— В этом я убежден не меньше вашего. Мое сегодняшнее продолжительное отсутствие имело две цели: во-первых, раздобыть нам пищи, в чем я, как видите, преуспел…
— Это верно.
— А во-вторых, — продолжал скваттер, — точно узнать расположение наших врагов.
— И что же? — спросили все тревожно.
— Мне также удалось и это, я незаметно приблизился почти к самому их лагерю. Они хорошо сторожат нас, и было бы безумием пытаться пройти мимо них незамеченными. Они расположились широким кругом, в воображаемом центре которого находимся мы. Круг этот постепенно сужается, так что через два-три дня, а может быть и раньше, мы будем так стиснуты, что уже не сможем скрываться и неизбежно попадем в их руки.
— Caspita! — воскликнул брат Амбросио. — Эта перспектива не из приятных — мы не можем надеяться на милость этих негодяев, которые, напротив, с большим удовольствием повесят нас. Бр-р-р! От одной мысли попасть к ним в руки у меня мороз пробегает по коже. Я знаю, как изобретательны индейцы по части пыток, так как не раз видел их за этим делом.
— Хорошо. Я не настаиваю на том, чтобы нам оставаться здесь.
— В таком случае, сообщите же нам скорее о вашем плане, который должен спасти всех нас.
— Простите, но этого я не говорил — я только сказал, что существует один путь, который дает нам некоторые шансы на успех.
— Теперь не время придираться к словам. Говорите, какой у вас план.
— Вот какой.
Все трое напрягли внимание, чтобы не проронить ни слова, одна Эллен оставалась безучастной.
— Очевидно, — продолжал Красный Кедр, — что если мы останемся вместе и будем пытаться бежать все в одном направлении, то неминуемо погибнем, так как наши следы наверняка будут открыты.
— Хорошо, — проворчал монах, — продолжайте. Я еще не совсем понимаю, куда вы клоните.
— Я долго размышлял, и вот какую задумал комбинацию.
— Какую, какую?
— Очень простую. Мы устроим двойной след.
— Гм! Двойной… Это значит — один настоящий и один ложный. Этот план не особенно удачен.
— Почему? — спросил Красный Кедр с усмешкой.
— Потому что ложный след должен в конце концов слиться с настоящим и…
— Вы ошибаетесь, compadre, — с живостью перебил его Красный Кедр, — оба следа будут настоящие, иначе мой план был бы нелеп.
— Тогда я ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста…
— Дайте мне досказать, тогда вы поймете. Один из нас пожертвует собой для других: в то время как мы направимся в одну сторону, он постарается выбраться с другой стороны, но при этом, продолжая скрываться, будет увлекать неприятеля за собой. Таким образом, он даст нам возможность пройти незамеченными. Поняли вы теперь?
— Конечно, поняли, карай! Это великолепная мысль! — вскричал монах в восхищении.
— Остается только привести ее в исполнение.
— Да, и немедленно.
— Хорошо. Кто же согласен рискнуть собой для спасения остальных?
Никто не ответил.
— Что же вы молчите? — произнес наконец Красный Кедр. — Вот вы, брат Амбросио, вы монах, отчего бы вам не сделать это доброе дело?
— Благодарю, compadre, у меня никогда не возникало желания стать мучеником. Кроме того, я вовсе не так честолюбив.
— Однако кто-нибудь должен решиться на это.
— Конечно, но только я вовсе не желаю рисковать своей шкурой.
Красный Кедр задумался. Все с тревогой глядели на него, молча ожидая от него решения этой трудной задачи.
Наконец скваттер поднял голову.
— Гм! — сказал он. — Очевидно, никто из вас добровольно не согласится на это. Поэтому мы бросим жребий, и тот, на кого жребий укажет, должен будет беспрекословно повиноваться. Вы согласны?
— Пора что-нибудь решать, — сказал Натан, — а потому я ничего не имею против этого решения.
— И я также, — добавил Сеттер.
— И я! — воскликнул монах. — Мне всегда везло в азартных играх.
— Итак, решено. Вы клянетесь, что тот, кому выпадет жребий, выполнит принятую на себя обязанность?
— Клянемся! — воскликнули все в один голос.
— Хорошо, — сказал Красный Кедр, — но как нам устроить жеребьевку?
— За этим дело не станет, — со смехом произнес брат Амбросио, — я человек предусмотрительный.
С этими словами монах вытащил из-за голенища сапога истрепанную колоду карт.
— Вот, — сказал он, — эта прелестная особа, — он указал на Эллен, — перетасует карты, один из нас снимет, потом она начнет нам сдавать по одной карте, и тот, у кого окажется пиковый туз, должен будет отправиться делать второй след. Вы согласны?
— Вполне.
Эллен взяла у монаха карты и начала тасовать колоду.
Между тем на земле около костра разостлали плащ, и все уселись вокруг огня.
— Снимите, — сказала Эллен, кладя карты на плащ.
Брат Амбросио протянул было руку, но Красный Кедр с улыбкой остановил его.
— Подождите, — сказал он, — это ваши карты, а я знаю ваше умение играть. Позвольте, это сделаю я.
— Как вам угодно, — отвечал монах с недовольной гримасой.
Скваттер снял. Эллен начала сдавать карты.
Было что-то поразительное в этом зрелище.
Тяжело дыша, с нахмуренными бровями и побледневшими лицами, авантюристы лихорадочно следили за приходящими к ним картами, изредка вытирая пот со лба.
Пиковый туз все не открывался, а между тем у Эллен оставалось на руках не более десяти карт.
— О-о-х! — произнес монах. — Как долго!
— Подождите, — отвечал Красный Кедр, может быть, вам покажется сейчас, что карты кончились слишком скоро.
— У меня пиковый туз, — произнес глухо Натан.
Действительно, пиковый туз пришел к нему.
Остальные вздохнули с облегчением.
— Что же, — сказал монах, хлопнув Натана по плечу, — поздравляю вас, мой друг, на вашу долю выпало высокое предназначение.
— Не хотите ли, чтобы я вам уступил эту честь, — злобно ответил Натан.
— Нет, я не хочу отнимать у вас чести спасти нас, — с пафосом возразил монах.
Натан смерил монаха презрительным взглядом, пожал плечами и повернулся к нему спиной.
Тем временем брат Амбросио собрал карты и с видимым удовольствием засунул их обратно за голенище сапога.
— Как знать, — сказал он, — они еще могут пригодиться, ведь мы не знаем, в какие еще обстоятельства поставит нас случай.
После этого философского умозаключения монах, совсем повеселевший от мысли, что ему не придется жертвовать собой ради спутников, спокойно уселся около огня.
