соглашаются так легко выпустить их за прямо-таки ничтожный выкуп? Последнее, признаюсь вам, является загадкой даже и для меня.
— А между тем это нетрудно объяснить, — сказал из-за кустов насмешливый голос.
Мексиканцы вздрогнули и сразу остановили лошадей.
Из-за куста выскочил человек и неожиданно появился на тропинке, по которой проезжал маленький отряд охотников.
Последние, думая, что появление незнакомца есть результат измены со стороны команчей, схватились за оружие.
— Стойте! — крикнул им дон Мигель. — Этот человек один, дайте мне сначала с ним поговорить.
— Ола! — продолжал дон Мигель, обращаясь к незнакомцу, неподвижно стоявшему на тропинке, небрежно опершись на ружье. — Кто вы такой?
— Разве вы не узнали меня, дон Мигель? — отвечал незнакомец. — Или вы непременно хотите, чтобы я назвал вам свое имя?
— Искатель Следов! — вскричал дон Мигель.
— Он самый, — отозвался Валентин. — Черт возьми! Не скоро же вы узнаете своих друзей.
— Вы простите это нам, когда узнаете, что с нами случилось и почему именно мы так подозрительно отнеслись к вам.
— Pardieu! — смеясь проговорил Валентин, стараясь идти рядом с лошадьми. — Вы, может быть, думаете сообщить мне что-нибудь новенькое? Неужели вы и на самом деле не догадались, кем именно был нанесен этот удар?
— Что! — вскричал дон Мигель с удивлением. — Неужели это вы?
— А кто же другой, как не я? Неужели вы думаете, что испанцы такие друзья индейцев, что когда последние встречаются с ними в пустыне, они всегда относятся к ним так деликатно?
— Я в этом был уверен! — заметил генерал Ибаньес. — Я угадал это с первой же минуты!
— Боже мой, да ничего не может быть проще… Благодаря предательству Красного Кедра ваше положение сделалось прямо-таки невозможным, и я решил дать вам время устроить дела и для этого устранить на несколько дней препятствия, мешавшие исполнению ваших планов, и, как мне кажется, дело удалось вполне.
— Лучше ничего и придумать было нельзя! — вскричал генерал.
— О! — проговорил дон Мигель тоном упрека. — Зачем не сказали вы мне этого раньше?
— По очень простой причине, мой друг. Мне не хотелось, чтобы вы знали об этом и чтобы ваша совесть была чиста в этом деле.
— Но…
— Дайте же мне кончить… Если бы я раньше сообщил вам свой план, вы, наверное, воспротивились бы этому. Вы человек рыцарски честный, дон Мигель, и ни за что не согласились бы на это.
— Друг мой…
— Отвечайте мне сначала, что бы вы сделали, если бы я объяснил вам задуманный мною план?
— Но…
— Отвечайте откровенно, без уверток.
— Ну, я отказался бы.
— Я в этом был уверен. А почему вы отказались бы7 Потому что вы никогда не согласились бы нарушить священные обязанности гостеприимства и выдать врагов, которые гостили у вас в доме, хотя вы и знаете наверное, что люди эти, уезжая от вас, сочли бы своей обязанностью схватить вас. Мало того, даже сидя радом с вами, обедая за вашим столом, они следили за всеми вашими движениями… Разве это не так?
— Да, вы правы, но, тем не менее, я ни за что не позволил бы совершить в моем присутствии такую ужасную измену.
— Ага! Вы теперь и сами понимаете, что я поступил умно, не сказав вам ничего… Ваша честь не страдает, ваша совесть спокойна, и в то же время я самым простым способом избавил вас на несколько дней от ваших врагов.
— Это правда, однако…
— Что? Или вы, может быть, находите, что пленники имеют основание жаловаться на то, как с ними обошлись индейцы?
— Нисколько. Напротив, команчи, а в особенности Единорог, обращались с ними прекрасно.
— Тогда, значит, все к лучшему, и вы можете только радоваться этому неожиданному успеху моей затеи… Теперь вам остается только как можно скорее воспользоваться счастливой удачей.
— Я и сам думаю это сделать.
— Надо действовать сейчас.
— Тем лучше, все готово. Наши союзники предупреждены, и они ждут только сигнала от нас.
— Сигнал надо дать немедленно.
— Сначала я провожу только мою дочь до асиенды, потом вместе с моими друзьями пойду в Пасо, а генерал Ибаньес во главе второго отряда займет Санта-Фе.
— Дело задумано хорошо. А вы можете рассчитывать на тех людей, которые вас сопровождают?
— Да, все они или мои родственники, или мои друзья.
— Все лучше и лучше. Но будем обсуждать дальнейшее… Теперь мы как раз едем по дороге в Пасо и к вашей асиенде. Дайте вашим лошадям передохнуть несколько минут, а я тем временем сообщу вам свой план и думаю, что он вам понравится.
Маленький отряд остановился.
Всадники спрыгнули с лошадей и улеглись на траве.
Все знали, что дон Мигель составил заговор, и все принимали в нем более или менее деятельное участие.
Поэтому неожиданная остановка никого не удивила. Все были уверены, что время выступить открыто уже недалеко, и теперь предводитель хотел, по всей вероятности, сделать последние распоряжения, чтобы потом снять маску и провозгласить независимость Новой Мексики.
Приглашая своих единомышленников на охоту на диких лошадей, дон Мигель не скрыл от них измены Красного Кедра и вызванной этим необходимости нанести серьезный удар, если они не хотят, чтобы все безвозвратно погибло.
Валентин отвел асиендадо и генерала на такое расстояние, чтобы голоса их не были слышны на биваке. Здесь охотник покинул их на несколько минут для того, чтобы осмотреть окрестности, и только уже после этого вернулся к своим друзьям и вступил с ними в беседу.
— Кабальеро, — сказал он им, — что вы рассчитываете делать? Вы находитесь в таком положении, когда нельзя терять ни одной минуты… Каждая минута для вас теперь целое столетие… В состоянии ли вы сейчас же начать действовать?
— Да, — отвечали они.
— Вот что я вам предлагаю… Вы, дон Мигель, отправитесь отсюда прямо в Пасо. В полумиле от города вы встретите Курумиллу с двадцатью лучшими пограничными стрелками. Эти люди, на которых вы можете вполне рассчитывать, — канадские охотники и индейцы, преданные мне… Их, по-моему, совершенно достаточно для того, чтобы вам без боя овладеть Пасо, так как там весь гарнизон состоит из сорока солдат. Как вы находите этот проект?
— Я готов хоть сейчас же отправиться. Но моя дочь…
— Я позабочусь о ней. Оставьте здесь также и сына вашего дона Пабло, и я провожу их обоих на асиенду. Что касается остальных дам, то они могут ехать с вами прямо в город, где они и живут постоянно, — это, по-моему, не составит никакого неудобства.
— Да.
— Очень рад слышать это. Значит, теперь все решено?
