телекамера.
Но теперь здесь не было ни палаток, ни туристов.
Шестеро четвероруких кентавров возились вокруг непонятной решетчатой установки, внутри которой мелькали разноцветные огоньки.
– Вот это да! – молвил Петр, выражая всеобщее изумление. – Больше не маскируются!
– А чего им теперь маскироваться, – ответила Александра Михайловна, раз они убеждены, что в поселке все, как один, стоят без движения, и никто теперь не может их увидеть. Вот и приняли свой истинный облик.
С добрую минуту все молча разглядывали инопланетных кентавров, прилетевших неизвестно откуда и столь активно вмешавшихся в привычную земную жизнь.
Зачем они все это сделали, что теперь будет дальше?
Наверное, у каждого, кто был возле монитора, мигом пронеслись в голове эти вопросы.
Александра Михайловна глубоко вздохнула. У нее явно созревало какое-то решение.
Но пока, видно, оно еще не сформировалось до конца.
– А теперь, Лаэрт Анатольевич, – сказала она, – любопытно бы взглянуть, что происходит по другую сторону этого невидимого барьера. Помните, ваш… э-э-э… Всеволод, говорил, что вертолеты летают, иностранных журналистов все больше становится. Можно?
– Можно, – ответил нобелевский лауреат, – подведу камеру вплотную к внутренней стороне барьера. Через него-то она, сами понимаете, не пройдет…
Лаэрт-второй опять переключил сигнал на другую телекамеру, и с огромной скоростью она пронеслась через весь пораженный столбняком поселок к железнодорожной станции.
С внешней стороны невидимого кольца по-прежнему было черным-черно от любопытных людей.
Однако появились там уже и автобусы с эмблемой TV.
Два ярко-желтых вертолета явно неотечественного производства стояли на путях, словно делая короткую передышку перед новым вылетом.
– Ясно, – сказала доктор педагогических наук. – Лаэрт Анатольевич, хочу с вами кое о чем посоветоваться…
7. В гости к кентаврам
Костя и Петр примеряли защитную одежду, изготовленную Лаэртом-втором и Лаэртом-первым. Была она очень неуклюжей, очень тяжелой, но обеспечивала, по утверждению нобелевского лауреата, полную безопасность от действия неизвестного излучения, пронизывающего Поваровку.
Сконструировали ее просто: в лаборатории нашлись два куска брезента, из них скроили плащи- накидки и пропитали жидкой бетонной смесью, которую Лаэрт-второй особым образом приготовил так, чтобы она долго не застывала.
В наглухо закрытые капюшоны вшили круглые обзорные иллюминаторы из толстого стекла.
Двигаться в такой бетонированной одежде было невероятно трудно. Дышать под брезентом оказалось вообще невозможно.
Тогда, подумав, два Лаэрта сконструировали какую-то сложную систему автономного дыхания, включавшую в себя баллоны с кислородом.
Наконец, когда все было готово, появилась возможность приступить к активным действиям и для начала под прикрытием ЭКН понаблюдать за пришельцами, принявшими свой естественный облик, в непосредственной близости.
Правда, хоть такая идея и принадлежала ей самой, но все же Александру Михайловну долго мучили сомнения. Одно дело толстый слой бетона над головой и совсем другое накидка на плечах.
Когда же идти на разведку первыми вызвались Костя с Петром, сомнения одолели ее совсем.
– Нет, ни за что я вас не пущу! – решительно сказала доктор педагогических наук. – Лучше уж я сама пойду.
На секунду она остановилась.
– А что? – сказала бабушка потом. – Раз я это придумала, мне и идти. Видно было, что такая мысль только сейчас пришла ей в голову, и она ей понравилась. – Здесь нужны осторожность, хладнокровие, рассудительность, взвешенность.
Но Костя с Петром уступать не собирались.
Даже Бренку, который тут же вызвался идти наверх либо с Костей, либо с Петром, они отказали.
– Да тебе-то зачем? – удивился Петр. – Ты же все равно заранее знаешь, что дальше будет.
– Думаешь, мне приключений не хочется? – ответил Бренк. – Или Златко? Ну да ладно уж, идите вдвоем.
Костя тут же воспользовался его словами.
– Вот видите, Александра Михайловна, – сказал он. – Бренк и Златко знают, что дальше будет, только нам не говорят, чтобы удовольствия не портить, и сами хотели бы пойти вместе с нами. А значит, и опасности никакой нет. Разве они пошли бы, если б знали, что это опасно?
– Пожалуй, это верно, – чуть-чуть подумав, согласно качнула головой доктор педагогических наук.
– Если ты пойдешь, – добавил Петр, – как же ты одновременно всем руководить будешь? Тебе здесь надо оставаться!
– Ладно уж, идите, – сказала бабушка. – Но все-таки, – голос ее дрогнул, – Петр, Костя, будьте там, как можно осторожнее. Хоть и во многих приключениях вы уже побывали… один необитаемый остров чего стоит… но лишняя осмотрительность никому никогда не вредила.
Однако родной внук все же есть родной внук. Так что до конца характер Александра Михайловна выдержать не смогла.
– Златко, – позвала она, заметно смущаясь, – я все понимаю, но… ты уж уважь пожилого человека, ответь, опасности в самом деле нет?
Златко поколебался. Не хотелось ему по понятным причинам приоткрывать завесу над грядущим, но Александре Михайловне отказать он, конечно, не мог.
– Все будет хорошо, вот увидите, – отозвался он, отводя взгляд от Бренка. – Пускай идут, ни о чем не беспокойтесь.
Выразительно пожав плечами, Бренк запустил руку в свою сумку.
– Включаю эффект кажущегося неприсутствия, – объявил он. – Все, вы стали невидимы. Можете выходить.
– Ребята, будьте в самом деле поосторожнее, – услышали Костя с Петром напоследок еще одно напутствие – от Верочки-первой.
– И через люк проходите, как можно быстрее, – подсказал Лаэрт-второй. – Когда Степан Алексеевич наружу выходил, ясно ощущалось действие излучения.
Петр и Костя были уже на верхних ступеньках лестницы, у люка. Костя бросил последний взгляд на лабораторию, к которой уже привык, и вдруг почувствовал секундную робость.
Предвкушать приключения, это одно, и совсем другое действительно шагнуть в полную неизвестность, где что-то неведомое превращает людей, только что полных жизни, в застывших в нелепых позах истуканов.
– Выходим! – решительно сказал самому себе Костя, быстро толкнул люк вверх, мигом выскочил на террасу и как только рядом с ним оказался Петр, сразу же опустил люк на место.
С минуту друзья постояли на открытой террасе, не двигаясь. Первое, что их поразило, так это абсолютная тишина. Казалось, даже воздух застыл, не чувствовалось ни малейшего ветерка.
Впрочем, это было понятно: раз дачный поселок полностью скрыт под прозрачным, но неодолимым колпаком, то и ветру сквозь него не пробраться.
Медленно и осторожно Костя и Петр спустились в сад, мимо кустов смородины подошли к окаменевшему Степану Алексеевичу.
