Джерри Эхерн
СХВАТКА В ДЖУНГЛЯХ
Глава первая
Фрост с трудом пошевелил сухим языком, прилипшим к небу, закашлялся и едва сумел открыть глаз. Он сел и стал протирать его кулаком, стараясь избавиться от странного тумана, который застилал взор. Так вроде стало лучше, и зрение прояснилось.
Капитан посмотрел по сторонам — тропический лес. Высокие густые кроны деревьев шатром смыкались вверху, закрывая солнце. Только несколько лучей пробивались сквозь зеленую листву и освещали плавающие у земли пылинки. Стволы деревьев были лишены коры — джунгли.
Поверхность, на которой он сидел, была мягкой, пружинящей и сырой. По левой руке карабкался большой жук, Фрост с отвращением сбросил его и заметил два синяка на внутренней поверхности локтевого сгиба. Он прищурился, всматриваясь внимательнее, — неужели следы от иголки?
Снова перед глазом все поплыло, и Хэнк потряс головой, чтобы отогнать обволакивающую пелену. “Укол, мне сделали укол”, — мелькнула мысль, и он закашлялся, ощущая пульсирующую боль в висках. Пиджак от белого костюма лежал рядом на земле, капитан поднял его и встряхнул несколько раз, чтобы убедиться, что туда не заползло какое-нибудь ядовитое насекомое.
Пиджак был довольно легким — в нем не оказалось ни револьвера, ни браунинга, ни запасных обойм к ним. Фрост оперся о локоть и стал вспоминать. Револьвер лежит в сейфе офиса Бесс в Лондоне. Браунинг — в Штатах, где он его оставил вместе с боевым ножом. Он снова потряс головой…
— Но ведь я же не был в этих проклятых джунглях, — прошептал он, обводя взглядом верхушки деревьев, густые заросли, окружавшие его, и стараясь подняться на ноги. От этого движения в голове снова разлилась боль, а перед глазом поплыли разноцветные круги.
Вдруг Хэнк заметил листок бумаги, пришпиленный к рубашке на груди. Он сорвал его и прищурился, всматриваясь в записку. Она была написана почти каллиграфическим почерком, но каким-то паучьим почерком, который показался ему знакомым. Где-то он его давным-давно видел…
“Уколы, которые мы тебе сделали, вызовут необратимую слепоту, она наступит через семьдесят два часа. Теперь перед тобой и домом, который построил мой отец, стоят сами джунгли, дикие звери, змеи, красные террористы и твое ухудшающееся зрение…”
Капитан взглянул на кровоподтеки у локтя и судорожно сглотнул, чувствуя, как в глазу потемнело.
— Не поддавайся, это может быть нервное, — пробормотал он, и зрение как-будто восстановилось.
Записка далее гласила:
“… Я жду тебя — у меня есть антидот и только он может нейтрализовать действие инъекции. Приди ко мне, но не забывай, что я окружена вооруженными охранниками, сторожевыми собаками, электронными защитными системами…”
Хэнк задержал взгляд на подписи, начертанной готическим почерком, вспомнив, что автор записки воспитывалась в Германии и произнес имя вслух:
— Ева Чапман…
На него нахлынул поток воспоминаний. Марк Чапман, Латинская Америка, расстрел батальона, Селмэн, полковник Тарлетон, майор Грист, ночь в джунглях. Летучие мыши, слетающиеся на запах крови, залившей мертвые тела посреди деревни. Фрост прикрыл глаз, вспоминая пикирующие боевые вертолеты; Селмэна, пытающегося его спасти и пули, вонзающиеся в ноги. Он улыбнулся, представив монашку, которая выхаживала его в христианской миссии, и ее слова: “… месть лишь ожесточит ваше сердце — а это не по-божески”. Он вспомнил выражение ее лица и свой ответ: “… месть не сможет ожесточить мое сердце. Это уже сделала бойня, устроенная Чапманом и его людьми. Если Бог оставил меня в живых, мне остается одно — мстить”. И одноглазый наемник отомстил, спустя несколько недель, за тысячи километров — в Швейцарии…
Фрост выстрелил два раза, первая пуля попала Чапману в правый локоть, вторая — в колено. Раздался пронзительный крик… Хэнк усмехнулся, наблюдая за реакцией полковника и заметив выражение ужаса в его голубых глазах, которые превратились в маленькие зеркальца, отражающие страх смерти. Из уголка рта сбегала струйка крови — вероятно, он ударился лицом, когда упал… Чапман пополз к выроненному пистолету. Фрост не стал ему мешать. Когда тот схватил оружие, поднял его и начал поворачиваться к капитану, он проговорил:
— Ты расстрелял сто пятьдесят моих товарищей. Думал, что и я погиб? Подыхай теперь сам!
Хэнк выстрелил Чапману в грудь, и того отбросило головой вниз на ступеньки. Фрост подошел к полковнику и опустился рядом с ним на одно колено. Приставив пистолет, снабженный глушителем, к затылку своего смертельного врага, он дважды нажал на спусковой крючок…
Хэнк закрыл глаз, затем снова открыл его. Значит, снова месть, только теперь Ева Чапман мстит человеку, который убил его отца. Одноглазый наемник задумался. Даже если он ослепнет и в одиночестве умрет здесь, в африканских джунглях… Ну что же, он уничтожил Марка Чапмана, словно заразную крысу, и этим выполнил свой долг.
— Ева… — прошептал капитан, поднимаясь на ноги. Он встал, покачиваясь и ощущая головную боль. Взгляд остановился на левой руке, где под закатанным рукавом виднелись два следа от инъекций. Один укол был, видимо, сделан с целью усыпления. Он посмотрел на “Ролекс” с черным циферблатом — хорошо хоть часы не сняли. И Фрост тут же улыбнулся над своей наивностью — конечно, ему их оставили специально. Если укол сделали уже здесь, в джунглях, то до потери зрения осталось около семидесяти одного часа. Они хотят, чтобы он следил за временем, отсчитывал часы за часами, потом — минуты за минутами, пока сможет различать стрелки на циферблате.
Хэнк снова взглянул на записку. Под подписью была грубо нарисована какая-то карта. Ева Чапман хотела, чтобы он пришел к ней или сдох, пытаясь добраться до нее.
— Семьдесят один час, — проговорил он. Сигареты и зажигалка “Зиппо” оказались в кармане. Он закурил и глубоко вдохнул густой табачный дым. Беспокоиться о вреде курения, вызывающем раковые заболевания и укорачивающем жизнь, причин не было.
Фрост нашел тонкое поваленное дерево, сужающееся к вершине, при помощи камня очистил ветки и заострил его конец. Сорвав три узкие лианы, нависающие над головой, он занялся плетением из них веревки. Копье и веревка…
Капитан снова затянулся и улыбнулся — при сложившихся обстоятельствах можно было действительно забыть о вреде курения, укорачивающем жизнь.
Глава вторая
Фрост стал пробираться между зарослями, с сожалением посматривая на свои шестидесятипятидолларовые туфли, которые уже сбились, будучи совершенно непригодными для перехода по такой пересеченной местности. Он перелез через толстый гниющий ствол дерева, в котором копошились термиты, проскользнул под свисающими лианами, стараясь идти в сторону солнца…
После перестрелки в доме на английском побережье, после спасения Бесс из передряги, они оба чувствовали, что им нужно куда-то удалиться, чтобы разобраться с проблемами, накопившимися в жизни. Когда до этого Хэнк был в больнице, расположенной в пригороде Лондона, его нашла адресованная ему почта. В ней было письмо от старых боевых товарищей, с которыми он служил в Родезии, когда только стал наемником. Они предлагали ему приехать на встречу в Южную Африку, там будут Спиннер, Кэразерс, Ташингэм, Гальт — все его ребята, которых он не видел долгие годы. Вот было бы здорово познакомить
