— Это приказ? Улетать одним? — тихо спросил Густав.
— Приказ!
— Тогда прощай, командир… Спасибо.
Густав протянул Фросту огромную ладонь. Капитан крепко пожал ее, ухмыльнулся:
— Ты всегда был отличным това…
Левый кулак немца обрушился на его челюсть. Наемнику почудилось: рухнула замковая стена…
Глава девятнадцатая
Фрост лежал и смотрел в распахнутое окно, слушал птичье пение, ощущал на лице теплый ветерок, следил за солнечными бликами и размышлял.
Вторая операция на позвоночнике состоялась четырьмя неделями раньше, и через несколько минут врачебный консилиум должен был сообщить, сможет Фрост ходить, или нет… Молодой, любезный доктор уже предположил, что волосы на ногах начнут расти сызнова, и шрамы окажутся не столь заметны. О чем и поспешил уведомить своего пациента.
Про такую больницу, невесело ухмыльнулся Фрост, можно только в дешевых шпионских романах прочитать. По сути, состоит на полном иждивении ЦРУ, обслуживает почти исключительно пострадавших агентов.
“Больше рассказать не могу, ты уж извини, босс, — разводил руками Густав. — “Не положено, разглашению не подлежит”, — сам знаешь, каким дерьмом набивают нам уши”.
Фрост, разумеется, не сердился. Но диву давался. Густав — тайный, и довольно заслуженный, сотрудник ЦРУ! Ну и ну! Впрочем, это с ходу решило целую кучу неодолимых, казалось бы, затруднений. Паспорт утерян, прочие удостоверения — тоже; ни гроша в кармане, за лечение не рассчитаться…
Густав уладил все. Фросту даже предлагали вставить великолепный искусственный глаз. Последнее предложение наемник вежливо отклонил.
В Штатах, подумал Фрост, сейчас глубокая зима. А здесь, в Израиле, стоит нескончаемое лето. Поистине, обетованная земля!
Но, черт возьми, что скажет консилиум?..
Сандра исправно подняла вертолет, Густав рассеял пулеметным огнем успевших вооружиться китайцев, и машина юркнула за ближайшие горные отроги почти на бреющем полете. Фрост пришел в себя незадолго до того, как они достигли Рангуна. Оттуда, немедленно связавшись с Центральным Разведывательным Управлением, Густав переправил всю компанию в Пакистан, затем — в Египет, и уже оттуда — в Израиль. Тысячи миль перелетов, проведенные Фростом в полубессознательном состоянии, под наркозом и болеутоляющими наркотиками попеременно…
Первую медицинскую помощь капитан получил еще в Рангуне.
Удостоверившись, что о друге заботятся надлежащим образом, немец распрощался и отбыл в Соединенные Штаты. Странно, подумал Фрост. Мы знакомы со времен Вьетнама, вместе дрались в Родезии, не один пуд соли уничтожили вместе… Вот уж кого не подозревал в работе на ЦРУ — так это Густава!
Что же скажет консилиум?
— Снова мечтаем? — раздался жизнерадостный голос хорошенькой сестры милосердия.
— Самую малость, — отозвался Фрост.
— Не хочу обнадеживать заранее, но рентгеновские снимки и результаты анализов кажутся хорошими. Фрост выдавил улыбку.
— Что, капитан, попробуем чуть-чуть погулять? — осведомился молодой врач.
В представлении наемника, докторам полагалось быть немного старше и сдержаннее. Однако врач отлично знал свое дело, и привередничать не следовало.
Сестра наклонилась и ласково чмокнула Фроста в щеку.
— С какой стати? — улыбнулся капитан. — Предварительная психологическая подготовка, — рассмеялась девушка. — Давайте очень осторожно попытаемся подняться и сесть на край кровати.
— Если все пойдет на лад, — сообщил врач, когда Фрост опасливо свесил на пол отощавшие без движения ноги, — то я позвоню по телефону и вечером у вас будет свидание с неким заинтересованным лицом. На террасе. Возможно, вам даже будет позволено пропустить не очень крепкий коктейль… Чудес не ждите, шагать уверенно сможете лишь некоторое время спустя — даже если с позвоночником все благополучно. Помните: колени в порядке. Нужно послушать, что скажет хребет…
Фрост обнял врача и сестру за плечи. Ему осторожно помогли подняться, удержали, когда отвыкшие напрягаться ноги чуть не подломились. Прислушавшись к собственным ощущениям, Фрост удостоверился: спина побаливает, но это просто ломота. Стреляющая, пронизывающая боль исчезла.
Он сделал маленький, неуверенный шаг. Потом — еще один. И еще. И рухнул бы, но сестра и врач поддержали, повернули, подвели к постели, помогли улечься вновь.
Фрост уставился на молодого медика. Тот широко улыбнулся:
— Не знаю, сможете ли когда-нибудь выступать в цирке, но после нескольких недель реабилитации ходить, бегать и прыгать будете за милую душу. Не стану предвосхищать событий, капитан Фрост, но только сдается, что я сумел, наконец, прооперировать пациента на славу…
— Хвастун! — с невыразимым облегчением осклабился Фрост. — Сейчас передохну чуток и, воззвав к вашей помощи, постараюсь добраться до ванной… Спасибо, доктор!
Глава двадцатая
Сидя на больничной веранде в хромированном колесном кресле, с наслаждением дыша прохладным вечерним воздухом и потягивая разрешенный к употреблению слабый мартини, Фрост разглядывал своего собеседника, пристроившегося по другую сторону стола.
— Меня зовут Каспер Стайлс, — представился новоприбывший. Протянул капитану широкую ладонь. Фрост непроизвольно вспомнил коварное рукопожатие Густава — там, в далекой горной цитадели, — ухмыльнулся и приветствовал гостя.
На Стайлсе красовался белый костюм-тройка. Темно-синий галстук отлично сочетался со светло- синей рубашкой, черные волосы были аккуратно и коротко подстрижены.
— Говорят, вы сможете вернуться к обычной жизни, капитан Фрост… И что намереваетесь предпринять?
— По чести?
— По чести.
— Укокошить Фарборна. Густав, разумеется, представил исчерпывающий доклад, но все же об одной вещи не знал. У Фарборна есть одна вещица, неважно какая. Она выставляет меня в совершенно ложном, а, главное, опасном свете. Хочу разыскать и уничтожить.
— Значит, вернетесь в Америку и совершите преднамеренное убийство?
— Уж чья бы мычала насчет преднамеренных убийств! — расхохотался Фрост и прикурил от своей старой доброй зажигалки. Видавшая виды “Зиппо” была единственной родной вещью, чудом уцелевшей и сохранившейся после плена, сражения и побега.
— А если мы предложим содействие? Квалифицированное, так сказать, соучастие и прикрытие? А?
— Спасибо, только зачем? Стайлс улыбнулся от уха до уха:
— Капитан Фрост! По секрету, и строго между нами: ваши последние воздушные вояжи, лечение и оздоровительный курс уже обошлись американскому налогоплательщику примерно в сто тысяч долларов. Вы остались гол, как сокол, это понятно любому… Даже брюки носите казенные.
