будет выйти из города.
— Отворите, — отвечал миссионер твердым голосом.
Тюремщик вошел.
— Ну? — спросил он.
— Посветите мне и проводите меня к выходу из тюрьмы. Эти кабальеро отказываются воспользоваться удобным случаем для побега.
Тюремщик неодобрительно покачал головой и сказал:
— Они сумасшедшие.
И он вышел вслед за священником, который на пороге обернулся к оставшимся в темнице заключенным и указал рукой на небо, как бы советуя им не терять надежды и положиться на волю Божью.
ГЛАВА IX. Посольство
В тот самый день, когда отец Серафим приходил в тюрьму с предложением заключенным бежать, одно довольно странное обстоятельство взволновало весь город Санта-Фе.
Около самого полудня, когда жители города, запершись в домах, предавались сиесте, и на улицах, раскаленных палящими лучами знойного солнца, было совершенно пусто, со стороны предместья раздался вдруг военный клич индейцев-команчей.
Отчаяние овладело всеми жителями, которые спешили забаррикадировать свои дома в полной уверенности, что на город напали краснокожие.
Крики отчаяния, стоны и невообразимая суматоха поднялись в городе.
Во время своих периодических набегов команчи довольно часто направлялись в сторону Санта-Фе, но до сих пор они еще ни разу не подходили так близко к городу. Рассказы о жестоких мучениях, которым подвергались попавшие к ним в плен испанцы, до сих пор приводили всех в дрожь.
Кое-кто посмелее или же те, кому нечего было терять, группами, соблюдая всевозможные предосторожности, направились к тому месту, откуда слышался военный клич индейцев.
Пеший отряд команчей, человек в двести, приближался к городу плотной массой, справа и слева по флангам галопировали на лошадях человек пятьдесят конных воинов.
Шагов на двадцать впереди отряда гарцевал Единорог.
Все воины были в парадном воинском наряде и раскрашены как на войну; кроме того, все они были прекрасно вооружены.
Всадники были буквально обвешаны всевозможного рода оружием: за спиной у каждого воина висели лук и колчан со стрелами, ружье, украшенное талисманами или амулетами, а в руке каждый из них держал длинное копье. Головной убор состоял из черных и белых орлиных перьев, отброшенных назад в виде султана.
Обнаженная верхняя часть туловища была прикрыта свернутой на плечах шкурой койота; на щитах развевались перья, разноцветные лоскутки и скальпы.
Спины лошадей были покрыты великолепными попонами из кожи пантеры, подбитой ярко-красной материей; по обычаю прерий дикари ездили без стремян.
Правой рукой Единорог размахивал длинным врачевательным копьем, которое составляло необходимую принадлежность великой пляски луговых собак прерий. Это была большая палка в виде посоха, обернутая кожей выдры и во всю длину усаженная перьями совы.
Этот талисман, доставшийся Единорогу по наследству, обладал, по его словам, силой собирать под его знамя всех воинов его племени, рассеянных по прерии, и поэтому в важных случаях он всегда брал его с собой.
На вожде была надета охотничья рубашка из кожи белого горного козла с вышитыми на рукавах голубыми цветами и украшенная на правой руке длинными полосками белого горностая и красными перьями, а на левой — длинными черными косами человеческих волос от снятых им скальпов; на плечи у него был наброшен плащ из кожи газели, на концах которого болтались головы горностаев.
Ко лбу вождь привязал бизоньи рога, которые придавали страшный вид его лицу, раскрашенному голубой, зеленой и желтой красками.
Его великолепный мустанг, которым вождь управлял с неподражаемой грацией и ловкостью, был артистически выкрашен красной краской, ноги лошади были выкрашены красными полосами, как у зебры, а по бокам и на спине шли размалеванные острия стрел, копья, бобры, черепахи и т. д. Грозное и внушительное зрелище представлял этот отряд свирепых воинов, медленно продвигавшихся по пустынным улицам города, размахивая своим страшным оружием над головой и испуская временами грозный военный клич под аккомпанемент военных свистков, сделанных из берцовых человеческих костей, которые индейцы носят на ремне из кожи диких зверей.
Между тем команчи все продвигались вперед по городским улицам среди пораженного страхом народа.
Испанцы, удивленные гордым и смелым видом индейцев и их безупречным поведением, со страхом спрашивали друг друга, чего хотят эти краснокожие и каким образом удалось им так внезапно и таинственно проникнуть в город, что даже разведчики, которых правительство держит специально для наблюдения за краснокожими, и те ничего не знали об этом.
Но скоро страх уступил место любопытству. Прежде всего к индейцам осмелились приблизиться самые бедные представители городского населения, которым нечего было терять, и разного рода авантюристы, а затем примеру их последовали и остальные жители, так что когда индейский отряд достиг пласа-Майор, за ним шла уже целая толпа мексиканцев.
Команчи, казалось, не замечали возбуждаемого ими удивления и, достигнув пласа-Майор, выстроились здесь в том же боевом порядке, как шли до сих пор по городу.
Единорог сделал знак своей магической палочкой. г
От отряда отделился всадник и гарцуя подъехал к солдату, стоявшему на часах у дворца губернатора и с бессмысленным видом смотревшему на всю эту сцену.
— Ола! — проговорил индеец насмешливо, слегка дотрагиваясь до солдата острием копья. — Мой брат спит или, может быть, он не видит, что с ним хочет разговаривать воин?
— Я не сплю, — отвечал солдат, отступив на шаг, — что вам нужно?
— Великий воин команчей, которого краснокожие дети называют Хабаутцельце, хочет поговорить с великим отцом белых, вождем бледнолицых.
— Что ему нужно? — спросил солдат, совершенно не сознавая того, что он говорит, так поразило его внезапное появление краснокожего.
— Разве мой брат — вождь? — спросил все так же насмешливо индеец.
— Нет, — отвечал сильно сконфуженный солдат.
— В таком случае, пусть он закроет уши для того, что должны слышать те, кого Великий Дух поставил над ним, и исполнит поручение, которое я ему даю от имени вождя.
Между тем, пока команч переговаривался с солдатом, из дворца вышли несколько человек, привлеченные необыкновенным шумом на улице, и смешались с толпой.
В числе этих любопытных находилось и несколько офицеров, один из которых подошел к индейскому всаднику.
— Чего хочет брат мой? — спросил он.
Воин с первого же взгляда увидел, что имеет дело с вождем. Он вежливо поклонился офицеру и ответил.
— Послы великого племени команчей желают видеть моего белого отца.
— Хорошо, но все воины не могут войти во дворец, — возразил офицер.
— Мой брат сказал правду. Во дворец войдут только три вождя, а молодые воины останутся здесь.
— Я попрошу моего брата подождать здесь, пока я схожу исполнить его поручение.
