Через несколько дней он стоял уже во главе отряда в сто двадцать человек самых отчаянных авантюристов, на которых он считал вполне возможным положиться, потому что никто из них не знал истинной цели экспедиции, все они были уверены, что их наняли в разбойничью шайку, главным образом для охоты за скальпами.
Все эти люди, хорошо знавшие Красного Кедра по установившейся за ним репутации, сгорали от нетерпения поскорее отправиться в экспедицию — до такой степени они были уверены, что под руководством такого главаря предприятие их увенчается полным успехом.
И только два человека казались как будто не на своем месте в этом отряде, состоявшем из негодяев всех сортов, из которых наименее скомпрометированный имел по меньшей мере три или четыре убийства на совести. Эти два человека были канадские охотники Гарри и Дик, которые по известным уже нам причинам попали в одну шайку с самыми отъявленными бандитами.
Но справедливость требует сказать, что волонтеры отряда брата Амбросио все без исключения были испытанными охотниками, свыкшимися с жизнью в пустыне, знакомыми со всеми ее опасностями и нисколько не боявшимися предстоящего путешествия.
Брат Амбросио боялся, как бы его волонтеры не стали злоупотреблять мескалем и пульке, и поэтому заставил их расположиться лагерем на границе пустыни, на довольно большом расстоянии от Пасо-дель-Норте.
На стоянке авантюристы развлекались игрой, но не на деньги, потому что у них не было денег, а на волосы, которые они рассчитывали снять с индейцев, так как каждый скальп обещал им довольно крупную сумму в награду.
Брат Амбросио с того момента, как экспедиционный отряд был вполне сформирован, думал только об одном — как можно скорее отправиться в путь.
Но на его несчастье, Красный Кедр пропадал неизвестно где уже вторые сутки — все поиски его не привели ни к чему.
Наконец брату Амбросио посчастливилось встретить его в ту минуту, когда скваттер возвращался в свой хакаль.
— Что же это вы делаете? — спросил его монах.
— А вам какое дело, — грубо отвечал скваттер, — разве я обязан отдавать вам отчет в том, что я делаю?
— Этого я не требую, но так как теперь мы затеваем общее дело, мне кажется, что я имею право знать, где мне вас найти, когда вы мне нужны.
— Так что же? Я занимался своими делами, так же, как и вы, я думаю.
— Ну хорошо. Теперь вы, надеюсь, довольны?
— Очень доволен, — отвечал скваттер со зловещей улыбкой. — Вы скоро узнаете о том, куда я ездил и чем занимался.
— Тем лучше. Если вы довольны, я тоже доволен.
— Ага!
— Да, все готово к отъезду.
— Поедемте!
— Я только этого и жду.
— Если хотите, можно даже завтра.
— А не сегодня ночью?
— Вот, вот… Вы так же, как и я, не любите путешествовать днем, потому что не выносите солнечного жара? Но прежде чем отправиться в экспедицию, — продолжал скваттер, снова становясь серьезным, — нам нужно покончить здесь еще с одним делом.
— Что такое? — спросил брат Амбросио самым невинным тоном.
— Удивительно, как у вас коротка память… Смотрите, как бы она в один прекрасный день не сыграла с вами скверную штуку.
— Благодарю. Я постараюсь исправиться.
— Да, и чем скорее, тем лучше… Ну, а на этот раз я и сам напомню вам, в чем дело.
— Я буду вам за это очень благодарен.
— А донна Клара? Или вы, может быть, думаете, что мы оставим ее здесь?
— Гм! Значит, вы все еще думаете об этом?
— Больше чем когда-нибудь.
— Дело в том, что ее очень трудно похитить в настоящую минуту.
— Ба! Это почему?
— Во-первых, ее нет на асиенде.
— Эта причина весьма основательная.
— Не правда ли?
— Да, но ведь она куда-нибудь да уехала? — проговорил скваттер с насмешливым видом.
— Она с отцом на охоте на диких лошадей.
— Охота окончена, и охотники уже возвращаются домой.
— Вы, однако, хорошо знаете все, что здесь делается.
— Это мое занятие. Ну, а вы не раздумали еще помочь мне в этом деле?
— Да ведь это необходимо.
— Вот такие ответы я люблю… На асиенде, наверное, немного народу?
— Человек с десять, не больше.
— Все лучше и лучше. Выслушайте же меня: теперь четыре часа дня, мне нужно еще кое-где побывать… Отправляйтесь сейчас на асиенду, а я явлюсь туда сегодня вечером часов в девять, но не один — со мной будут двадцать храбрых молодцов… Вы отворите мне калитку в кораль, а затем все остальное я беру на себя.
— Разумеется, раз вы этого требуете… — вздыхая, проговорил брат Амбросио.
— Ну, вы, кажется, снова принимаетесь за старое? — угрожающим тоном проговорил скваттер, вставая.
— Нет, нет, это бесполезно! — вскричал монах. — Я вас буду ждать.
— Хорошо! Прощайте, вечером увидимся.
— Хорошо. Вечером.
С этими словами они расстались.
В девять часов вечера Красный Кедр был уже у калитки, которую ему отворил брат Амбросио, и скваттер проник на асиенду со своими троими сыновьями и отрядом бандитов.
Сонные пеоны, застигнутые врасплох, были связаны раньше, чем поняли, в чем дело.
— Теперь, — сказал Красный Кедр, — мы полные хозяева, и девушка может возвращаться, когда ей будет угодно.
— Нет! — возразил монах. — Дело далеко еще не кончено… Дон Мигель человек смелый, и, кроме того, с ним приедет немало народа… Он не позволит вам без сопротивления захватить его дочь и, наверное, будет защищаться.
— Дон Мигель не вернется, — ответил скваттер с язвительной улыбкой.
— Каким образом вы это узнали?
— Это вас не касается.
— Увидим.
Но бандиты забыли про отца Серафима.
Миссионер, разбуженный шумом в необычное время, не замедлил подняться, а затем из своего убежища слышал те немногие слова, которыми обменялись монах и скваттер. Этих немногих слов было для него совершенно достаточно, чтобы угадать, какое страшное преступление задумали они совершить.
Миссионер, повинуясь голосу сердца, осторожно пробрался в кораль, оседлал лошадь и, отворив потайную дверь, ключ от которой носил на себе, чтобы иметь возможность, не беспокоя никого, возвращаться и выходить из асиенды, когда этого требовали его обязанности священника, поскакал во весь опор в ту сторону, откуда, по его предположению, должны были прибыть охотники, возвращаясь на асиенду.
