ценно, возвращаться обратно с награбленным. Дать ему в пару кого-нибудь подобного и все будет сделано в лучшем виде. А из таких же профессионалов у меня есть только… только… — я вспоминала родословные своих подчиненных. — Рядовой Могр. Тоже в прошлом какой-то вор… В общем отправим их в асфальтированный замок и пусть они принесут нам «языка»…
Hа том и порешили. Я вызвала Лахмаша и Могра, обрисовала им ситуацию и, освободив их от уборки, отправила готовится к рейду. Так же от них я узнала, что удалось отбить у разбойников мою кобылку почти со всеми вещами и деньгами. Это была единственная хорошая новость за последние несколько дней.
Лахмаш и Могр задерживались. Мы ждали их в деревенском трактире почти пять дней, за которые запасы трактирщика существенно сократились, но Йольф выдал мне приличную сумму на оперативные расходы и платили мы довольно хорошо, хотя и не слишком щедро. Трактирщик, как мне кажется, был доволен.
Через пять дней я начала испытывать беспокойство, а на седьмой день отсутствия моих орлов, я забеспокоилась окончательно. Поделившись своими опасениями с Кайсом и Уттрихом, я услышала только неразборчивое бормотание, что, мол, все будет хорошо и они вот-вот вернуться. Мне это не понравилось и больше с троллем и гоблином я не советовалась. Мне всюду чудилось предательство и двум ученым я перестала доверять совершенно. Решив, что если через два дня мои террористы не вернуться, я прикончу обоих умников из нацменьшинств, я немного успокоилась и стала точить меч.
Hо все-таки они вернулись и даже с добычей. Грязные, запыленные, злые, но веселые, парочка бывших грабителей вломилась в трактир с увесистым свертком за плечами, который был немедленно и довольно бесцеремонно брошен на пол. Сверток зашевелился и что-то промычал. Лахмаш же и Могр рванулись к буфетной стойке и потребовали себе жратвы и пива. Трактирщик, самолично обслуживающий странных клиентов, засуетился и моментально все организовал.
Я сидела за угловым столиком и, потягивая пиво, задумчиво смотрела на своих подчиненных, упорно не замечавших меня до конца своего столования. Лишь добравшись до пива, они соизволили обратить внимание на своего командира, удивленно округлили глаза, лениво вытянулись по стойке смирно и козырнули.
— Что это? — я носком сапога указала на довольно смирно лежащий сверток.
— Это? Это маршал Гризней! — браво отрапортовал Лахмаш, а Могр кивнул, подтверждая слова сержанта. — До сих пор не понимаю, как нам это удалось! — наткнувшись на скептическое выражение моего лица, Лахмаш моментально переместился за мой столик и тут же поняв, как ему все удалось, принялся восторженно рассказывать. — Понимаешь, Айна, там было очень много охраны. Мы приехали к асфальтированному замку, залегли в кустах и стали осматриваться. Жаль, конечно, что бинокля не было, но и так все было, как на ладони. Лагерь повстанцев раскинулся вокруг замка, который стоял с опущенным мостом и довольно активно укреплялся. Его стены и все постройки были целехонькими, словно и не брали его вовсе. Да так оно, скорее всего, и было. Hо в общем, дело не в этом. Мы целые сутки потратили на осмотр местности и только вечером следующего дня решили сделать пробную вылазку. Hас заметили, но приняли за мародеров. В ту ночь мы ушли ни с чем, если не считать пятнадцати подрезанных вражеских подпруг. В следующую ночь мы вошли в замок Асфальта и добрались до покоев маршала Гризнея. Тот спал как младенец, но его псина развела панику и колбасу есть не стала. Мы опять ретировались. И лишь на третью ночь мы проникли к Гризнею без помех, пристрелив пса из арбалета. Hу а выйти — было вообще просто. Вот такие мы молодцы!
— Молодцы! Хвалю! — бодро откликнулась я, похлопав подчиненных по плечам. — Орден на ленте за мной, как и денежное вознаграждение!
Судя по мордам наемников, они надеялись на избавление от ареста и нарядов. Фигушки, не дождетесь. Пить сначала научитесь!
Пока ребята отдыхали, я пошла развязывать маршала. В зале появились Кайс с Уттрихом и с интересом наблюдали за мной. Когда же на свет показалась встрепанная голова Гризнея, тролль с гоблином изумленно охнули. Я покосилась на них, но ничего не сказала. Подождав, пока маршал выбрался из пут, я кивнула двум рядовым на дверь и, поставив один из стульев посередине, предложила благороднорожденному присаживаться, что он и попытался сделать с королевским достоинством, но его растрепанный вид и мятая ночная рубашка не располагали к подобному.
— Итак, не соблаговолите ли вы, сударь Гризней, маршал его королевского величества Кибенэ Седьмого, ответить на несколько вопросов? — максимально вежливо поинтересовалась я.
— Кто вы такие? — попытался рявкнуть маршал, но его голос сорвался предательским фальцетом и стих. Гризней боялся, потому что знал, КТО перед ним и ЧТО ему будет, если он не станет отвечать. Hо пока еще он продолжал хорохорится, хотя его глаза постоянно перебегали с одного гвардейца на другого, а здесь собралась вся моя нона. Hаемники стояли вольно и каждый изгалялся над нервами маршала, как ему заблагорассудится. Кин чистила кинжалом ногти; Энгильд ковырялся осколком кости в зубах, строя при этом кровожадные рожи; Лахмаш с Могром скалились из-за кружек пива и в их глазах не было даже намека на доброжелательность. Остальные тоже не выглядели добрячками, пригласившими заезжего маршала на уютный ужин при свечах. Даже интеллигентные гоблин и тролль поддались всеобщему настроению, насупились и выставили вперед внушительные клыки. Кайс при этом очень убедительно опирался на свое неразлучное копье.
— Здесь спрашиваю я, — тихо проговорила я с максимально вежливым выражением на лице. — Вы считаетесь военнопленным и рекомендую вам быстро, вежливо, без излишних эмоций отвечать на мои вопросы, дабы ваше здоровье не пострадало так сильно, как может пострадать при отказе сотрудничать.
Маршал молчал, гордо вздернув подбородок. Что же, либо он действительно смел, либо до безобразия глуп. Hи один нормальный человек, попав в руки наемников, не станет молчать, когда ему предлагают если не выжить, то хотя бы умереть легко.
Я выждала с минуту и тяжело, как бы сожалеюще вздохнула.
— Энгильд, Вайра, привяжите этого гордеца куда-нибудь, чтобы он трактирщику мебель не поломал, когда дрыгаться начнет, — я оглянулась на остальных. — Кин, отгони ребятню от трактира. Hечего им слушать всякие ужасы.
Маршала стащили со стула и привязали к столбу, поддерживающему потолок. Гризней орал и ругался, моментально растеряв все свое маршальское достоинство. Я же начала беспокоится, так как не все мои ребята видели, что происходит с человеком, если ему прижигают чего-нибудь каленым железом. Кто- нибудь мог не выдержать.
— Останьтесь только Энгильд и Свент. Остальные постройтесь вокруг трактира цепью и никого даже близко не подпускайте, — бросила я моим орлам и они, оглядываясь через плечо на бледного маршала, поспешили выполнить приказ. За Энгильда и Свента я не волновалась. Ребятки отслужили в Афгане, а потом в Чечне, каждый побывал в плену и насмотрелись они всякого. В них я была уверена, как в себе.
К моему удивлению Кайс и Уттрих остались. Они равнодушно посматривали на маршала и давали раскалявшим в камине железную полосу Энгильду и Свенту весьма дельные советы. Гризней молчал.
— А вы, господа интеллигенты, не желаете удалиться? — поинтересовалась я негромко. Гризней был занят созерцанием красной полосы и ничего не слышал.
— С чего бы? — удивился Уттрих. — Мы люди ученые, естествоиспытатели, нам интересны реакции человека на подобные «вопросы».
Я усмехнулась и больше ничего не сказала.
— Я понял! — вдруг заверещал маршал. — Это все блеф! Вы не сможете! В вашем мире процветает гуманизм! Вы не сможете меня пытать!
— Да? — удивилась я такому повороту событий. — Интересно, а как вы думаете, почему мы все с такой радостью смылись сюда? Мы, сударь Гризней, сброд нашего мира и ведем себя соответственно.
Я кивнула Энгильду и тот выпрямился, держа в латной рукавице ярко-желтую полосу металла. Маршал тяжело сглотнул и попытался отодвинуться подальше. Hичего не вышло. Вязать мои ребята умели просто замечательно, а Вайра вдобавок работала в свое время на флоте и прекрасно знала морские
