно мгновение окружило весь лагерь.
Потом огонь стал гаснуть, воздух сделался чище, дым рассеялся — и пожар прекратился.
Все облегченно вздохнули.
Лагерь был спасен.
Пламя, не дойдя до него, распространилось в разные стороны и понеслось дальше.
Все бросились к охотнику; все горячо благодарили его.
— Вы спасли жизнь моей племянницы! — воскликнул генерал. — Я никогда не в состоянии буду отблагодарить вас за это!
— Не считайте себя обязанным мне, генерал, — отвечал охотник. — Все, живущие в прериях, — братья. Помогая вам, я только исполнил свой долг.
Когда лагерь был несколько приведен в порядок, все улеглись спать, чтобы успокоиться после пережитых волнений. Охотники, очень вежливо, но твердо отказавшись от всех любезных предложений генерала, легли около вьюков.
Они проснулись с восходом солнца.
— Теперь земля уже остыла, — сказал один из них. — Уйдем, пока эти люди еще спят. Они считают себя обязанными нам, и потому нам лучше уйти.
— Идем! — коротко отвечал другой.
В то время как охотники выходили из лагеря, кто-то тихо дотронулся до плеча одного из них.
Это была Люция.
Они остановились и почтительно поклонились ей.
— Вы уже уходите? — произнесла она своим мягким, нежным голосом.
— Да, сеньорита, мы должны идти, — отвечал охотник.
— Понимаю, — улыбаясь, отвечала она. — Теперь, после того как вы спасли нас, вам больше нечего делать здесь. Не правда ли?
Они молча наклонили головы.
— Но, прежде чем вы уйдете, я попрошу у вас одолжения, — сказала она, обращаясь к старшему охотнику.
— Что прикажете, сеньорита?
Она сняла с шеи маленький бриллиантовый крестик.
— Возьмите его от меня на память, — сказала она.
Охотник нерешительно взглянул на нее.
— Ради Бога! Я прошу вас! — горячо воскликнула она.
— Извините, сеньорита, — отвечал взволнованный охотник, надев крестик на шею, на которой висела черная бархатная ладанка. — Теперь у меня будет еще талисман, кроме того, который дала мне мать.
— Благодарю вас! — радостно сказала Люция. — Я бы еще желала знать…
— Что, сеньорита?
— Как вас зовут?
— Имя моего товарища — Весельчак.
— А ваше?
— Чистое Сердце.
Охотники простились с молодой девушкой, вышли из лагеря и через минуту скрылись в темноте.
Люция следила за ними до тех пор, пока они не пропали из виду, а потом тихо вернулась в свою палатку.
— Чистое Сердце! — прошептала она. — Я не забуду этого имени!
ГЛАВА VII. Неожиданность
Страсть англичан к захвату и приобретению земель перешла по наследству и к американцам. Как только был заключен мир с Англией и провозглашена независимость Соединенных Штатов, те же самые люди, которые так горячо восставали против деспотизма и притеснений, которые проповедовали свободу личности, стали с беспощадным хладнокровием притеснять и уничтожать индейцев.
Несмотря на то, что владения их были очень обширны, настолько обширны, что не хватало рук для обработки земель, они не удовольствовались этим. Они хотели завладеть обоими океанами и стали теснить несчастных туземцев, которым пришлось все дальше и дальше отступать перед ними.
— Они кончат тем, что загонят нас в Тихий океан! — сказал один из старых индейских вождей, и очень возможно, что предсказание его исполнится.
В Америке — этой стране равенства и свободы, как думают многие расположенные в ее пользу или мало знающие ее люди — два народа совершенно порабощены третьим, который смотрит на них, как на вьючных животных.
Краснокожие и негры — вот эти два народа, достойные жалости и сострадания каждого просвещенного и не только на словах гуманного человека.
Скваттерыnote 4, люди без роду и племени, не уважающие ни права, ни закона, продвигаются все дальше и дальше к западу и выгоняют индейцев из их последних убежищ.
За скваттерами являются пять-шесть солдат, с барабаном, трубой и офицером, держащим в руках украшенное звездами знамя.
Эти солдаты устраивают из древесных стволов что-то вроде маленькой крепости, вешают над ней свое знамя и объявляют, что это место должно считаться границей владений Соединенных Штатов.
Около крепости строят несколько хижин, смешанное население из белых, негров и краснокожих занимает их, и город уже готов. Ему дают какое-нибудь громкое имя, вроде Рима или Карфагена, а через несколько лет он по праву считается столицей нового штата, которого еще не существует.
Вот как просто делаются дела в Америке.
Через несколько дней после происшествий, о которых мы говорили в предыдущей главе, довольно странная сцена происходила в одном из поселений, которое было основано не больше двух лет тому назад на берегах Канады, в прелестной местности, у подошвы зеленеющего холма.
Хижин двадцать было разбросано около небольшой крепости с четырьмя маленькими пушками, расположенной на берегу реки.
Это поселение, основанное еще так недавно, приняло уже, благодаря энергии и деятельности американцев, вид городка. В трех церквях собирались для молитвы верующие трех различных сект, а в двух тавернах не было недостатка в посетителях.
На улицах было много народу: множество лодок виднелось на реке; тележки с разными товарами то и дело проезжали, скрипя своими несмазанными колесами.
