– Не знаю, – пожала плечами Маша. – Наверное, в школе. Я на почту ходила, – моментально сообразила девушка, припомнив, что почтовое отделение находится прямо за Жениным домом.
Татьяна Сергеевна не поинтересовалась, почему Маша сама не в школе. Чувствовалось, что ей, как и Маше, эта встреча неприятна.
«Блин! – с досадой выдохнула про себя Маша. – И что ей на работе-то не сидится?! – Кинотеатр «Брест» находился в десяти минутах ходьбы от Жениного дома, и вполне вероятно, что Татьяна Сергеевна ходила обедать домой. Это обстоятельство Маша совсем упустила из виду. – Теперь придется и Женьке про почту врать. Наверняка она доложит, что встретила меня возле дома. – И вдруг девушку словно ледяной волной окатило с головы до ног. Она даже остановилась посреди дороги. Маша почувствовала, что у нее над верхней губой выступила испарина. Тупо уставившись в одну точку, она полезла в карман за носовым платком. – А ведь пробудь я в их квартире еще три минуты, она застала бы меня на месте преступления! И даже если б мы встретились в подъезде! Какая уж тогда почта!»
Расценив случившееся как необыкновенное везение, Маша заспешила к своему дому. Первая часть плана была завершена. В успехе второй девушка не сомневалась.
Собираясь на репетицию, Женя Кочевник нервничал. Что же он скажет теперь Маше? Конечно, она набросится на него с упреками и будет права. «Вот растяпа!» – сам себя обзывал Женя, уже в который раз перетряхивая свою записную книжку. Номер телефона Афанасия Червинского исчез бесследно. Женя помнил, что записал его на каком-то подвернувшемся под руку клочке, но вот куда он потом сунул бумажку? Помнилось, что будто бы вложил в блокнот. А может, он только собирался это сделать, а сам сунул телефон в карман джинсов или еще куда-нибудь…
«Машка меня точно убьет!» – мысленно сокрушался парень, предчувствуя неприятное объяснение. Ведь он дал Маше слово, что именно сегодня свяжется по телефону с Червинским и пригласит его на репетицию. Существовал, правда, еще один вариант, но Жене совсем не хотелось к нему прибегать. Но все же выслушивать справедливые упреки Маши не хотелось еще больше и, поколебавшись еще некоторое время, он набрал Черепашкин номер. Прослушав серию длинных гудков, Женя решил позвонить в редакцию программы «Уроки рока».
Там ему ответил низкий женский голос, и, после того как Женя представился, Люсю позвали к телефону. Она говорила с ним в своей обычной приветливо- сдержанной манере, сам же он волновался так сильно, что с трудом подбирал слова:
– Люсь… Тут такое дело… Ты сейчас очень занята?
– Да нет, съемка уже закончилась. У тебя что-то случилось? – спросила Черепашка, почувствовав его волнение.
– В общем, нет… Просто я потерял номер Червинского… Ты, случайно, его не записала? Может, в редакции есть?
– Понятно, – слегка разочарованно протянула Люся. – Сейчас попробую узнать. Подожди минутку, ладно? Или перезвони…
– Нет-нет! Я подожду! – поспешно откликнулся Женя.
Минуты через три он снова услышал Люсин голос:
– Алло, Жень, ты слушаешь?
– Да.
– Короче, в редакционном журнале телефона Червинского нет. Но ты не расстраивайся. В общем-то, это не проблема, только мне потребуется немного времени. Знаешь…
– Спасибо, – перебил он. – Не стоит. Не хочу тебя напрягать.
– Ерунда, – возразила Черепашка. – Давай я тебе вечером позвоню.
– Лучше я тебе, – предложил Женя.
Он знал, что вернется домой поздно, и не хотел, чтобы Люся разговаривала с мамой. Та непременно начнет ругать Машу, а это Жене было неприятно. Но Люся после паузы сказала вдруг:
– Нет, не звони мне. Я сейчас не живу дома…
– То есть как?! – вырвалось у него. Женя и сам не ожидал от себя такой реакции. – А где же ты живешь? У кого?
– У Лу, – ответила Люся, хотя и не считала себя обязанной отчитываться перед ним.
Услышав это, Женя почувствовал невероятное облегчение. А он-то уже подумал невесть что! Впрочем, через секунду тревога вернулась:
– Ты что, поссорилась с мамой? Почему ты живешь у Лу?
– Женька, имей совесть! – не выдержала наконец Черепашка. – Я же тебя не спрашиваю, где ты живешь и чем занимаешься! Тебе нужен номер Червинского? Я постараюсь его найти. Запиши телефон Лу и позвони завтра вечером. – Это было сказано жестко и сухо, такого голоса он у Черепашки никогда еще не слышал.
– Конечно, ты права, – согласился Женя, записал телефон Лу и, поблагодарив Люсю, повесил трубку.
«Что же это я в самом деле? – удивлялся он самому себе. – Прямо допрос настоящий устроил! Но ведь мне было неприятно, когда Люся сказала, что не живет дома. Да не просто неприятно… Я чуть не задохнулся от ревности! А какое я имею право ее ревновать? Мы ведь теперь чужие люди. Я сам захотел, чтобы это было так!»
Женя честно пытался образумить себя, но что-то в самой глубине его души отчаянно сопротивлялось всем разумным доводам и никак не хотело смириться с тем, что теперь они с Черепашкой посторонние люди.
Всю дорогу до клуба, в котором они репетировали, Женя думал о Черепашке. Он вспоминал, как они вместе работали, снимали клип, часами гуляли по городу, как она до слез смеялась над его шутками, а потом подолгу протирала огромные стекла своих очков и как они целовались. Первый раз в парке возле Останкинского телецентра, второй у него дома, а третий прямо в студии, после съемок клипа. Думал он о Люсе и тогда, когда в комнату влетела опоздавшая, по своему обыкновению, на целых полчаса Маша.
«Сейчас она начнет спрашивать, звонил ли я Червинскому», – подумал Женя и поднялся навстречу девушке.
– Машка, ты сейчас будешь меня убивать, но я потерял телефон Червинского. – Он решил опередить Машу.
Но, вопреки его ожиданиям, та беззаботно махнула рукой:
– Найдется! Сунул, как всегда, куда-то и забыл. А прежде чем Афанасию звонить, нужно как следует отрепетировать, – заметила она, серьезно сдвинув на переносице светлые брови. – Меньше всего мне хочется опозориться перед Червинским. А я-то с вами сто лет уже не пела.
Ее рассуждения были вполне обоснованными. Женя и сам думал, что вначале нужно довести до ума хотя бы несколько песен, а уж потом показывать продюсеру, на что они способны. Но что-то в голосе Маши его насторожило. Звучали в нем едва уловимые фальшивые нотки… Ведь Женя Кочевник обладал абсолютным слухом!
Раньше Маша всегда торопила события и, хотя и вправду была очень талантливой девушкой, репетировать подолгу не любила. Она считала, что успех должен быть внезапным и легким, что все должно быть в радость, в том числе и репетиции. А если успех выстрадан, вымучен, то никакой радости он лично ей принести уже не способен. Часто между ней и Женей возникали на этой почве конфликты. При этом Валерка-скрипач – второй участник группы «Круги на воде» – всегда брал сторону Жени. И еще его насторожила та легкость, с которой Маша восприняла новость о потере телефона Червинского. Женя прекрасно помнил ее наставления: «Береги этот телефон как зеницу ока! Это путь к нашей славе».
Внезапно сменив тему, Маша защебетала вдруг про какую-то почту, ценную бандероль и про ее неожиданную встречу с Татьяной Сергеевной. Женя так и не понял, к чему она все это ему рассказывает, да еще с такой горячностью. Когда он уходил из дома, мама еще не вернулась с работы.
– При чем тут мама? Ты ее что, на почте встретила? – пытался разобраться Женя.
– Да нет! – замахала на него руками Маша. – Я же говорю, на углу твоего дома.
– А что ты там делала?
– На почту за бандеролью ходила!
– Эй, ну вы чего там? – недовольно пробурчал скрипач Валерка. – Может, вы потом свои проблемы обсудите?! Мы сегодня будем репетировать или как?
Репетиция прошла на редкость продуктивно. Маша безропотно исполняла все требования музыкантов. Природа наделила ее глубоким, очень своеобразным драматическим голосом, но особой широтой его диапазон никогда не отличался. В былые времена она всегда требовала, чтобы песню транспонировали в более низкую тональность. Сейчас же она с таким усердием пыталась взять верхние ноты, что Жене в какой-то момент даже стало ее жаль:
– Тебе так слишком высоко. Нужно транспонировать эту песню.
– Нет, – запротестовала Маша. – Вот увидишь, на следующей репетиции я запою как соловей! Просто я сегодня не распелась.
Женя не стал спорить, хотя и отметил про себя еще одну странность ее поведения: раньше Маша до хрипоты спорила, убеждая его и Валерку, что на средних и нижних октавах поют единицы женщин, тогда как для того, чтобы «скулить фальцетом», больших данных не требуется. Сейчас же она только тем и занималась: отчаянно скулила фальцетом.
– Пусть тогда Женька эту вещь поет, – вмешался Валерка. – У него клево получается, и не надо ничего переделывать.
– Я могу вообще уйти! – с полоборота завелась было Маша. – По-моему, у вас без меня вообще все клево получается… – Но тут же осеклась, виновато потупила взор и ласково проворковала: – А вообще-то Валерка прав. Пусть эту песню поет Женька. Он ведь и писал ее под себя… Верно?
Но поскольку к тому времени они все изрядно устали, Женя принял самое разумное в такой ситуации решение:
– Давайте выпьем чаю. И вообще на сегодня, я думаю, хватит. А в следующий раз начнем с этой песни, сделаем пробную запись и послушаем, у кого лучше получается – у меня или у Маши.
В этот раз они не пошли гулять после репетиции, и, даже когда Женя предложил Маше проводить ее до дому, она, ласково коснувшись рукой его волос, сказала:
– Сама дойду – не маленькая. Ты бы видел, какие у тебя круги под глазами! Кстати, – она лукаво улыбнулась, – я думала, ты забыл, что название «Круги на воде» придумала я.
Женя ничего не ответил на это замечание. Он и правда безумно устал и мечтал сейчас об одном: поскорее доползти до дивана. Маша нежно обвила его шею руками и, поцеловав его в губы, быстро зашагала прочь. Девушка, как всегда, опаздывала. В десять часов она назначила свидание Игорю. Уже полчаса он нервно прохаживался по дорожке, карауля ее у подъезда.
А Женя даже ужинать не стал. Умылся и лег спать. На душе почему-то было смутно и неспокойно. А тут еще мама прямо с порога начала рассказывать ту же историю, которую пыталась ему поведать на репетиции Маша.
«Что они привязались ко мне с какой-то дурацкой почтой?! – недоумевал Женя, забираясь под одеяло. А внутренний голос подзуживал: – Нет, что-то тут не так! Возле Машиного дома тоже есть почтовое отделение. Почему она не пошла туда? И что за бандероль такая, из-за которой она даже школу решила
