— Превосходная мысль, — заметил Ботрейл.
— Да, — продолжал капитан, — но только не следует забывать, что выполнение предстоящей задачи сопряжено с крайней опасностью. Без всякого сомнения, индейские бродяги уже рассеялись по равнине и находятся, быть может, невдалеке от нас. Если при свете двух или трех костров мы их увидим, то и они, со своей стороны, тоже нас заметят. Каждому из нас придется захватить с собой необходимые горючие материалы, и мы должны быстротой действий обмануть врагов. Помните, что нам придется действовать поодиночке и что каждому из нас предстоит зажечь четыре или пять костров, причем мы не должны рассчитывать друг на друга. За работу!
Они поделили горючие материалы между собой и разошлись в разные стороны.
Через пять минут вспыхнуло одно пламя, затем другое, третье, и спустя четверть часа горели уже десять костров.
Некоторое время они горели слабо, затем пламя мало-помалу увеличилось, вошло в силу, и скоро вся равнина озарилась кровавым отблеском этих громадных костров.
Капитану и его товарищам удалось, вопреки опасениям, поджечь рассеянные по долине штабеля бревен, не привлекая к себе внимания индейцев. Затем все трое поспешили вернуться в крепость. И вовремя, потому что вдруг позади них раздался оглушительный военный клич, и многочисленный отряд индейцев показался на опушке леса, мчась во весь опор и размахивая оружием, подобно легиону демонов.
Но они опоздали захватить американцев, которые уже перебрались через ров и были недосягаемы.
Индейцы были встречены ружейным залпом, от которого несколько человек упали с лошадей, а остальные повернули назад и поспешно отступили.
Битва началась, но она мало беспокоила капитана. Благодаря его смелой вылазке неожиданное нападение сделалось невозможным, потому что было светло, как днем.
Наступило минутное затишье, которым американцы и воспользовались, чтобы зарядить ружья.
Видя, как в прерии один за другим вспыхивают огромные костры, колонисты сперва были охвачены беспокойством, считая это проделкой индейцев, но вскоре появился капитан и объяснил им все. Тогда они пришли в восторг от этой удачной мысли, позволившей им стрелять наверняка.
Однако пауни не отказались от своего плана нападения. По всей вероятности, они отступили только для того, чтобы держать совет.
Капитан, прислонившись к палисаду, внимательно следил за пустынной равниной. Вдруг он заметил, что на довольно большом поле, засеянном маисом и расположенном приблизительно на расстоянии двух ружейных выстрелов от колонии, происходит какое-то странное движение.
— К оружию, — скомандовал он, — неприятель приближается!
Каждый приготовился спустить курок.
Вдруг послышался страшный шум, и самый дальний костер с треском рассыпался, выбросив в небо тысячи искр.
— By God! — вскричал капитан. — Тут какая-то индейская хитрость. Невозможно, чтобы такая огромная куча уже сгорела.
В ту же минуту развалился и второй костер, сейчас же за ним третий, а там и четвертый.
Больше уже не оставалось сомнений насчет причины этой цепи последовательных обвалов. Индейцы, передвижениям которых препятствовал свет, распространяемый этими огромными маяками, изобрели простое средство их погасить, не подвергаясь ни малейшей опасности, так как костры находились от укреплений на расстоянии, превышающем ружейный выстрел.
Повалив лес на землю, его растащили и разбросали в разные стороны, и он довольно быстро погас.
Это позволяло индейцам подойти довольно близко к палисаду не замеченными.
Однако все костры погасить не удалось. Остались гореть те, которые были расположены довольно близко к крепости.
Тем не менее пауни попытались потушить и их.
Но тут началась пальба, и пули градом посыпались на нападающих. Спустя несколько минут пауни принуждены были обратиться в бегство, которое, вследствие его поспешности, никак нельзя было назвать отступлением.
Американцы принялись свистеть и улюлюкать вслед бегущим.
— Мне кажется, — шутливо заметил Ботрейл, — что эти храбрецы находят наш суп слишком горячим и сожалеют, что окунули в него палец.
— Действительно, — сказал капитан, — на этот раз они, по-видимому, не расположены вернуться.
Но капитан ошибся. В то же самое мгновение индейцы с неимоверной быстротой возобновили наступление.
Ничто не в состоянии было их удержать. Несмотря на выстрелы, к которым индейцы отнеслись на этот раз с презрением, они достигли рва.
Тут, правда, им пришлось развернуться и отступить с такой же быстротой, с какой они наступали, оставляя за собой лежащими на земле товарищей, безжалостно настигаемых американскими пулями.
Но замысел пауни удался, и белые скоро, к своему разочарованию, убедились в том, что слишком поторопились торжествовать легкую победу.
Каждый пауни привез на крупе своей лошади по воину. Достигнув рва, они соскочили на землю и в минуту смятения, пользуясь дымом, не позволявшим их увидеть, кое-как притаились за стволами валявшихся на земле деревьев и за бугорками. Когда же дым рассеялся и американцы появились над палисадом, чтобы увидеть результаты залпа, пущенного ими в неприятеля, индейцы, в свою очередь, встретили их залпом из ружей и самострелов, уложившим на землю пятнадцать человек.
Белые были охвачены сильнейшим ужасом при этом нападении невидимых врагов.
Пятнадцать человек, убитых одним залпом, были страшной потерей для колонистов. Битва принимала серьезный оборот и угрожала окончиться поражением, так как никогда еще индейцы не проявляли во время атаки такой энергии и ожесточения.
Раздумывать было некогда, нужно было во что бы то ни стало выбить дерзкого врага из засады, в которой он так смело притаился.
Капитан решился на это.
Взяв с собой двадцать смельчаков, а остальных оставив караулить палисад, он приказал опустить подъемный мост и бесстрашно ринулся из укрепления.
Тогда индейцы лицом к лицу встретили отряд белых.
Схватка была ужасна. Белые и краснокожие, извиваясь, как змеи, опьяненные яростью и ослепленные гневом, старались поразить друг друга.
Вдруг эта сцена резни осветилась огромным заревом, и из колонии послышались крики ужаса.
Капитан оглянулся, и у него вырвался отчаянный крик при виде ужасного зрелища, представившегося его взору.
Башня и главная постройка пылали. При свете пламени можно было видеть, как индейцы, подобно демонам, прыжками преследовали защитников крепости, столпившихся в разных местах и пытавшихся оказать сопротивление, которое теперь было уже немыслимо.
Случилось вот что.
В то время как Черный Олень, Голубая Лисица и другие вожди пауни атаковали укрепления с фронта, Транкиль в сопровождении Квониама и пятидесяти вполне надежных охотников сел в пироги из бизоньей кожи, бесшумно переплыл реку и высадился в тылу у защитников форта, не встретив ни малейшего сопротивления по той простой причине, что американцы никак не могли ожидать нападения со стороны Миссури.
Однако мы должны отдать справедливость капитану и сказать, что он не оставил этого пункта беззащитным — часовые были расставлены. К несчастью, в суматохе, последовавшей за последним нападением индейцев, часовые эти, не придавая важного значения занимаемому ими посту, покинули его и бросились туда, где видели наибольшую опасность, чтобы помочь товарищам отразить натиск
