Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонаголл и профессор Злей. Из Большого зала до Гарри донёсся гул множества голосов. Потом профессор МакГонаголл закрыла дверь.
— Мадам Максим! — Флёр сразу же бросилась к своей руководительнице. — Они гово'ят, что этот мальенький мальшик тоже будьет согевноваться.
Где-то глубоко, под коркой оцепенелого непонимания происходящего, Гарри почувствовал острый укол гнева. Маленький мальчик?
Мадам Максим выпрямилась во весь свой немаленький рост. Задев макушкой красивой головы канделябр с горящими свечами, она расправила гигантскую шёлковую грудь.
— Что всё это значит, Думбли-догг? — властно осведомилась она.
— Я и сам хотел бы понять, в чём дело, Думбльдор, — поддержал её профессор Каркаров. На его лице застыла холодная улыбка, а голубые глаза превратились в осколки льда. — Два чемпиона от «Хогварца»? Не припоминаю, чтобы кто-нибудь говорил мне, что принимающая сторона имеет право выдвинуть двух чемпионов — возможно, я недостаточно внимательно изучил правила?
Он коротко, гадко хохотнул.
— C'est impossible, — огромная ладонь мадам Максим с многочисленными великолепными опалами покоилась на плече Флёр. — «'Огварц» не может иметь двух чемпионов. Это неспгаведливо.
— Мы считали, что ваш Рубеж, Думбльдор, закроет доступ к чаше претендентам, не достигшим нужного возраста, — холодная улыбка не сходила с губ Каркарова, но глаза сделались гораздо холоднее льда. — В противном случае, мы бы, разумеется, представили более полный набор кандидатов от наших школ.
— Каркаров, во всём виноват один Поттер, — тихо процедил Злей. Его чёрные глаза зажглись злобой. — Не нужно обвинять Думбльдора в том упорстве, с которым Поттер нарушает все возможные правила. Он занимается этим с самого первого дня пребывания здесь…
— Достаточно, благодарю вас, Злодеус, — твёрдо пресёк его речь Думбльдор, и Злей умолк, хотя его глаза по-прежнему убийственно сверкали из-под чёрной занавеси сальных волос.
Профессор Думбльдор обратил взгляд на Гарри, а тот в ответ посмотрел ему прямо в лицо, стараясь определить, что выражают глаза за стёклами в форме полумесяца.
— Гарри, помещал ли ты в Огненную чашу свою заявку? — спокойно спросил Думбльдор.
— Нет, — ответил Гарри, всей кожей чувствуя на себе взгляды присутствующих. Злей в полумраке издал тихий звук, выражающий нетерпеливое недоверие.
— Просил ли ты кого-либо из старших классов поместить твою заявку в Огненную чашу вместо тебя? — игнорируя Злея, продолжал допрос Думбльдор.
— Нет, — неистово мотнул головой Гарри.
— Ах, но 'азумеется, он вгёт! — вскричала мадам Максим. Злей, скривив губы в усмешке, качал головой.
— Он не мог пересечь Возрастной Рубеж, — резко вмешалась профессор МакГонаголл, — с этим, кажется, все согласились…
— Должно быть, Думбли-догг допустил с Губежом ошибку, — пожала плечами мадам Максим.
— Это, безусловно, возможно, — вежливо согласился Думбльдор.
— Думбльдор, вы прекрасно знаете, что никакой ошибки не было! — сердито сказала профессор МакГонаголл. — В самом деле, что за чушь! Гарри не мог пересечь Возрастной Рубеж сам, и профессор Думбльдор верит, что он не просил никого из страшеклассников сделать это за него, чего же вам ещё?
Она бросила очень недовольный взгляд на профессора Злея.
— Мистер Сгорбс… мистер Шульман, — голос Каркарова снова зазвучал елейно, — вы здесь единственные, кто… м-м-м… способен судить объективно. Уверен, вы согласитесь, что всё это в высшей степени несообразно?
Шульман промакнул круглое, мальчишеское лицо носовым платком и посмотрел на мистера Сгорбса, который стоял за пределами круга света, отбрасываемого камином. В полутьме его лица почти не было видно, и оно походило на череп. Сгорбс казался много старше, чем на самом деле, и вообще выглядел существом из потустороннего мира. Заговорил он, однако, совершенно обычным отрывистым голосом:
— Мы должны следовать правилам, а правила чётко и ясно гласят: те, чьё имя выдано Огненной чашей, обязаны принять участие в Турнире.
— Ну вот! Барти знает свод законов вдоль и поперёк, — Шульман, сияя, повернулся к Каркарову и мадам Максим с таким видом, словно вопрос теперь можно было спокойно считать закрытым.
— Я настаиваю на повторном предоставлении заявок остальными кандидатами от моей школы, — заявил Каркаров. Он оставил елейный тон и прекратил улыбаться. На его лице появилось по-настоящему страшное выражение. — Вы должны снова установить Огненную чашу, и мы будем продолжать процедуру до тех пор, пока не получим по два чемпиона от каждой школы. Согласитесь, Думбльдор, это будет справедливо.
— Но, Каркаров, так не выйдет, — возразил Шульман. — Огненная чаша только что остыла — и она не зажжётся вновь вплоть до следующего Турнира…
— … в котором «Дурмштранг» ни под каким видом не будет участвовать! — взорвался Каркаров. — После всех наших встреч, переговоров и компромиссов я никак не ожидал ничего подобного! Я не знаю, может быть, мне вообще следует уехать!
— Пустые угрозы, Каркаров, — прорычал от двери чей-то голос. — Вы не можете уехать и бросить своего чемпиона. Ему придётся участвовать. Им всем придётся. Думбльдор уже говорил, это своего рода магический контракт. Как удобно, а?
В комнату вошёл Хмури. Он проковылял к огню, и при каждом ударе правой ноги об пол раздавалось громкое клацанье.
— Удобно? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не понимаю вас, Хмури.
Гарри было совершенно очевидно, что Каркаров изо всех сил старается придать голосу насмешливое выражение, чтобы показать, что слова Хмури не заслуживают никакого внимания, но руки выдавали его — они сжались в кулаки.
— Не понимаете? — спокойно повторил Хмури. — Всё очень просто, Каркаров. Кто-то поместил заявку от Поттера в чашу, зная, что в случае, если чаша выберет его, ему придётся участвовать.
— Очевидно, это сделал кто-то, кто хотел, чтоби «'Огвагц» откусил от яблочка целих два кусочка! — бросила мадам Максим.
— Совершенно с вами согласен, мадам Максим, — Каркаров поклонился ей, — я непременно подам жалобу в министерство магии, а также в международную конфедерацию чародеев…
— Если кому и нужно жаловаться, так это Поттеру, — пророкотал Хмури, — но… удивительное дело… я не слышу от него ни слова…
— Почьему ему жаловаться? — взвилась Флёр Делакёр, топнув ногой. — Он получиль шанс согевноваться, так? Мы все ньеделями надеялись, что нас избегут! Это чьесть для наших школь! Пгиз в тисьячу галлеонов — за это многие согласились би умерьеть!
— Возможно, кто-то как раз и надеется, что Поттер умрёт за это, — с еле заметным намёком на рык в голосе, заметил Хмури.
За этими словами последовало очень и очень напряжённое молчание.
Людо Шульман, сильно встревоженный, покачался на пятках и сказал:
— Хмури, старина… что ты такое говоришь!
— Все мы знаем, что профессор Хмури считает утро пропавшим зря, если к обеду не раскроет шести заговоров, — громко заявил Каркаров. — Видимо, сейчас он обучает своих воспитанников опасаться наёмных убийц. Странное качество для преподавателя защиты от сил зла, но… у вас, очевидно, свои резоны, Думбльдор.
— Значит, мне померещилось? — зарычал Хмури. — Я всё придумал, да? Только высококлассный колдун или ведьма могли поместить имя мальчика в Огненную чашу…
— Ах, да какие же у вас доказательства? — воздела громадные руки мадам Максим.
— Такие, что они обвели вокруг пальца очень мощный волшебный предмет! — вскричал Хмури. — Нужна была исключительно сильная Дурильная Порча, чтобы заморочить чашу настолько, чтобы она забыла, что в Турнире участвуют всего лишь три школы… Думаю, они поместили имя Поттера в качестве претендента от четвёртой школы, ибо в этом случае он являлся единственным кандидатом…
— Вы что-то слишком много думаете, Хмури, — ледяным тоном оборвал Каркаров, — и, безусловно, пришли к абсолютно гениальным выводам… Хотя, насколько мне известно, недавно вы вообразили также, что один из подарков на ваш день рождения суть не что иное, как хитро замаскированное яйцо василиска, и раздолбили его на кусочки, не успев сообразить, что это обычные часы для кареты. Поэтому вы поймёте нас, если мы не станем принимать ваши слова так уж всерьёз…
— Есть люди, которые не побрезгуют извратить самое невинное высказывание, — угрожающе парировал Хмури. — Моя работа — мыслить так, как это делают чёрные маги… а вы, Каркаров, должны бы помнить…
— Аластор! — предупреждающе воскликнул Думбльдор. Гарри сначала даже не понял, к кому он обращается, но тут же осознал, что «Шизоглаз» — вряд ли настоящее имя. Хмури замолчал, но продолжал мерить Каркарова удовлетворённым взглядом — лицо у того горело.
— Каким образом могла возникнуть подобная ситуация, мы не знаем, — сказал Думбльдор, обращаясь ко всем собравшимся. — Однако, мне кажется, что нам не остаётся ничего иного, кроме как принять её. И Седрик, и Гарри избраны для участия в Турнире. Следовательно, именно это они и будут делать…
— Ах, но Думбли-догг…
— Моя дорогая мадам Максим, если вы можете предложить альтернативное решение, я был бы счастлив узнать о нём.
Думбльдор подождал, но мадам Максим ничего не сказала, а только стояла, источая гнев. И не она одна, кстати. Злей
