ликвидировать.
— А к чему здесь — ликвидировать? — недружелюбно взглянул на нее капитан.
— Я не могу…
— А вы попробуйте, мадемуазель, — угрожающим тоном проговорил Фушар, — и объясните нам, в чем дело, иначе я и пальцем не пошевелю, чтобы чем-то вам помочь, а вы меня об этом скоро сами попросите. Мне кажется, теперь я и сам понимаю, почему вдруг Балсам стал такой важной персоной, но хочу услышать объяснения лично от вас.
— Ну ладно, — нерешительно протянула та, — только пусть то, что я вам сейчас расскажу, останется между нами. Мы уже давно знаем о существовании общеевропейского антинацистского движения, сторонники которого всерьез готовятся к вооруженной борьбе с нацистами. И слава Богу, это нас только радует. До последнего времени, однако, мы не имели сведений, кто является идеологическим вдохновителем, так сказать, этого движения. Теперь выяснилось, что это — профессор Балсам. И если его захватили и доставили и замок в Баварских Альпах, то только с одной целью — заставить его назвать имена, раскрыть численный состав, выдать финансовые секреты антинацистского движения в Европе. Для этого неофашисты не остановятся ни перед чем — они накачают его наркотиками, станут пытать, применят электронику и тому подобное. Похоже, что в ближайшем будущем нацисты сами развяжут самую настоящую террористическую войну и сейчас они предпринимают все возможное, чтобы избавиться от своих главных противников; пусть даже молодых и неопытных.
— Значит, тогда, в гостинице, — стал вслух размышлять Хэнк, — они пытались похитить Балсама, а не убить?
— Да. Видимо, после неудавшегося покушения на профессора в аэропорту Чикаго нацисты решили, что он больше пригодится им живой, чем мертвый.
— Следовательно, — добавил Фушар, уставившись в потолок, — то, что Балсам выложит им все секреты под действием наркотиков — только вопрос времени. После этого они уничтожат всех лидеров антинацистского движения и займутся осуществлением своих планов по ведению террористической войны. Что же нам делать?
— Я могу вызвать из Израиля спецгруппу по борьбе с террористами, но она прибудет не раньше чем через двадцать четыре часа, — предложила Литски. — Это может быть слишком поздно.
— Есть еще один вариант, мадемуазель, — загадочно улыбаясь, произнес французский инспектор.
— А что, про меня уже забыли? — напомнил о своем присутствии Фрост, и все трое начали обсуждение совместного плана.
Глава семнадцатая
— Я и не думал, что такие самолеты еще производят, — постарался Фрост перекричать шум четырех пропеллеров, прижимая левой рукой к себе упакованный парашют
— Правильно думали! — наклонился к нему Фушар.
— Тогда все понятно, — проворчал капитан, окидывая недоверчивым взглядом старенький четырехмоторный винтовой бомбардировщик, помнящий еще вторую мировую Горизонт скрывала темнота, но он знал, что когда самолет пробьет слой тяжелых утренних туч, направляясь на восток, к Баварским Альпам, то они увидят солнце.
Марита Литски стояла рядом, все в той же черной одежде и плотных брюках, заправленных в десантные ботинки.
— Хэнк, лучше бы вы остались, — принялся за свое Фушар.
— Если не я, то кто же, — улыбнулся ему Фрост
— Я думаю, что моих людей и офицеров из Моссада вполне достаточно. Вас ведь в Лондоне ждет Бесс. Зачем вам все это?
— Эх, если бы я знал ответ на этот вопрос, я давно был бы не здесь, а в том же Лондоне.
— Я все понял, вы — не наемник, — хлопнул его по плечу Фушар.
— Тихо, никому об этом не говорите, — шутливо прижал палец к губам Хэнк.
Он пожал ему на прощанье руку и присоединился к группе коммандос, садящихся в самолет. Когда посадка была завершена, член экипажа захлопнул люк, задраил его, двигатели взревели, набирая обороты, и бомбардировщик, дрожа, понесся по взлетной полосе. Через несколько ми пут он набрал высоту и лег на заданный курс.
Фрост и остальные пятнадцать коммандос занялись проверкой оружия, как огнестрельного, так и холодного, а поверх своей защитной одежды они натянули маскировочные комбинезоны армии Западной Германии.
Дело в том, что они действовали, не поставив в известность представителей немецких властей о предстоящей операции, так как не были уверены, что среди них нет внедрившихся агентов нацистов или просто сочувствующих, которые могли бы сообщить обитателям замка о планируемом штурме. Поэтому группа рассчитывала высадиться недалеко от него и под видом подразделения западногерманской армии, осуществляющего патрулирование местности, приблизиться к своей цели — нацистской базе.
Десантники встали, проверили в последний раз свои парашюты и надели их. Через несколько минут из кабины летчиков показался один из членов экипажа и открыл люк. Коммандос выстроились вдоль левого борта самолета. Десантированием руководил капитан Карков, стоящий рядом с люком и отдававший команду “пошел”. Первым прыгнул Контень из отряда инспектора Фушара, за ним — Марита, за девушкой пристегнул карабин к тросу вытяжного фала Фрост. Он подошел к открытому люку, за которым свистел пронизывающий ветер, и, услышав команду, оттолкнулся от борта и нырнул головой вперед в страшную неизвестность.
От обжигающе холодного напора воздуха, рванувшегося снизу, не спасала даже специальная защитная одежда. Капитан почувствовал рывок фала принудительного раскрытия парашюта, но падение не замедлилось. Он вытянул шею, стараясь заглянуть за спину, и беззвучно выругался — фал оторвался, не успев выдернуть купол!
Фрост раскинул руки, стараясь хоть немного снизить скорость, мысленно отсчитывая оставшиеся секунды, не в состоянии отвести взгляд от земли, которая приближалась неотвратимо, зримо, ужасающе…
Он рванул кольцо запасного парашюта — безрезультатно! Руки инстинктивно опустились на пояс и стали лихорадочно расстегивать ножны. Земля неслась навстречу, и сознанием Хэнк понимал, что не успеет, но руки действовали самостоятельно, не подчиняясь отчаянию, охватившему мозг, полосуя боевым ножом клапан, мешающий выходу запасного парашюта.
Усилием воли он оторвал взгляд от летящей вверх поверхности, схватил купол и с трудом бросил его от себя, моля Бога о том, чтобы его раньше не задело лезвием. Одного маленького разреза в шелке хватило бы, чтобы он превратился в изысканный белый саван, которым укроют тело Фроста на месте его гибели.
Вот купол заполоскался, наполняясь ветром, наконец, последовал спасительный рывок, и падение замедлилось.
Буквально через несколько секунд капитан упал в снег, перекатился и отстегнул лямки дрожащими руками, все еще не веря в спасение. Немного придя в себя, он закопал парашют в снег, сел на землю, тяжело дыша, и услышал скрип приближающихся шагов.
— Фрост, это я! — донесся до него голос Мариты.
— Ты видела? — прохрипел ей Хэнк. — Это Карков, я заметил, что в самолете он копался рядом с моим парашютом, но не мог даже предположить… Неужели он работает на нацистов, ублюдок? Убью его!
— Не может быть! Я давно его знаю, он — еврей, с чего ему помогать своим врагам?
— У них везде есть свои агенты. У Каркова не было возможности предупредить обитателей замка об этой операции, вот он и решил попытаться расправиться с нами по одному. Только сейчас я понял, что он
