выглядел возмущённым; Каркаров пребывал в ярости. Но на лице у Шульмана прочитывалось нетерпеливое предвкушение.
— Ну-с, может, приступим? — предложил он, потирая руки и одаривая всех улыбкой. — Наши чемпионы ждут своих первых инструкций, не так ли? Барти, ты как — хочешь побыть председателем?
Мистер Сгорбс вышел из глубокой задумчивости.
— Да, — кивнул он, — инструкции. Да… первое задание…
Он прошёл поближе к камину. Гарри увидел его вблизи и подумал, что у мистера Сгорбса совсем больной вид. Под глазами пролегли глубокие тени, морщинистая кожа на лице со времени финала кубка истоньшилась и приобрела какой-то бумажный оттенок.
— Первое состязание имеет своей целью испытать вашу отвагу, — объявил он Гарри, Седрику, Флёр и Круму, — и поэтому мы не скажем, в чём конкретно оно будет заключаться. Храбрость перед лицом неизвестности суть очень важное колдовское качество… очень важное…
— Первое состязание будет проведено двадцать четвёртого ноября в присутствии всех школьников и судейского жюри. При выполнении заданий Турнира чемпионам не разрешается просить помощи в каком бы то ни было виде или принимать таковую от своих преподавателей. Первое испытание чемпионы встретят, вооружённые единственно своими волшебными палочками. Информация о втором состязании будет получена вами по прохождении первого. Также, вследствие того, что участие в Турнире отнимает много времени и сил, чемпионы освобождаются от сдачи экзаменов.
Мистер Сгорбс повернул голову к Думбльдору:
— Мне кажется, я ничего не забыл, Альбус?
— Вроде бы нет, — отозвался Думбльдор, смотревший на мистера Сгорбса с некоторым беспокойством. — Ты уверен, что не хочешь остаться на ночь в «Хогварце», Барти?
— Нет, Думбльдор, мне необходимо вернуться в министерство, — отказался мистер Сгорбс, — у нас сейчас очень трудное, очень напряжённое время… Пришлось оставить за главного юного Уэзерби… он проявляет большое рвение… по правде говоря, слишком уж большое…
— Может быть, по крайней мере, выпьешь чего-нибудь перед дорожкой? — предложил Думбльдор.
— Да ладно тебе, Барти! Я вот остаюсь! — с энтузиазмом воскликнул Шульман. — Ты пойми, всё самое важное происходит здесь и сейчас, а ты — министерство, министерство…
— Я так не думаю, Людо, — сказал Сгорбс, и в его голосе засквозили нотки былой нетерпеливости.
— Профессор Каркаров, мадам Максим — не желаете по рюмочке перед сном? — любезно осведомился Думбльдор.
Но мадам Максим уже положила руку на плечо Флёр и повела её прочь из комнаты. Гарри слышал, как они, выходя за дверь в Большой зал, быстро-быстро говорят по-французски. Каркаров поманил Крума, и они тоже вышли, но молча.
— Гарри, Седрик, я считаю, вам обоим лучше отправиться наверх, — Думбльдор с улыбкой посмотрел на чемпионов «Хогварца». — Нисколько не сомневаюсь, что в настоящую минуту и гриффиндорцы, и хуффльпуффцы с нетерпением ждут вас, чтобы отпраздновать вашу победу, и было бы жестоко лишить их прекрасного повода устроить бурное веселье.
Гарри бросил взгляд на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.
В Большом зале было пусто; свечи почти догорели, и от их мерцания зубастые улыбки тыкв приобрели загадочный, почти зловещий вид.
— Итак, — произнёс Седрик, еле заметно улыбаясь, — мы снова играем друг против друга.
— Получается, так, — чуть приподнял плечи Гарри. Он не смог придумать, что ещё можно сказать. В голове у него царил полный кавардак, как будто там только что провели обыск.
— Скажи, — начал Седрик, когда они дошли до вестибюля; Огненной чаши больше не было, и свет исходил только от факелов. — Как тебе удалось подать заявку?
— Я этого не делал, — Гарри поднял на него глаза, — я не подавал. Это правда.
— А-а… ОК, — пожал плечами Седрик. Было ясно, что он не поверил Гарри. — Ну, тогда… увидимся.
У центральной лестницы Седрик свернул направо в боковую дверь. Гарри постоял, прислушиваясь к удаляющимся вниз по каменным ступеням шагам, а затем, очень медленно, начал подниматься по мраморным.
Интересно, поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все будут думать, что он каким-то образом смухлевал? Хотя, как такое может прийти в голову, если вспомнить, что ему придётся состязаться с соперниками, у которых на три года больше колдовского опыта — и что теперь ему предстоит принять участие в испытаниях не только опасных, но и таких, которые будут проходить перед лицом сотен людей? Да, он мечтал об этом… но это же были просто мечты, фантазии… он ни разу всерьёз не думал о том, чтобы подать заявку на участие…
Кто-то другой, между тем, подумал за него… Кто-то захотел, чтобы он участвовал в Турнире, и сделал так, чтобы его выбрали. Зачем? В качестве подарка?… Что-то непохоже…
Чтобы посмотреть, как он выставит себя дураком? Что ж, тогда их желание наверняка исполнится…
Но чтобы погубить? Что это, обычная паранойя Хмури? Почему этого не могли сделать ради шутки? Неужели кому-то и в самом деле нужно, чтобы он погиб?
Ответ на этот вопрос у Гарри был готов. Да, есть кое-кто, кто действительно хочет, чтобы он умер, причём хочет с тех пор, как Гарри исполнился год… Это Лорд Вольдеморт. Но каким образом Лорд Вольдеморт смог добиться того, чтобы заявку от Гарри поместили в Огненную чашу? Считалось, что Вольдеморт находится где-то очень далеко, скрывается в далёкой стране, один… слабый и немощный…
И всё же… ведь в том сне, от которого заболел шрам, Вольдеморт не был один… он говорил с Червехвостом… и они планировали убить Гарри…
Гарри с удивлением обнаружил, что уже стоит перед Толстой Тётей. Он и не заметил, как сюда дошёл. С неменьшим удивлением он увидел, что Толстая Тётя не одна. Рядом с ней восседала та самая сморщенная старушенция, которая шмыгнула на соседнюю картину, когда он присоединился к остальным чемпионам. Ей, наверное, пришлось мчаться со всех ног, чтобы по картинам, висящим вдоль семи лестниц, добраться сюда раньше него. Обе дамы смотрели вниз на мальчика с живейшим интересом.
— Так-так-так, — произнесла Толстая Тётя, — Виолетта мне только что всё рассказала. Стало быть, нас избрали чемпионом?
— Вздор, — скучно сказал в ответ Гарри.
— И вовсе нет! — старушенция от возмущения даже побледнела.
— Нет, нет, Ви, это пароль, — успокоила её Толстая Тётя, и они обе уехали вверх, впустив Гарри в общую гостиную.
Как только портрет открылся, Гарри в уши ударил такой грохот, что его чуть ли не откинуло назад. Он не успел понять, что случилось дальше, но только в следующий момент его потащила внутрь по меньшей мере дюжина пар рук — и вот он уже стоял лицом к лицу с гриффиндорцами, визжащими, свистящими, рукоплещущими.
— Надо было нам сказать, что ты подал заявку! — взревел Фред; он был и недоволен, и восхищён одновременно.
— Как тебе удалось обойтись без бороды? Гениально! — заорал Джордж.
— Я не подавал, — заговорил Гарри, — я не знаю…
Но на него уже налетела Ангелина.
— Пусть не я, так хоть гриффиндорец….
— Ты расквитаешься с Диггори за последний квидишный матч, Гарри! — завопила Кэтти Белл, второй Охотник «Гриффиндора».
— Гарри, мы притащили всякой еды, иди сюда…
— Я не голодный, я наелся на пиру…
Но никто не желал слышать, что он не голоден; никто не желал слышать, что он не подавал заявку; ни один человек не заметил, что он не в настроении что-либо праздновать… Ли Джордан откопал где-то гриффиндорский флаг и настоял на том, чтобы Гарри завернулся в него, как в мантию. Избавиться от всего этого было невозможно; стоило Гарри попытаться бочком пройти к лестнице наверх в спальню, как беснующаяся толпа смыкалась вокруг, вливала в него очередную порцию усладэля, пихала в руки чипсы и орешки… все жаждали узнать, как ему это удалось, как он перешёл Возрастной Рубеж, как поместил в чашу заявку…
— Я этого не делал, — твердил Гарри снова и снова, — я не знаю, как это получилось.
Он мог бы этого вовсе не говорить — никто не обращал ни малейшего внимания.
— Я устал! — взорвался он наконец, с трудом выдержав полчаса. — Нет, честно, Джордж — я пойду спать…
Больше всего на свете ему хотелось отыскать Рона и Гермиону, обрести хоть какой-то покой, но его друзей не было в гостиной. Настояв на том, что ему нужно пойти спать, и чуть не размазав по стенке братцев Криви, которые попытались преградить ему путь у лестницы, Гарри сумел ото всех отделаться и поспешно удалился в спальню.
К величайшему облегчению, он обнаружил там Рона. Тот одетый лежал на кровати. Когда Гарри захлопнул за собой дверь, Рон поднял глаза.
— Ты где был? — спросил Гарри.
— О… привет, — ответил Рон.
Он улыбался, но очень странной, натянутой улыбкой. Гарри вдруг осознал, что до сих пор закутан в малиновый гриффиндорский флаг. Он принялся срывать его с себя, но узел был завязан очень туго. Рон лежал без движения и смотрел, как Гарри сражается с полотнищем.
— Ну, — сказал он, когда Гарри наконец удалось победить флаг и отшвырнуть его в угол, — поздравляю.
— Что значит, поздравляю? — Гарри уставился на Рона. Определённо, было что-то не правильное в том, как Рон улыбался; это была не улыбка, а скорее гримаса.
— Ну… никому другому не удалось перейти Возрастной Рубеж, — пояснил Рон. — Даже Фреду с Джорджем. Что ты сделал — надел плащ-невидимку?
