Затем он снял с пояса лассо и закинул петлю на конец ветви.
— Теперь помогите мне тянуть, — сказал он.
Общими усилиями огромная ветвь была пригнута почти к самой земле, как и говорил Красный Кедр.
— Ну, Эллен, взбирайся, — сказал он.
Эллен ловко вскочила на ветку, пробежала по ней до ствола дерева и, по приказанию отца перейдя на следующие, более высокие ветви, скрылась в листве. За ней с таким же успехом последовали брат Амбросио и Сеттер.
Оставшись один, Красный Кедр моментально обхватил ветвь руками и ногами, и она, никем более не удерживаемая, с головокружительной быстротой выпрямилась, подняв вместе с собой и Красного Кедра.
У спутников Красного Кедра мороз пробежал по коже при виде этого маневра, а Эллен в страхе закрыла глаза.
Когда она решилась открыть их, то увидела отца сидящим верхом на ветке и собирающим лассо.
Затем скваттер спокойно встал и, прикрепив лассо к поясу, присоединился к своим спутникам.
— Вот и готово, — сказал он, — теперь отправимся в путь.
Повторяем, что план Красного Кедра путешествовать по деревьям, несмотря на всю его оригинальность, не представлял ничего ни опасного, ни трудного, ни неудобного.
Благодаря бесконечным лианам, прихотливо извивавшимся вокруг них, путешественники без всякого труда переходили по ветвям с дерева на дерево, все время находясь на высоте не менее шестидесяти футов от поверхности земли.
Так передвигались они целый день, лишь изредка останавливаясь на короткое время, чтобы немного отдохнуть.
Почти не испытывая затруднений, перебрались они и через небольшую речку и должны были скоро достигнуть равнины.
Было уже около пяти часов вечера. Длинные тени от деревьев стелились по земле. Снизу подымался густой туман и заволакивал окружающие предметы. Все предвещало близкое наступление ночи.
Красный Кедр, как самый опытный, шел впереди и указывал своим спутникам дорогу.
— Что же, compadre, — произнес наконец брат Амбросио, который едва плелся от усталости, — скоро ли мы остановимся? Предупреждаю вас, что я сейчас свалюсь от усталости. Я не могу идти дальше.
Скваттер поспешно обернулся и зажал монаху рот своей рукой.
— Молчите, — прошептал он, — если жизнь вам дорога.
— Молчу, молчу, — пробормотал монах, — но что же случилось?
Красный Кедр осторожно раздвинул ветви и знаком велел своим спутникам сделать то же самое.
— Смотрите, — сказал он.
Монах взглянул вниз и тотчас же, побледнев, откинулся назад с лицом, искаженным от ужаса.
— О! — произнес он. — На этот раз мы погибли!
Он споткнулся, и если бы не скваттер, который схватил его за руку, то, наверное, свалился бы вниз.
— Что же делать? — прошептал он.
— Ждать, — спокойно отвечал Красный Кедр, — в настоящее время в нашем положении еще нет ничего отчаянного. Мы видим их, но они нас не видят
Брат Амбросио уныло покачал головой.
— Вы привели нас к погибели, — с упреком сказал он.
— Вы глупец, — отвечал Красный Кедр с презрением. — Разве я не рискую точно так же, как и вы? Разве я не предупреждал вас, что мы окружены неприятелем? Дайте мне действовать, повторяю вам.
ГЛАВА XXVIII. Охота на гризли
Новому Свету нет надобности завидовать Старому в отношении хищных зверей всяких пород.
Семейство медведей в особенности достигло в Америке необычайного развития. Перед некоторыми их них кажутся ничтожными все хищные звери нашего материка.
Мы говорим здесь о животном, одаренном чудовищной силой, слепой отвагой и беспредельной свирепостью, которое ученые называют ursus cinereus, а именно о гризли.
Взрослый гризли достигает иногда трех метров росту, если встанет на задние лапы.
Мех у него мягкий, очень густой и совершенно серый, только вокруг ушей слегка коричневатый.
Морда этого зверя ужасна. Это самое свирепое и опасное животное из всех плотоядных Америки.
Несмотря на свою неуклюжесть и кажущуюся тяжеловесность, гризли замечательно ловок и подвижен, и его особенно следует бояться, потому что отвага гризли происходит от сознания своей силы.
Гризли нападает на всех животных, в особенности же на крупных жвачных: бизонов, быков, оленей и лосей.
И вот с таким-то страшным зверем внезапно столкнулись лицом к лицу Валентин и его товарищи.
Встреча была одной из самых неприятных.
— Бой предстоит смертельный, — коротко сказал Валентин, — вы ведь знаете, что гризли никогда не отступает.
— Что же нам делась? — спросил дон Мигель.
— Посмотрим сначала, что он будет делать, — отвечал Валентин. — Очевидно, что он уж поел, иначе он не вернулся бы к своей норе. Вы знаете, что медведи редко выходят из берлоги. Если нам посчастливилось и этот медведь уже хорошо пообедал, то это будет для нас большим преимуществом.
— Почему?
— Очень просто, — со смехом отвечал Валентин. — Как и некоторые люди, которые питаются не в строго определенное время, медведи, принявшись за еду, едят до отвала и вследствие этого делаются тяжелыми и сонными, то есть утрачивают половину своих бойцовских качеств.
— Гм! — заметил дон Мигель. — Мне кажется, что и оставшейся половины будет вполне достаточно.
— Я согласен с этим. Однако он, кажется, решился на что-то.
— Не дадим ему напасть первым!
— О, не беспокойтесь, дон Мигель, я знаком с охотой на медведя. Этот мишка, очевидно, не ожидает того, что я ему готовлю.
— Только не промахнитесь, иначе мы погибли, — заметил дон Мигель.
— Знаю, знаю, будьте спокойны.
Курумилла, между тем, как всегда не говоря ни слова, вырезал смолистую палку и спрятался в кусты всего в нескольких шагах от хищника.
Медведь после минутного колебания, в течение которого он переводил свой горящий взгляд с одного охотника на другого, издал глухое ворчание и облизнулся красным как кровь языком.
— Так, так, — произнес Валентин, — облизнись. Но только не рано ли облизываться, ведь ты еще нас не поймал.
Медведь, точно задетый этими словами, целиком высунул из-за выступа свою чудовищную голову.
