лицом в грудь наемника.
Глава пятнадцатая
Двух китайских часовых, вооруженных винтовками М—16, и капитана Генри Фроста разделяла примерно сотня ярдов. Часовые стояли рядом, оживленно болтая и поминутно озираясь. Видимо, собственных отцов-командиров страшатся больше, чем возможного неприятеля, подумал Фрост. Правильно делают. Но только не совсем правильно.
Солнце лишь недавно стало подниматься по небосклону. Утренние туманы успели сползти с горных вершин, однако продолжали клубиться в долинах и ущельях.
Фрост очень осторожно поежился. Он залег в маленькой земляной выемке еще перед рассветом, когда заслышал китайскую речь и проворно шлепнулся, дабы, нечаянно споткнувшись, или наступив на сухую ветку, не привлечь их внимания.
Фросту давно и настоятельно требовалось помочиться, но рисковать не стоило.
Укрывшись от двуногих, капитан тотчас привлек самое пристальное внимание шестилапых. Неподалеку располагался муравейник, и Фрост, не смея по-настоящему пошевелиться, преграждал дорогу самым любопытным разведчикам, бросая на их тропку песчинки — настоящие булыжники по муравьиным меркам. Муравьи останавливались, оттаскивали песчинки прочь и неукоснительно возвращались, точно играли с Фростом в мяч и дожидались очередной подачи.
Далеко за спинами часовых виднелся обозначенный на карте город — развалины, дворец, остатки стены. А заодно и солдаты, о которых много лет назад рассказывал Густаву пленный вьетконговец. Сколько этому городу веков? — подивился Фрост. Сущая была бы находка для историка или археолога…
Наемник вздохнул.
Величайшей заботой Фроста было ускользнуть от Ченовской стражи, спокойно облегчить мочевой пузырь, присоединиться к своему крошечному отряду, а затем изобрести хоть какой-нибудь порядок действий. Капитан опять поглядел на копошившихся муравьев.
Хочешь не хочешь, а рисковать придется… Оба часовых казались выспавшимися и свежими; видимо, их сменили совсем недавно, перед появлением на сцене самого Фроста. Надеяться на скорый приход разводящего и временную утрату бдительности не стоило.
— До свидания, — шепнул наемник муравьям, осторожно трогаясь вперед. — В следующий раз я вас обыграю!
До часовых оставалось уже всего пятьдесят ярдов. Мелкие камешки царапали Фросту руки, впивались в колени. Капитан перекатился на спину, медленно выбрался из лямок вещевого мешка, сбросил все оружие, кроме двух герберовских ножей — длинного и короткого — и хромированного браунинга. Подумал, сбросил берет, засунул его в кармашек рюкзака. Снова, с бесконечными предосторожностями, пополз к часовым, используя в качестве прикрытия всякий валун и каждый кустик.
Следующие тридцать ярдов он преодолевал, судя по циферблату, минут десять с лишним. Солнце поднялось выше, это значило, что караульные будут щуриться, глядя в сторону Фроста.
Обоих придется убить или оглушить, по сути, во мгновение ока. Иначе успеют поднять тревогу.
Один случайный выстрел — и затее конец.
За десять ярдов до ближайшего часового Фрост замер и передохнул. Сердце начало стучать ровнее. Китайцы, похоже, препирались по какому-то неизвестному поводу. Один из них сердито плюнул и сделал несколько шагов прочь. Фрост оцепенел. Ежели эти мерзавцы, подумал он, поссорятся и разойдутся футов на пятнадцать — пиши пропало.
Прикусив нижнюю губу, капитан зачем-то поправил черную повязку и быстрым, упругим движением вскочил на ноги. В обеих руках наемника блестели клинки. Фрост вихрем одолел последние десять ярдов, подпрыгнул, нанося китайцу сокрушительный удар ногой, известный в каратэ как “йоко тоби-гэри”. Часовой опрокинулся.
Фрост развернулся и ринулся на второго. Длинный кинжал вонзился в грудь караульному сверху вниз, а короткий одновременно ударил в солнечное сплетение. Сила толчка опрокинула раненого — точнее, уже убитого. Фрост отпрянул.
У него остался лишь один клинок, ибо длинное лезвие намертво завязло меж ребер китайца.
Первый часовой опомнился на удивление быстро и уже поднимался, хватая оброненную винтовку. Наемник прикинул расстояние, бросился в атаку и немедленно получил тычок дулом — по счастью, не совсем точный, скользнувший по черепу, — и здоровенный пинок.
Отлетел, шлепнулся. Дал нападающему хитроумную и безотказную подножку из положения лежа.
Вскочил.
Караульный тоже.
Винтовка валялась на земле между противниками.
Фрост и китаец, не сговариваясь, разумеется, устремили взоры сперва на М—16, затем друг на друга.
Китаец, очень высокий и плотный по меркам своей расы, хладнокровно стал в одну из основных позиций для рукопашного боя. Фрост поспешил сделать то же самое.
На широком, узкоглазом лице заиграла улыбка, в широкой мозолистой ладони появился длинный кинжал. Фрост отпрянул, выставив собственный маленький клинок точно рапиру.
Китаец опять улыбнулся, совершил обманное движение лезвием, потом сделал вид, будто левой рукой намерен перехватить правую кисть Фроста. Подобные трюки наемник видел не впервые… Что ж, подумал Фрост, я до сих пор жив — и слава Богу.
Пригнувшись, часовой медленно приближался, непрерывно угрожал ножом, перебрасывал оружие из левой руки в правую, потом наоборот. Фрост мысленно хмыкнул: выглядит весьма устрашающе, но с головой выдает неопытного или чересчур самоуверенного бойца.
Внезапно китаец прыгнул, нанося полосующий удар. На левом предплечье капитана появилась кровь. Серьезной раны Фрост не получил, но порез оказался длинным и довольно болезненным.
“Так, — отметил Фрост. — Обвинение в неопытности снимается…” Китаец был мастером — хоть и немного рисующимся перед лицом противника.
Капитан понемногу отступал, готовясь к новому нападению. Оно последовало незамедлительно. Сделав несколько обманных замахов ногой, караульный скользнул в низкую стойку, прянул — и острие мелькнуло в каких-то миллиметрах расстояния от Фростовской глотки. Уже развернувшийся и восстановивший равновесие китаец опять перебросил нож из руки в руку. Фрост пригнулся, захватил пригоршню песку, метнул в лицо неприятелю.
Справиться с таким бойцом в равных условиях нелегко — если вообще возможно, а победа наемнику требовалась позарез и любой ценой.
Уклониться часовой не успел, и непроизвольно заморгал запорошенными глазами.
Правый локоть Фроста с размаху врезался китайцу в правую скулу. Караульный отшатнулся, герберовский нож, точно ятаган, полоснул его по груди. Но уже в следующую секунду Фрост понял: конец. Китаец умудрился перехватить кинжал левой рукой и метил капитану прямо в пах…
Каким-то чудом наемник парировал выпад собственным клинком, на фехтовальный манер. Заскрежетала сталь. Противники отскочили друг от друга. Затем китаец сморгнул с ресниц остатки песка и вернул свой нож в правую руку.
И тогда, полностью нарушая все разумные правила рукопашной схватки, Фрост, успевший перехватить герберовский нож за короткое лезвие, метнул его с четырех ярдов расстояния, целясь китайцу в живот.
Раздался икающий вздох, протяжный стон. Вплотную подскочив к согнувшемуся пополам часовому, наемник ударил его коленом в лицо. Что-то подалось и хрустнуло. Китаец опрокинулся, и Фрост учуял несомненный запах, от которого едва не выблевал прямо на месте. Анальный сфинктер убитого расслабился, кишечник опорожнился…
