— Карамба! — воскликнул Валентин. — Неужели это правда, батюшка?
— Да. Об этом говорили люди, которые похитили донну Клару. Если придут драгуны, тогда все погибло.
— Да, — согласился и миссионер, — но нельзя ли как-нибудь остановить их?
Курумилла тихонько коснулся руки охотника.
— Что вы хотите сказать, вождь? — спросил его Валентин.
— Команчи — воины! — отвечал отрывисто Курумилла.
— А! — радостно проговорил Валентин, ударяя себя по лбу. — Ваша правда, вождь; вы нас спасаете.
Улыбка удовольствия мелькнула на губах Курумиллы.
— Пока вы будете преследовать солдат, — сказал дон Пабло, — я ничем не могу вам помочь и поэтому я вместе с отцом Серафимом отправлюсь к бедной сестре, которую давно уже не видал.
— Хорошо, — ответил Валентин. — Идите! На рассвете вы приведете донну Клару в лагерь, чтобы я мог сам сдать ее на руки отцу.
— Отлично.
Валентин, Курумилла и Единорог поспешили к лагерю команчей, а отец Серафим и дон Пабло направились в город.
Миссионер и дон Пабло, торопясь к молодой девушке, не заметили, что за ними по пятам с величайшей осторожностью следовал какой-то человек.
Это был Натан, старший сын Красного Кедра.
ГЛАВА XV. Засада
Вечером ветер разогнал тучи. Почти в четырех милях от Санта-Фе в высокой траве двигался многочисленный отряд всадников по узенькой, едва приметной тропинке.
Это был отряд драгун, которых с таким нетерпением ожидал генерал Вентура.
Шагов на десять впереди отряда ехали, оживленно болтая, четверо или пятеро офицеров, в числе которых находился и полковник.
— Кабальеро, — сказал вдруг полковник, — признаюсь вам, я даже и представить себе не могу, где мы теперь находимся. Может, кто-нибудь из вас, господа, хоть немного знает эту страну? Эта ужасная дорога, мне кажется, никуда не выведет нас, и я боюсь, как бы мы не заблудились.
— Из нас тоже никто не знает этой местности, полковник, — отвечал один из офицеров, — и поэтому никто из нас не может сказать вам, где мы находимся.
— Честное слово, — продолжал полковник, с удовольствием окидывая взглядом расстилавшуюся перед ними равнину, — нам незачем спешить в Санта-Фе!.. Не остановиться ли нам здесь на ночь, а утром, как только взойдет солнце, мы снова тронемся в путь.
— Вы отлично придумали, полковник, — отвечал старший из офицеров, — несколько часов позже или раньше, это ровно ничего не значит, зато мы, по крайней мере, наверняка не собьемся с пути.
— Прикажите остановиться и разбить лагерь.
Офицер немедленно исполнил приказание своего вождя.
Полковник не знал, что губернатор Санта-Фе с таким нетерпением ждал его, и поэтому считал себя в полном праве соблюдать все необходимые предосторожности.
Когда бивак был разбит и часовые расставлены, полковник отрядил человек десять под командой лейтенанта осмотреть окрестности и, если возможно, добыть проводника.
Небольшой отряд, посланный на разведку, галопом удалился от лагеря.
Вскоре лошади пошли тише, и солдаты и офицер, командовавший отрядом, принялись весело болтать и смеяться, как бы совершенно позабыв о том, какое важное поручение им было дано.
Вдруг в безмолвии ночи дважды раздалось пение голубой канюки; ее жалобная и тихая песенка мелодично прозвучала в прозрачном воздухе.
— Э! — обратился один из драгун к своему соседу. — Слышите, как поздно поет эта птица?
— Дурная примета! — отвечал, покачивая головой, солдат, к которому обращались с этим вопросом.
— Canarios! Что это еще за примету выдумали вы, товарищ?
— Я не раз слышал, — отвечал с важностью второй собеседник, — что если услышишь ночное пение птицы слева, то это приносит несчастье.
— Ступайте вы к черту с вашими приметами.
В эту минуту пение голубой канюки снова прозвучало в тишине.
Лейтенант остановился и поднял голову, не понимая, что значит это странное явление.
Уже целый час, как отряд выехал из лагеря. За это время солдаты не заметили ничего подозрительного и, конечно, не нашли проводника, потому что не встретили ни одной живой души.
Лейтенант хотел уже повернуть назад, как вдруг один из драгун обратил его внимание на видневшиеся вдали темные фигуры.
— Что бы это могло быть, черт возьми? — проговорил офицер, внимательно вглядываясь в двигавшиеся фигуры.
— Caspita! Лейтенант! — вскричал вдруг один из драгун. — Теперь я знаю, что это такое: это пасутся лани.
— Лани! — вскричал лейтенант, в котором моментально пробудился дух охотника. — В таком случае, их тут по крайней мере тридцать штук.
— Нет, — отвечал драгун, — меньше.
— Гм! — проговорил офицер. — А что если нам убить несколько штук?
— Это очень трудно.
— Ба! — вскричал другой солдат. — Теперь довольно светло, и мы отлично можем стрелять в них.
— Нет, нет!.. Мы не имеем права стрелять без крайней необходимости!.. — остановил его офицер. — Если ваши выстрелы, повторяемые эхом, достигнут ушей индейцев, которые, может быть, прячутся в кустах, — мы погибли… Но как же быть в таком случае? — продолжал он в раздумье.
— Пустить в дело лассо, caspita! Вы ведь непременно хотите поохотиться на них.
— Верно, — обрадовался лейтенант, — я и не подумал об этом.
Драгуны спрыгнули на землю, привязали лошадей к придорожным деревьям и взялись за лассо.
Затем они осторожно стали приближаться к ланям с подветренной стороны и наконец подошли не более чем шагов на пятнадцать или двадцать к животным, продолжавшим спокойно жевать траву.
Но тут произошло нечто странное.
Шкуры ланей вдруг упали на землю, и перед изумленными солдатами оказались Валентин, Курумилла и с десяток воинов-команчей, которые, воспользовавшись замешательством драгун, принялись охотиться на охотников, накидывая на них лассо и валя их на землю.
Все десять человек драгун вместе со своим командиром попали в плен.
— Э! Друзья, — сказал насмешливо Валентин. — Как вам понравилась эта шутка?
Поваленные драгуны не отвечали ни слова и молча дали связать себя.
И только один из них пробормотал сквозь зубы:
— Недаром я говорил, что эта мерзкая канюка накличет несчастье!
Валентин приложил два пальца к губам и с таким искусством стал подражать пению голубой канюки, что солдат поднял глаза к верхушке дерева. В ту же минуту какой-то человек одним прыжком очутился среди пленников и охотников.
Это был Орлиное Перо, вождь корасов.
