— Что же это такое? — с удивлением прошептал дон Пабло.
— Неужели мы наконец нашли то, что искали? — воскликнула Белая Газель.
— Тише! — остановил ее Андрес Гарот шепотом. — Мы у входа в пещеру. Эти подземные ходы очень хорошо проводят звуки, и Красный Кедр, при его тонком слухе, легко может нас услышать, даже находясь далеко отсюда.
Они довольно долго смотрели на мерцающий вдали огонек — единственную светлую точку во мраке, казавшуюся глазом пещеры. Иногда какая-то тень заслоняла его на мгновение, и тогда он исчезал.
Наконец гамбусино взял их за руки и осторожно отвел назад.
— Идемте дальше, — сказал он.
Они снова начали взбираться на гору. Приблизительно через полчаса гамбусино опять остановил их и, указав рукой на какую-то точку, произнес:
— Вглядитесь повнимательнее.
— О, — воскликнул дон Пабло через мгновение, — я вижу дым!
Действительно, легкая струйка дыма выходила как бы из земли и извивалась тонкой спиралью, поднимаясь к небу.
— Нет дыма без огня, — с усмешкой произнес гамбусино. — Я показал вам сначала огонь, и теперь — дым. Убедились вы, наконец, что нашли логовище тигра?
— О, да, — отвечали оба.
— Это лучше, чем лечь спать, не так ли? — продолжал гамбусино не без торжества.
— Что же нам теперь делать? — с живостью спросила Белая Газель.
— Все очень просто, — отвечал Андрес Гарот. — Один из вас немедленно отправится в лагерь известить Сына Крови о нашем открытии, а там посмотрим, что он решит.
— Хорошо, — сказала молодая девушка, — я отправлюсь.
— А вы? — спросил гамбусино, обращаясь к дону Пабло.
— Я останусь.
Гарот ничего не возразил.
Белая Газель с лихорадочной поспешностью начала спускаться с горы.
Гамбусино, между тем, бережно разостлал на земле бизонью шкуру, завернулся в нее и улегся.
— Что вы делаете? — спросил его дон Пабло.
— Вы же видите, что, — отвечал тот. — Я собираюсь спать. В настоящее время нам нечего больше делать, надо подождать до завтра. Советую и вам последовать моему примеру.
— Вы правы, — произнес молодой человек и, завернувшись в плащ, также улегся.
Час спустя они оба уже спали — или притворялись спящими.
Вдруг дон Пабло тихо приподнялся на локте, наклонился над товарищем и внимательно посмотрел на него.
Андрес Гарот в самом деле спал спокойным сном.
Убедившись в этом, молодой человек встал, тщательно осмотрел свое оружие и, бросив последний взгляд на спящего, спустился с горы.
Луна уже взошла, и ее бледные лучи распространяли слабый свет, едва достаточный для того, чтобы различать дорогу и не скатиться в пропасть.
Достигнув нижней площадки, где был вход в пещеру, в глубине которой все еще мерцал слабый огонек, молодой человек на мгновение остановился, мысленно сотворил молитву, подняв глаза к небу, усеянному звездами и, еще раз осмотрев оружие, перекрестился и решительно вошел в подземелье.
Очевидно, необходима была изрядная доля смелости, чтобы идти таким образом навстречу опасности, тем более страшной, что она была неизвестна.
Не спуская глаз с огонька, служившего ему путеводной звездой, дон Пабло осторожно продвигался вперед, немного наклонившись и чутко прислушиваясь, готовый каждую минуту встретиться с невидимым врагом.
Так шел он довольно долго, а огонек, по-видимому, нисколько не приближался. Вдруг он почувствовал, что стена, за которую он придерживался левой рукой, кончилась, и в глубине узкого коридора, слабо освещаемого догоравшим факелом, он увидел на голой земле коленопреклоненную Эллен, погруженную в горячую молитву.
Молодой человек остановился, пораженный этим неожиданным зрелищем.
Молодая девушка с распустившимися по плечам локонами, с побледневшим и залитым слезами лицом, казалось, жестоко страдала.
Рыдания и тяжелые вздохи вырывались из ее стесненной груди.
Дон Пабло не в силах был совладать с охватившим его волнением. При виде страданий Эллен он забыл всякую осторожность и с раскрытыми объятиями бросился к ней, воскликнув:
— Эллен! Эллен! Что с вами?
При звуке этого голоса, так неожиданно поразившего ее слух, молодая девушка порывисто вскочила, но тотчас же овладела собой.
— Бегите, несчастный! — воскликнула она. — Спасайтесь, или вы погибли!
— Эллен, — произнес он с мольбой, опускаясь перед ней на колени и протягивая руки, — молю вас, выслушайте меня!
— Зачем вы явились сюда? — спросила она.
— Чтобы спасти вас или погибнуть.
— Спасти меня? — повторила она горестно. — Нет, дон Пабло, судьба моя решена. Оставьте меня и спасайтесь, я умоляю вас!
— Нет, ни за что. Вашему отцу грозит неминуемая гибель. Бегите отсюда, еще есть время. О, Эллен! Во имя нашей чистой, бескорыстной любви, молю вас, последуйте за мною!
Молодая девушка отрицательно покачала головой.
— Я осуждена на гибель, дон Пабло, — сказала она, — но я не перенесу вашей смерти. Уходите скорее отсюда.
Дон Пабло скрестил руки на груди и гордо поднял голову.
— Нет! — произнес он решительно. — Я не уйду. Да и что для меня жизнь, если я не буду видеть вас? Эллен, мы погибнем вместе!
— О, как он меня любит, Боже мой! — воскликнула она в отчаянии. — Господи! Неужели я недостаточно страдала? Дай мне силы перенести все это! Слушайте, дон Пабло, — продолжала она, взяв его за руку и крепко сжав ее, — мой отец осужден и отвергнут всеми. У него одна радость, одно счастье — это я, его дочь! Я не могу и не хочу его покинуть. Как бы я ни любила вас, дон Пабло, но я никогда не оставлю своего отца. Теперь я вам сказала все, друг мой. Оставаться здесь дольше значило бы для вас без пользы рисковать своей жизнью. Уйдите, дон Пабло, уйдите — так нужно!
— Подумайте, — возразил молодой человек со слезами в голосе, — подумайте, Эллен, что ведь эта наша встреча будет последней.
— Я знаю это.
— И все-таки вы хотите, чтобы я ушел?
— Я требую этого.
— Но я не желаю этого, — раздался вдруг грубый голос.
Оба в изумлении обернулись и увидели Красного Кедра, который, опершись на ружье, злобно усмехаясь, смотрел на них.
Эллен бросила на отца столь гневный взгляд, что скваттер невольно опустил глаза.
Затем она повернулась к дону Пабло и взяла его за руку.
— Идемте, — сказала она и решительно двинулась к отцу.
Скваттер не пошевельнулся, загородив выход.
— Пустите! — произнесла Эллен.
— Нет, — возразил скваттер.
— Слушайте же, отец, — сказала она, — я пожертвовала для вас всем, пожертвовала счастьем, радостями, но с условием, чтобы его жизнь была священна для вас. Позвольте же ему уйти, я требую
