осуществление правосудия в свои руки.
Фрост поднялся на ноги, детектив расстегнул наручники, и капитан с облегчением растер онемевшие запястья.
— Ваши вещи, насколько мне известно, находятся у дежурного сержанта, — добавил мужчина.
— Хорошо, — кивнул Фрост, продолжая растирать руки.
Полицейский двинулся к двери, но на пороге остановился и повернул голову.
— Извините, что пришлось задержать вас, — сказал он. — Обвинение в нарушении общественного порядка с вас снято, и вы можете ехать, куда захотите. Но я бы просил вас побыть еще пару дней в Атланте или, по крайней мере, известить меня, если будете уезжать. Это для того, чтобы мы могли связаться с вами, если вдруг найдется что-то на этого Мартина.
Он сделал шаг к Фросту и протянул ему служебную визитную карточку. Капитан взял ее и сунул в карман. Его голова все еще сильно гудела, а шея неприятно ныла в том месте, куда ударила полицейская дубинка. Но с каждой секундой к Фросту возвращались силы и ясность ума.
— Вряд ли вам повезет с Мартином, — сказал он. — Там, во Вьетнаме, ни разведка, ни военная полиция так и не смогли ничего раскопать.
— Поживем увидим, — сказал полицейский, повернулся, вышел и закрыл за собой дверь.
Фрост с улыбкой посмотрел на Бесс.
— Ну, а теперь давай сделаем это как положено, — сказал он и привлек женщину к себе.
Его губы впились в ее рот, а руки крепко сжали талию Бесс. Она не сопротивлялась.
— Что-то вы не торопитесь, — подозрительно заметил дежурный сержант, сидевший за небольшим столиком возле двери, которая вела в комнату допросов.
Фрост посмотрел на Бесс, а потом повернулся к полицейскому, стараясь сохранять невозмутимый вид.
— Понимаете, этот арест как-то вывел меня из равновесия.
Дежурный понимающе покачал головой.
— Да, это бывает. Правда, никто вас не арестовывал. Это было просто задержание для выяснения.
— Ага, — глубокомысленно сказал Фрост. — И для этого вы воспользовались резиновой дубинкой. А чем бы вы меня треснули, если бы это был настоящий арест, хотел бы я знать?
Он вновь потер запястье и осторожно прикоснулся к затылку, по его лицу промелькнула гримаса боли.
— Ладно, — процедил Фрост, — давайте мои вещи, пока я не разозлился по-настоящему.
Полицейский нахмурился и медленно поднялся на ноги. Бесс быстро встала между мужчинами.
— Он просто пошутил, сержант.
Фрост заметил, как блеснул бриллиант на безымянном пальце ее левой руки — камень был вставлен в пасть золотой головы тигра. Капитан с улыбкой вспомнил, как это кольцо помогло ему спасти любимую женщину. Он поднял смеющийся взгляд на сержанта.
— Да, я просто пошутил, — соврал он.
Полицейский пододвинул к нему бумажный пакет с его вещами. Фрост первым делом одел на запястье “Ролекс”, а потом разместил в карманах все остальное.
— Распишитесь в получении, — все еще мрачно сказал полицейский и положил перед капитаном бланк квитанции.
— А если я откажусь? — спросил Фрост.
— Он не откажется, — успокаивающе сказала Бесс. Фрост взглянул на нее, а потом кивнул.
— Да, я не откажусь. Давайте ее сюда.
Пока он подписывал, сержант полез куда-то под стол и вытащил букет роз. Цветы выглядели весьма плачевно, большинство лепестков отсутствовало, многие черенки были поломаны. Бесс приняла букет из рук полицейского и прижала его к груди.
— Я не хотел, — извиняющимся тоном сказал Фрост. — Так получилось, прости.
— Они и сейчас очень красивые, — шепнула женщина, приподнялась на носках и быстро поцеловала капитана в щеку.
Фрост обнял ее за талию, и они двинулись к двери, вышли из помещения дежурной части и направились к бару.
— Пойдем, — сказал капитан. — Я поставлю тебе стаканчик. Да и мне не помешает подкрепиться.
Глава третья
— Тебе виски?
— Да, — сказала она. — Со льдом. Фрост кивнул и повернулся к бармену.
— Два шотландских со льдом.
— По здешнему рецепту или как обычно?
— Здешний рецепт может оказаться слишком крутым для моей головы, — усмехнулся Фрост. — Делайте традиционно.
— Хорошо, сэр. А какое виски?
— Пусть будет “Катти Сарк”, — махнул рукой Фрост. Ему, собственно, было все равно — он мог пить любой сорт виски, при условии, что напиток был хорошего качества.
Бесс вытащила сигарету из пачки, которая торчала из кармана Фроста, и зажала ее во рту.
— Каждый раз, когда я тебя вижу, — пожаловалась она, не разжимая губ, — мне сразу хочется курить. Это же очень вредно для здоровья. Ладно, а теперь расскажи мне о Мартине.
— Как ты так быстро находишь мои сигареты? — удивился капитан. — Я обычно успеваю обшарить все карманы, пока наткнусь на пачку.
— Не увиливай, — решительно произнесла Бесс. — Дай мне прикурить и рассказывай о Мартине.
— А что это за оживление? — спросил Фрост, показывая через окно бара на зал ожидания аэропорта. — Смотри, какая толпа собралась, все толкаются, да еще и размахивают Библиями. С чего бы это?
— Да, — кивнула Бесс, — мы летели с ним одним самолетом.
— С кем? — поинтересовался Фрост. Он наконец отыскал свою старенькую “Зиппо”, добыл огонь, прикурил сигарету женщине, а потом и себе.
— С доктором теологии Лэсситером Калли, — ответила
Бесс. — Это во многом из-за него я сейчас нахожусь здесь. Мистер Калли — телевизионный проповедник. Он не принадлежит ни к одной из зарегистрированных церквей, и я даже не знаю, насколько правомерно его ученое звание. Но он ужасно популярен и в Европе, и здесь. Во время рейса я взяла у него интервью, мы о многом успели поговорить. Конечно, он человек со странностями, но мне кажется, что Лэсситер Калли искренне верит в то, что делает.
— Так значит, ты летела из Лондона в Атланту только для того, чтобы поболтать с каким-то святошей? — обиженно спросил Фрост.
— Нет, — качнула головой Бесс, — интервью получилось сверх программы, но сюда я прилетела именно из-за Калли.
Она глубоко затянулась и выпустила клуб дыма, глядя на горящий кончик сигареты.
— Я тебя не понимаю, — сказал капитан.
— Может, у тебя болит голова… — начала женщина.
— Еще бы ей не болеть. Сколько мне всего пришлось вытерпеть за последнее время. — Фрост поднял руку. — Вот сюда получил, и вот сюда, и сюда, — показывал он.
