понимаю, что мне делать дальше, как мне жить? Люсь, скажи мне, как жить?
– Ну, во-первых, дальше я бы попила чаю! У тебя чай есть? – энергичным тоном осведомилась Черепашка.
– Чай? А! Ну да, конечно, есть. Пойдем на кухню. Там, кажется, еще и печенье имеется. Бабушкино любимое, овсяное, – грустно кивнула Зоя, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.
А заплакать Зое хотелось очень сильно, и не просто заплакать, а зареветь горько-горько, некрасиво хлюпая носом и размазывая слезы по щекам кулаками, как в детстве. Только в детстве маленькая Зоя так ревела из-за сбитой об асфальт коленки или, например, когда папа не взял ее с собой на ипподром посмотреть на лошадей. Сейчас, когда Зоя выросла, ее горести выросли вместе с ней, и справиться с ними, оказывается, ох как нелегко!
– Ладно, Зоя, давай решим, как поступить, – зявила Черепашка, после того как заставила подругу выпить чашку горячего крепкого чая с лимоном. – Вернее, решать надо тебе. У тебя, на мой взгляд, есть выбор. Как, впрочем, у всех и всегда. Ты меня слышишь? Всегда в любой ситуации есть выбор. И теперь только ты сама должна его сделать.
– А ты… вот ты что сделала бы на моем месте? Люся, пожалуйста, скажи, вот если бы с тобой так обошелся твой любимый человек? – У Зои снова задрожали губы, и первые, самые нетерпеливые слезинки уже готовы были скатиться из ее глаз.
Черепашка не спеша отпила чай из своей чашки.
– Если честно, я не могу ответить однозначно. Мне очень трудно представить, что Клим способен на подобное поведение. Нет, ты не думай, что в моей жизни было все безоблачно. Нет, у меня тоже случалась безответная любовь, и меня тоже использовали и обманывали самым бессовестным образом.
Черепашка вспомнила десятиклассника Гену Ясеновского, красавца и сердцееда, который неожиданно признался ей, тогда еще восьмикласснице, в любви. Она влюбилась в него слепо и безоглядно, а потом оказалось, что он всего-навсего заключил на нее пари. Она нашла в себе силы пережить предательство любимого человека и сейчас искренне желала Зое того же.
– Но то были другие люди и другие ситуации… – продолжала она спокойным, рассудительным тоном. – А если попытаться поставить себя на твое место, то, наверно, я бы все-таки решилась на откровенный разговор с Фишкой и прямо спросила бы его, почему он наворотил три короба вранья? Мне кажется, ты имеешь полное право знать правду, так ведь? И хватит уже носиться с ним, как с несмышленышем. Фишка прекрасно понимает, что делает и зачем. И неплохо бы и тебе тоже быть в курсе происходящего.
– А знаешь, что неприятнее всего? – произнесла Зоя, выслушав Черепашкин монолог. – Что Вадик ведь не только меня обманул! Он же и Олега тоже обманул, вот что меня напрягает! Нет, ты только представь, ни с того ни с сего вторглись к человеку, создали неудобства, мешаем, ходим туда-сюда. А все из-за чего? Я даже не могу объяснить, в чем причина, потому что сама не знаю! Какой-то полнейший бред, Люсь!
– А кстати, – оживилась Черепашка, – ты мне про этого Олега толком ничего не рассказывала. Что за фрукт такой, а? Он как вообще на вас с Фишкой реагирует? Может быть, он каким-то образом тоже участвует в фишкинском спектакле?
– Да нет, Олег нормальный парень, – вздохнула Зоя. – Он хороший. Даже очень. Я уверена, что он вообще не в теме, как и я. Просто он добрый, и Вадик его легко уговорил. Но я-то чувствую, что мы Олегу мешаем. Он старается быть незаметным – это в собственной-то квартире! Я если и сталкивалась с ним, то всего несколько раз, да и то мимоходом. Ну, один раз, правда, чай вместе пили, я тогда пирожных притащила. Очень здорово посидели, между прочим. Но и в тот вечер он больше молчал и как-то странно на меня поглядывал, как бы исподтишка, но я все равно заметила, вот, а потом сказал, что ему к зачету надо готовиться, и в комнату ушел.
– Да-а, Фишка кого угодно уломать может, если ему приспичит, это правда, – пробурчала Черепашка, отставляя от себя пустую чашку. – Все, я больше не могу, я сегодня чаю напилась на неделю вперед. Слушай, а этот Олег, он симпатичный?
– Олег? Ну-у, в общем-то да, не урод. Правда, не очень высокий, но все равно выше меня. А что?
– Слушай, Зоя, вот ты говоришь, что он на тебя смотрит странно и в то же время как бы избегает, так? – Черепашка загадочно поблескивала стеклами очков в массивной черной оправе, сидевших на самом кончике ее чуть вздернутого носа.
– Ну, так. И что? – невесело пожала плечами Зоя.
– А не кажется ли тебе, подруга, что ты ему элементарно нравишься, а? Ты не задумывалась над этим? Хотя куда тебе задумываться, когда для тебя, кроме твоего неотразимого Фишки, на свете вообще никого не существует! – слегка улыбнулась Черепашка. – Зоя, я тебе в сто двадцать пятый раз повторяю: не на того ты себя растрачиваешь, блин! Посмотри вокруг – там еще люди ходят! Хотя… я тебя понимаю, поверь, очень хорошо понимаю.
– Да ты что, Люсь, с чего ты взяла, что я Олегу нравлюсь? Да он просто из вежливости терпит наши нашествия, вот и все. А сам небось мечтает, чтобы мы оставили его в покое, – изумилась Зоя Черепашкиной фантазии.
– Ладно, пойду я, – встала Черепашка. – Мне еще к Лу надо забежать. Спасибо за чай. А ты бери себя в руки, глаза подкрась, вон какие красные, нос припудри и вперед! Поезжай к Олегу, позанимайся с Фишкой как ни в чем не бывало, а потом вызови его на откровения. И не мямли невразумительно, а задай ему вопрос в лоб: так, мол, и так, я все знаю, и давай колись, для чего ты весь этот театр одного актера устроил? И помни: ты имеешь полное право на правдивые ответы.
– А если он захочет узнать, откуда я про несуществующих родственников узнала? – задала последний вопрос Зоя, открывая входную дверь.
– А тебе необязательно перед ним отчитываться. Мама, очевидно, скажет ему о моем визите. Но даже если он и поймет, что я полностью в курсе ваших отношений, то в этом ничего страшного нет. Согласна? И вообще, это он должен тебе отвечать, а не ты ему. Поняла? Ну, счастливо тебе, созвонимся вечером, о’кей? – Черепашка, помахав рукой на прощанье, сбежала вниз по лестнице.
13
Олег Милоградов готовился к защите диплома. Вернее, честно пытался это сделать. Он рассеянно листал учебник по фтизиатрии, но его мозг упорно отказывался воспринимать смысл написанного. Олег думал о Зое. Он думал о ней постоянно, начиная с того момента, когда она впервые появилась в его квартире.
Две недели назад он распахнул дверь и увидел юную, отчаянно смущающуюся девушку с застенчивым румянцем на щеках и прекрасными серыми глазами. Да, ее глаза были ни на чьи не похожи! В них светились ум, нежность и еще нечто такое, чему Олег затруднился дать название. Позже он понял, что в Зоиных глазах жила любовь, яркая и лучистая, как солнышко, озарявшая своим теплым светом все ее существо.
Олег получил хорошее воспитание, да и от природы был человеком тактичным, с трезвой головой и больше всего на свете не любил навязываться людям. Однокурсники к нему относились дружелюбно, по достоинству оценив его воспитанность и корректность. Случались у Олега и романы, но серьезных отношений как-то пока не сложилось. Девушки предпочитали сильных и уверенных в себе парней, немного нагловатых даже. Олег таким не был. Нет, он умел постоять за себя, отстоять свое мнение и драться тоже умел, если требовалось. Но все же в нем преобладали мягкость, уступчивость, некоторая лиричность. Он не был завсегдатаем дискотек и ночных клубов, где обожали пропадать его однокурсницы. По вечерам Олега чаще всего можно было застать дома, в однокомнатной квартирке, которую он снял, чтобы попытаться обрести самостоятельность и покой, чего невозможно было достичь, живя в общежитии.
Когда в его жизнь невольно вошла прекрасная незнакомка в лице Зои, Олег понял, что это – его девушка, в том смысле, что она необычайно близка ему по духу, по отношению к жизни и людям. Особенно Олег утвердился в этой мысли, когда Фишкин разоткровенничался с ним и выложил ему историю своих отношений с Зоей. Первой реакцией Олега тогда были изумление и восхищение, хотя он всеми силами постарался скрыть нахлынувшие чувства от Вадима за равнодушием и некоторым цинизмом.
«Нет, таких девушек не бывает. Она, наверно, инопланетянка, не иначе», – подумал потрясенный Олег, слушая бахвальство Фишкина про то, как Зоя его любит.
Оказавшись посвященным в подробности Зоиной любви к Вадиму, Олег и вовсе разволновался. Получалось, что Зоины чувства не находят никакого отклика в душе Фишкина, он сам признался Олегу, что девушка ему «по барабану». Интерес его к ней чисто меркантильный – тоже слова Вадима. И что же? Начать ухаживать за Зоей? Да она пошлет его куда подальше, и правильно сделает. Но Олег точно знал, что Зоя должна быть с ним. Только с ним, и точка. А как это осуществить, если она видит одного Фишкина и никого другого не замечает в упор? Включая самого Олега.
Теперь ежевечерние появления Зои стали для парня и вовсе мучительными. Он открывал ей дверь, секунду смотрел в ее счастливо распахнутые серые глаза с загнутыми кверху ресницами, отчетливо понимая, что радость и теплота в ее глазах предназначены не ему, и старался быстрее уйти в комнату, опасаясь показаться Зое любопытным или навязчивым. Сидя над конспектами, Олег печально раздумывал о том, что Зоя влюблена совсем не в того человека, который мог бы оценить ее по достоинству, и о том, что ничего, кроме боли и разочарования, эта влюбленность ей не принесет. Но она еще не знала об этом, а он, Олег, знал. Только изменить ничего не мог.
«Ну, не брякнуть же ей вот так запросто: ты, мол, не на того внимание обратила, он, типа, тебе не пара! А я для тебя готов на все, только бы ты была со мной! Или что-то в таком роде… – невесело фантазировал Олег, уткнувшись в толстую общую тетрадь с лекциями. – Да она же мне никогда не поверит! Просто сбежит от меня и больше не придет».
Этот вечер на первый взгляд ничем не отличался от всех предыдущих. Но Олег, впустив Зою, сразу же почувствовал: что-то в ней изменилось. Неуловимо, совершенно незаметно для постороннего взгляда. Только его взгляд не был посторонним. Он четко фиксировал любые перемены в Зоиной внешности или настроении. И сейчас Олег с удивлением обнаружил: с Зоиного лица исчезло выражение солнечного света, исчезла лучистая улыбка. Вернее, Зоя вежливо ему улыбнулась, как обычно, но ведь глаза, ее необыкновенные глаза оставались серьезными! И грустными-грустными. Словно внезапно повернули выключатель, и они погасли. Или что-то перегорело у Зои внутри.
– Привет! – коротко бросила Зоя Фишкину и замолчала, деловито раскладывая на кухонном столе учебники.
Вадим взглянул на нее изучающе:
– Зойка, ты чего, сердишься на меня? Ну, извини меня за вчерашнее, блин, ну, настроение поганое было, даже не знаю почему. Не злись, пожалуйста, ладно? Ну, давай мириться! – Фишкин схватил Зою за руку и зацепился своим мизинцем за ее мизинец, как мирились в детстве его родители, а может, даже бабушки и дедушки. – Мирись, мирись, мирись и больше не дерись… – приговаривал Фишкин, энергично тряся их сцепленные руки и весело пытаясь заглянуть Зое в лицо.
«Если я сейчас с ним помирюсь, у меня не хватит характера начать выяснять отношения!» – пронеслось в голове у девушки, и она резко высвободила свой палец.
– Мне незачем мириться, – строго сказала она, – я с тобой не ссорилась. И хватит время терять, открывай физику. Давай еще раз все повторим. Кстати, ты когда думаешь в школу возвращаться?
