– Покровитель бедных! – ответил Бирбал. – Среди кур, снесших яйца, лишь я один – петух.
Придворные, бедняги, сконфузились, а падишах усмехнулся.
Забыл жену
Однажды падишах забавлялся с Бирбалом всякими шутками-прибаутками и вдруг спросил:
– Бирбал! Слыхал я, что твоя жена – красавица писаная. Правда ли это?
– Владыка мира! И мне тоже так казалось, но я сразу забыл ее, как только увидел госпожу бегуму [73].
Падишах не нашелся что сказать и промолчал.
Начальник над собаками
Однажды падишах беседовал с самыми знатными своими придворными. Одному вельможе по имени Абу-л-Фазл захотелось посмеяться над Бирбалом.
– Бирбал! – говорит он ехидно. – Тебе сегодня пожаловали должность начальника над собаками.
– Значит, – отвечает Бирбал, – вам придется исполнять мои приказы.
Осрамился Абу-л-Фазл, так осрамился, что вперед никогда уж не задевал Бирбала.
Все умные думают одинаково
Однажды падишах спросил:
– Скажи-ка, Бирбал, ум у всех людей одинаковый или у каждого на свой лад?
– Владыка мира! Разве вы не слыхали присловья: «Все умные думают одинаково?» Суть его вот в чем: про любое дело люди рассуждают по-разному, кто во что горазд, но коли затронешь их корысть – тут все рассудят одинаково.
– Как же так? Головы разные, а мысли в них одинаковые? – удивился падишах.
– Ну, это дело ясное. Но если вы не верите, могу хоть завтра доказать.
– Вот и хорошо.
На другой день поутру Бирбал с позволения падишаха приказал садовникам спустить воду из большого бассейна в дворцовом саду. Опустевший водоем он велел покрыть большущей белой простыней. Потом он разослал по всему городу глашатаев, которые объявили приказ: каждый горожанин должен принести в шахский сад кувшин молока и вылить его в бассейн.
К вечеру горожане потянулись с кувшинами в дворцовый сад. Приподнявши простыню, они опорожняли кувшины.
Каждый был себе на уме, каждый рассуждал так: «В бассейн нальют так много молока, что не беда, если я вылью кувшин воды, благо вечером не видать». И каждый выливая воду, думал, что все другие принесли молоко.
Наутро падишах и Бирбал пришли к бассейну. Бирбал приказал садовнику снять простыню. И что же? Бассейн был полон воды, в нем не было ни капли молока. Падишах оторопел от этого зрелища и никак не мог понять, в чем дело.
– Покровитель бедных! Все умные думают одинаково – теперь вы убедились воочию, сколь правдива эта поговорка. Не так ли?
– Так-то оно так, Бирбал, – с сомнением ответил падишах, – да мне что-то не верится. Надо бы еще раз проверить. Но теперь я займусь этим сам.
Бирбал не стал спорить.
На другой день, только падишах проснулся, на него тотчас нахлынули мысли о вчерашнем случае. Он переоделся, чтоб никто его не узнал, и пошел в город. Покружил он по улицам и пригляделся к одному дому – то был, конечно, не царский дворец, но дом добротный, опрятный. Падишах постучался в дверь.
Открыл мужчина.
– Кто вы? Что вам надо?
– Я – путешественник, только вчера приехал в ваш город. Остановился в караван-сарае, а нынче вышел погулять. Ходил, бродил, да и заблудился. Устал сильно, все тело ломит и ноги не идут. Не дозволите ли передохнуть у вас немного?
Хозяин впустил путника в дом, показал кровать – прилягте, мол, отдохните. Падишах лег, а хозяин занялся своими делами. Через некоторое время он позвал путника к столу закусить. Но падишах отказался и завел с хозяином дружескую беседу.
– Братец, когда я вчера проезжал по городу, то слышал, как глашатаи объявили приказ. У вас тут каждый месяц так делается? И для чего падишаху понадобилось молоко? – расспрашивал гость.
– Нет, братец, это впервые. До сей поры такого еще не было. В чем здесь дело – никак не пойму, – ответил хозяин дома.
– Ну, а все же, что будет делать падишах с такой уймой молока? – гнул свое путешественник.
– Да пусть его делает что хочет, – отмахнулся хозяин. – Я-то, по правде сказать, вместо молока снес кувшин воды. Ежели среди многих тысяч кувшинов молока будет один мой кувшин воды – велика ль беда? – облегчал душу хозяин перед заезжим человеком.
– Это точно, – усмехнулся гость. – Ну, а если вдруг дойдет ваша проделка до ушей падишаха? Ведь худо вам придется. Об этом вы подумали?
– Нет, братец, того никак быть не может, – ответил хозяин.
Падишах сбросил одежду, что была надета поверх царского платья. Хозяин перепугался до смерти, лицо у него вытянулось.
– Не бойся, – стал его успокаивать падишах, – тебе зла не сделают. Ведь ты сам признал свою вину. А я пришел не для того, чтобы карать виновных. Мне надобно только одно: узнать, где правда, а где кривда. Приди я в шахском платье, мне бы этого не узнать.
Такими словами падишах успокоил хозяина, опять надел простое платье и, распрощавшись, вышел из дома на улицу.
Теперь падишах постучал в другой дом – здесь жил богач, который на весь город славился своей щедростью. Падишах снова пожаловался на усталость и попросил пристанища. Хозяин пожалел гостя.
– Почтенный путник! Этот дом – ваш дом, отдыхайте сколько душе вашей угодно. Вот кровати – мягкие и удобные, ложитесь, на какую вам понравится.
– Уважаемый, я не хочу вас утруждать, немножко отдохну и пойду.
И падишах завел беседу о нынешних временах и нравах. Слово за слово – и он перевел разговор на вчерашний приказ падишаха.
– Братец, каждый свое добро бережет. Пусть другие льют в пруд молоко, я же вылил кувшин воды, – признался богач.
– А вдруг падишах узнает про плутовство и обман обернется для вас бедой? Ведь скажут, что вы приказ нарушили.
– Кроме меня да вас, никто про обман не знает, – ответил богач. – Если вы не скажете, падишах ни о чем не проведает.
Гость скинул верхнее платье, и богач оцепенел, узнав падишаха. Перед глазами у него все поплыло,
