несчастные больные мучились без лечения и помирали. Проведал про жестокости того падишаха и Акбар и загоревал над бедой его подданных. Собрал он совет и стал спрашивать, как спасти обездоленный народ в том царстве.
– Владыка мира! – ответил ему Бирбал. – Мне бы только добраться до жестокосердного падишаха, а там уж я придумал бы, как освободить узников.
Для такого дела падишах отпустил Бирбала и дал ему месяц сроку.
Приехал Бирбал под видом лекаря в то царство, завел все, что для врачевания надобно, и стал задаром лечить бедняков. Немало больных вылечил он своими лекарствами, и слава о нем разнеслась по городу. Многие богачи тайком уговаривали Бирбала:
– Уезжайте, бегите из нашего города, не то падишах и вас в темницу бросит или велит казнить. Что толку без вины погибать?
Но Бирбал их не слушал и со всем усердием делал свое дело. Вскоре о нем прослышал падишах. Тотчас послал он за Бирбалом стражника.
– Господин хаким! – сказал он. – Я наслышан о вашей славе. Коли вы мне поможете, почту это за большую услугу. На войне я лишился ногтя с пальца на ноге. Многие хакимы и вайдьи лечили меня, да не вылечили. Если от вашего лекарства будет прок, я всю жизнь буду вас славить.
– Будьте спокойны, я вас вылечу, – ответил Бирбал. – Я знаю одно лекарство, приложу его, и через пять дней ноготь отрастет. Соблаговолите дать повеление собрать все, что для этого снадобья надобно.
Падишах обрадовался.
– Господин хаким! Много лекарей перебывало у меня, но ни один не верил так твердо в свое лекарство, как вы.
– Верно говорю вам, если бог поможет, вырастет ноготь, не хуже прежнего. Но, конечно, лекарство мое не простое, трудновато будет собрать для него все части.
– Ничего трудного тут нет, – откликнулся падишах. – Неужто я, великий падишах, не добуду все, что для лекарства требуется?
– Трудно ли, нет ли – добывать ваше дело. С божьей милостью все можно. Но придется нам записать уговор: если за месяц вы все не достанете, то с меня уже спроса не будет, а вы лекарей отпустите на волю. Ну, а я обещаю, когда бы вы это ни добыли, я тотчас без спору к вам явлюсь.
Падишах подумал: «Этот хаким впервые в моем городе и не знает, сколь богата моя казна. Разве есть такое лекарство, которое я не мог бы купить?»
Подумал так падишах, взбодрился и записал уговор, какой просил Бирбал. А Бирбал про себя веселился: «Теперь-то уж безвинные лекари скоро выйдут на волю». И сказал Бирбал падишаху:
Выслушал стихи падишах и приказал своему вазиру как можно скорее отыскать обе вещи. Вазир усердно хлопотал, изо всех сил старался, извелся весь, да все зря. А тут и срок уговора подошел, месяц был на исходе. Волей-неволей пришлось падишаху выпустить из тюрьмы вайдьев и хакимов. Собрал он их во дворце и спрашивает: «Какую целебную силу имеют цветок инжира и шерсть улитки?» А Бирбал загодя потолковал с врачевателями, и они наперебой стали нахваливать лекарство. Ну, падишаху и нельзя было придраться к Бирбалу. «Видно, очень ученый человек этот хаким», – подумал падишах и не стал на Бирбала гневаться.
Лекари денно и нощно благословляли Бирбала. Они сложились и поднесли своему спасителю кошель с деньгами.
Бирбал уехал из того царства и через несколько дней был уже в Дели. Рассказал он падишаху на дарбаре про все, что с ним приключилось. Падишах стал восхвалять мудрость Бирбала, а вслед за ним начали ахать и все придворные.
Под видом йога
Однажды падишах сильно разгневался на Бирбала за его правдивые речи. Бирбал взял да и уехал потихоньку из Дели. Поселился он в чужом краю, и тамошние жители полюбили его всей душой. «Тут меня все любят, а там хмурый падишах», – думал Бирбал и не торопился домой. Так прожил он тайно не год и не два.
Тем временем падишах без Бирбала день ото дня становился все беспокойнее. Разослал он гонцов во все стороны, но никто ничего узнать не сумел. А Бирбалу стало ведомо, что падишах скучает по нем, и ему тоже захотелось свидеться с государем. Принял он вид йога и явился в Дели. Облюбовал себе подходящее место – достославный храм Хану-мана за городом, – уселся в храме и стал возносить молитвы богу. А в храм каждодневно сотни людей приходили. Полюбили люди йога за усердие. Как войдут в храм, так перед Бирбалом ниц простираются, и когда уходят – тоже.
Многих посетителей храма Бирбал знал и иной раз окликал по имени. Уверились тогда люди – великий человек этот йог, и в храм потекли толпы народа, чтобы взглянуть на него.
Дошла и до падишаха молва про необыкновенного йога, и порешил он тайно испытать его силу. Переоделись придворные – и индусы и мусульмане – и пришли в храм. И падишах тоже оделся простолюдином и в это же время пришел. Простерся ниц перед йогом и сел поодаль. А йог одного за другим посетителей окликает. Ждет падишах, ждет, но йог его словно и не видит. Тогда падишах сам заговорил:
– О царь йогов! Вижу я, вы всех окликаете, со всеми беседуете. А я столько времени сижу, вы же на меня и не смотрите. Или я что плохое сделал?
– Господин! – отвечает йог. – Вас я назову последним. Потерпите еще малость.
Послушался падишах, сидит, молчит, ждет, что дальше будет. Вот уже все ушли из храма, только йог и падишах остались.
– Не может быть такого, чтобы я вас не узнал! – сказал йог.
Услыхал падишах эти слова, вздрогнул, так и впился глазами в йога. А тот тоже уставился на падишаха. Вмиг лицо падишаха переменилось. Приметил это йог и сразу же снова начал перебирать четки, точно ничего и не было. А падишах как закричит:
– Да ведь это ты, мой милый Бирбал!
Крепко обрадовали Бирбала сердечные слова падишаха. Он молча дотронулся до браслета на руке падишаха и сел, как раньше.
– Да покровитель бедных! Это я, ваш Бирбал.
Никто тех слов падишаха и Бирбала не слыхал, остались они тайной. На другой день, чуть свет, повалил народ в храм – поглядеть на йога, но место опустело, будто йога там никогда и не было. Горожане еще толковали между собой про йога, а уж мимо них во дворец пронесли паланкин, и в нем сидел Бирбал. Обрадовались люди, что снова видят Бирбала, позабыли про все и разошлись по домам.
Как Бирбал свою веру уберег
После падишаха второй человек в государстве был вазир. Никак мусульманская знать не могла смириться с тем, что на этом высоком месте сидит индус. К тому же при Бирбале и веру индусскую
