Едва Лу переступила порог своей квартиры, как на нее набросилась Черепашка:
– Ну где ты пропадаешь?! Я уже кому только не звонила! Тут такие дела творятся, а тебя нет! Короче, эта дура Маша…
– Может, сначала я тебе кое-что расскажу? – перебила подругу Лу.
Она была уверена, что бы там ни случилось у Люси, а ее новости уж поважнее будут!
– Нет, я! – как маленькая заканючила Черепашка. – Ну, пожалуйста! Я тебя целый час в пустой квартире дожидаюсь! Если я сейчас же не расскажу тебе все, то просто умру!
– Ну, хорошо, – сдалась Лу. – Рассказывай.
Звонок раздался утром. Черепашка и Лу уже заканчивали завтракать. Почему-то Люся была уверена, что звонят Лу, хотя она и оставила в редакции ее телефон, предупредив всех, что временно переехала к подруге, поскольку в ее квартире идет ремонт. Через секунду Лу со словами: «Это тебя!» – передала Черепашке трубку. Звонил Вадим Борисович – директор их программы. Ничего толком не объяснив, он извинился и попросил Люсю срочно приехать в Останкино. И хотя голос у Вадима Борисовича был взволнованный, но Черепашка особого значения этому не придала, решив, что ребята что-то запороли на монтаже и теперь нужно срочно доснять несколько планов с ее участием. Такое уже случалось однажды.
Но стоило Люсе переступить порог редакционной комнаты, как она тут же поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Ну, рассказывай, подруга, как ты до такой жизни дошла?! – потребовал Вадим Борисович, ногой пододвигая Черепашке стул. И хотя тон его был вроде бы шутливым, но темные, глубоко посаженные глаза смотрели при этом жестко и колко. Так, во всяком случае, показалось Люсе. Она молча опустилась на стул. Под ложечкой неприятно засосало. Хотя никакой вины девушка за собой не чувствовала. – Вчера на студию звонил Червинский… – Вадим Борисович продолжал сверлить Черепашку взглядом.
– Правда? – радостно перебила его Люся. – А мне как раз нужен был его телефон!
Но Вадим Борисович, судя по всему, ее радости не разделял.
– Только ты тут комедию передо мной не ломай, – покривился он и достал из пачки, лежавшей на столе, сигарету. – Есть у тебя его телефон! Иначе как бы ты ему звонила?!
– А я и не звонила ему, – пожала плечами Черепашка.
– Может быть, ты еще скажешь, что и название группы «Грачи прилетели» тебе ни о чем не говорит? – Люся вздрогнула. Заметив это, директор криво усмехнулся и продолжал: – И что ты не шантажировала Червинского и не ставила ему условие: либо он занимается двумя группами, либо Кочевник с ним не будет иметь никаких дел? И как тебе в голову такое пришло? – с досадой выдохнул Вадим Борисович, видя, какой эффект произвели на Черепашку его слова. Та сидела ошеломленная, время от времени глотая воздух ртом. – На что ты вообще рассчитывала? Что Червинский будет молчать и безропотно выполнит все твои дурацкие условия? Кем ты себя, лапочка, возомнила? Звездой вселенского масштаба?!
– А почему вы решили, что это я звонила Червинскому? – дрожащим от волнения голосом спросила Люся. Постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Обидные слова директора программы Черепашка на свой счет не принимала. Но голова вдруг закружилась, и перед глазами поплыли ярко- желтые круги.
Вадим Борисович пускал в потолок колечки дыма. Он будто не слышал ее вопроса. Наконец, раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, он посмотрел на девушку долгим изучающим взглядом:
– Так ведь ты, голубушка моя, представилась. Так и сказала: Людмила Черепахина – ведущая программы «Уроки рока». И еще сказала, что этот самый Женя Кочевник в тебя без памяти влюблен и делает только то, что ты ему скажешь…
– Вадим Борисович! – Черепашка вскочила со стула. – И вы этому верите? Вы верите в то, что я могла такое сказать?
– Честно говоря, ты меня этим просто убила, – признался Вадим Борисович, закуривая новую сигарету. – Как ловко-то маскировалась! Скромницей прикидывалась… Ты хоть мне скажи, что это за «Грачи», что ты ради них решилась на такое безумие?
– Ой, да полный отстой, – поморщилась Черепашка. Внезапный приступ головокружения прошел.
– А что ж ты тогда из-за них всю команду опозорила? А может, эти «Грачи» тебе заплатили? – Он лег на стол своей широкой грудью.
– Что? – вздернула подбородок Черепашка. Стекла ее очков блеснули. Вадим Борисович пригладил свою рыжеватую, не очень густую бороду.
– А что? Я уже ничему не удивлюсь… – неприятно ухмыльнулся он. – А может, ты думаешь, что после всего этого тебя будут тут терпеть? – В голосе его звучали саркастические нотки.
– Вы, конечно, можете меня уволить, – не выдержала Черепашка. Она по-прежнему стояла. Почему-то так она чувствовала себя уверенней. – Но я никому не звонила и никого не шантажировала. И готова это доказать. – Теперь ее голос звучал ожесточенно. Конечно, Люся уже окончательно догадалась, откуда ветер дует и кого ей следует за все это благодарить.
– Доказать? – недоверчиво переспросил директор программы. – Интересно, каким же это образом?
– Голос! У той девушки совсем другой голос. Червинский оставил вам свой телефон? Давайте позвоним прямо сейчас!
Искренняя готовность Черепашки прямо сейчас позвонить продюсеру несколько поколебала уверенность директора. Это чувствовалось по его взгляду. Появилось в нем что-то такое, чего раньше не было. Легкая тень сомнения, что ли?
– Звони! – Скептически улыбаясь, Вадим Борисович придвинул к ней телефонный аппарат.
– Я не знаю номера, – упрямо и глухо проговорила Люся.
– Ах да! – картинно вскинул руки директор и, не сводя с девушки пристального взгляда, выдвинул ящик письменного стола, на ощупь отыскал там записную книжку. Помахивая в воздухе серебристой визиткой, Вадим Борисович нараспев проговорил: – Прямо детектив какой-то, честное слово… Идентификация голоса… Ну что ж, валяй!
И как Черепашка ни старалась, но унять дрожь в руках ей так и не удалось. С третьей попытки она набрала-таки номер мобильного телефона Афанасия Червинского.
– Как его отчество? – шепотом спросила Черепашка, зажимая рукой трубку.
– Понятия не имею, – хмыкнул директор. – Обращайся просто по имени.
– Алло! Афанасий… Здравствуйте… Меня зовут Люся Черепахина. Только я вас умоляю, не вешайте трубку, – возбужденно затараторила Черепашка, услышав в ответ короткий смешок. – Вам звонила другая девушка, она представилась моим именем… Так вот, это была не я! А если она еще позвонит… – Тут Люся осеклась и посмотрела на сидящего напротив Вадима Борисовича. Она не знала, как закончить фразу. В это время директор потянулся рукой к аппарату и включил громкую связь.
– И что же? – раздался в следующую секунду низкий мужской голос.
– Я даже не знаю… – сникла Люся, но вскоре она снова заговорила горячо и быстро: – Но вы же слышите, что у меня совсем другой голос? Я сейчас нахожусь в Останкино, передо мной сидит директор нашей программы… Он может подтвердить, что я действительно Люся Черепахина… Сейчас я передам ему трубку, но прежде скажите, ведь вам звонила другая девушка?
– Голос сто пудов другой, – уверенно подтвердил продюсер.
– Ну вот, – вдохновившись его ответом, продолжала Люся. – Ее голос ни с каким другим не спутаешь! Только вы ей не верьте… Если честно, она немножко не в себе… И Женя Кочевник наверняка вообще не в курсе, понимаете?
– То есть ты хочешь сказать, что все это делалось без его ведома?
– Да, именно так! – прокричала в трубку Люся. – Три дня назад он позвонил мне и сказал, что потерял ваш номер… Теперь я почти уверена, что он его не потерял! Наверняка эта Маша каким-то образом… Понимаете?
Черепашка бросила быстрый взгляд в сторону директора. На лице того было написано неподдельное изумление.
– Маша? – послышалось в трубке. – Ерунда какая-то… Слушай, а ты дай мне номер этого Кочевника. Я сам с ним свяжусь.
Черепашка с готовностью продиктовала Женин телефон и передала трубку Вадиму Борисовичу. Их разговор длился недолго. Да Черепашка к нему и не прислушивалась. Во-первых, директор отключил громкую связь, а во-вторых, Люся сейчас была полностью поглощена своими собственными переживаниями: «Чего же она в самом деле добивалась? Неужели просто хотела меня подставить? Или действительно рассчитывала, что Червинский так сильно заинтересован в Женьке, что поддастся шантажу и начнет двигать ее бездарных «Грачей»?
Черепашка давно уже поняла, что Маша – особа, мягко говоря, неуравновешенная. Но на такое безумие мог пойти только по-настоящему одержимый человек. А если так, то обычная логика и попытки найти в Машиных действиях хоть малейшие зачатки здравого смысла обречены на провал. Одержимые люди никогда ни на что не рассчитывают! Ими движет маниакальная идея. Ослепленные и оглушенные ею, они прут напролом, не задумываясь, к чему все это может привести…
«Выходит, Маша наврала Женьке, что рассталась с Игорем?! – подумалось вдруг Черепашке. – Конечно, наврала! Эта ненормальная авантюристка затеяла двойную игру! Как все это на нее похоже… А Женька-то! Развесил уши, наивная душа… Неужели он сам дал ей телефон Червинского? Нет! – тут же возразила себе Люся. – Тогда бы он не звонил мне и не говорил, что потерял его… И потом, ведь я прямо спрашивала его, не просила ли Маша этого телефона? Как чувствовала!»
Люся помнила, как помрачнел тогда Женька, как изменился цвет его глаз и с каким осуждением посмотрел он на нее. Ее вопрос он объяснил ревностью. Конечно, тогда ему легче было думать, что Черепашка ревнует его к Маше, чем попытаться беспристрастно проанализировать ситуацию… «Но как, каким образом Маше удалось завладеть телефоном Червинского? Рыскала по карманам? Залезла в Женькину записную книжку? А почему бы и нет?»
– О чем задумалась? – От неожиданности Черепашка вздрогнула. Оказывается, Вадим Борисович уже положил трубку и теперь смотрел на нее с рассеянной улыбкой. – Что же ты мне сразу не сказала, что знаешь эту девицу? Обошлись бы тогда и без этого звонка…
– Не обошлись бы! – сверкнула стеклами очков Черепашка. – Вы бы мне все равно не поверили.
– Ну почему же, – неопределенно протянул директор программы. – Где ж ты таких друзей себе находишь? – Он расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки, ослабил узел галстука и с явным облегчением повел головой из стороны в сторону.
– Она мне не подруга! – отрезала Черепашка.
– Ну не злись. – Вадим Борисович поднялся, подошел к Люсе и потрепал ее по плечу. Девушка тоже встала.
– Я пойду? – В ее голосе все еще звучала обида.
– Ну, прости ты меня, дурака старого… Но мне и в голову не могло такое прийти, чтобы какая-то девица… – Он запнулся и несколько раз нервно дернул себя
