Просто он такой

том, чтобы она не надеялась на продолжение отношений, не пыталась его удержать возле себя, не питала никаких иллюзий. Фишкин собирался это сделать с максимальным тактом и доброжелательностью, на которые только был способен. Он и в самом деле не желал причинять сильную боль девушке, которая делает для него столько хорошего. И не хотел, чтобы Зоя вспоминала его потом с плохим чувством. Но ведь он сам, первый, планировал красиво удалиться, так сказать! Выходит, это Зоя его бросила?

«Она меня бросила? Сама, на ровном месте? Мы ведь не ругались, не ссорились, все было совершенно нормально. – Фишкин даже растерялся от внезапно вспыхнувшей догадки. – Но почему? Может, я ее обидел чем-то? Так нет вроде! Да она и не выглядит обиженной, она выглядит… она выглядит не такой, как всегда, это стопудово. В ней что-то изменилось, неуловимо, но она стала другой! Таинственной, что ли, уверенной в себе?»

Фишкин терзался бы догадками и дальше, но его мучения прервал телефонный звонок. Это оказался Ермолаев.

– Слышь, Фишка, чего расскажу? – возбужденно заорал он в трубку. – Прикинь, сегодня Зойкин принц ее прямо возле школы встречал! В щечку ее чмокнул, под ручку схватил – и привет! Там Светка с Катькой прям обомлели, как увидели!

– И что я должен делать по этому поводу? – осведомился Фишкин как мог безразличнее, хотя сердце болезненно екнуло. – Кричать «ура» и бурно радоваться или застрелиться с горя?

– Да я просто тебе последние новости рассказываю. Кроме этой, больше и нет новостей-то. В классе ничего такого не происходит… – огорчился Ермолаев нежеланию Фишкина всласть пообсуждать Колесниченко.

– Ясно, Ермол, вестник ты наш неугомонный. Ну, покеда, мне биологию надо зубрить, – попытался закончить неприятный разговор Фишкин.

– Фишка, ответь мне на один вопрос, хорошо? И я больше не буду к нему возвращаться. – Ермолаев, ободренный молчанием собеседника, продолжал: – Вот скажи, неужели тебя на самом деле не колышет, что Зойка с другим гуляет, а? Ведь она так тебя любила, причем совсем недавно, стихи тебе посвящала, клевые между прочим. Неужели тебе все равно, Фишка? Мне, например, с трудом верится.

– Придется поверить, друг ты мой любопытный. Ну, любила, потом увидела другого, разлюбила, того полюбила… С кем не бывает? Это мелочи жизни, и обращать на них внимание не стоит. – Фишкин изо всех сил старался придать голосу цинично-равнодушные нотки.

– Знаешь, Фишка, – произнес в трубку Ермолаев после некоторого раздумья, – жалко, что я не вижу, куда ты там смотришь, наверх или влево-вправо… Потому как сдается мне, что ты врешь!

Положив трубку, Фишкин обессиленно рухнул на диван. Вот, пожалуйста, еще одно доказательство Зойкиной внезапной измены! Значит, все правда, никакой это не родственник, как в глубине души надеялся Фишкин. И сегодня они снова куда-то идут. Да что же это творится, в самом деле? Нет, здесь что-то другое. Не могла Зоя его так мгновенно разлюбить. Так не бывает, так не должно быть!

«Завтра я припру ее к стенке и заставлю наконец объяснить, что, собственно происходит. И она не выйдет из квартиры, пока я не получу ответа на все свои вопросы», – решил устроить сцену ревности вконец измученный Фишкин, начисто забыв, что собирался деликатно подготовить Зою к неизбежному и болезненному для нее расставанию.

11

– Всем привет! – жизнерадостно поздоровалась Зоя, входя в квартиру Олега с букетом красных роз в руках.

Цветы она купила сама по совету Черепашки. Фишкин прибыл раньше ее и, выйдя из кухни навстречу Зое, хмуро разглядывал три роскошные розы на длиннющих стеблях.

– А это кому? Алик, у тебя что, день рождения сегодня? – с долей иронии в голосе поинтересовался он.

– Ну, Алику я бы подарила что-нибудь более существенное, – засмеялась Зоя. – Это мои цветы. Правда, красивые? Алик, дай, пожалуйста, вазу, я пока поставлю их в воду, а то завянут!

– Давай я сам поставлю. А что значит – твои? Ты их, что ли, купила? – удивился Фишкин.

У него в голове пронеслась мысль, что Зоя идет вечером в гости, но девушка пожала плечами:

– С какой стати я бы сама себе розы покупала? Мои, в смысле мне их подарили… Ну, что там у нас сегодня по плану, Вадик? Алгебра или геометрия? Да, пока не забыла – сегодня мы часик позанимаемся, и я побегу. Ладно? Мне еще кое-куда надо успеть! – Зоя лучезарно улыбнулась как ни в чем не бывало.

Фишкин опешил. Нет, это уже слишком! Мало того что она пропускает занятия с ним из-за свиданий с каким-то мачо, так она еще и к нему, как она утверждает, горячо ею любимому, с чужим букетом является! А теперь еще новости! На «часик» всего явилась, будто просто мимо пробегала.

– А по плану у нас вот что, – решительно изрек Фишкин, – я бы хотел с тобой поговорить.

Он резко встал с табуретки, плотно закрыл дверь и, отойдя к окну, повернулся к Зое.

Фишкин нервничал. Как начать разговор, он представлял себе плохо. Устроить сцену, лезть с вопросами – значит, дать понять Зое, что он неравнодушен к ней. А этого как раз он и старался избежать. Ничего вообще не выяснять и оставить все как есть, сделать вид, что ничего странного не происходит, он тоже был не намерен. Фишкин почувствовал, что попал в дурацкое положение. Ведь стоило ему открыть рот и задать хоть один вопрос, касающийся необычного Зоиного поведения, как она тут же подумает, что он ее ревнует!

«А я что делаю? – спросил сам себя Фишкин. – Скорее всего, это и есть ревность, и Зоя будет совершенно права, если так решит!»

– Ну, ты передумал, что ли, Вадик? – нарушила затянувшуюся паузу Зоя. – Давай заниматься, а то у меня очень мало времени!

– Передумал – что? – искренне удивился Фишкин, которого мучительные размышления увели далеко от действительности.

– Ну, ты поговорить со мной хотел о чем-то, помнишь? – небрежным тоном произнесла девушка.

Зоя нервничала тоже, и гораздо больше, чем Фишкин. Огромным усилием воли она заставила себя принять спокойно-бесстрастный вид. Ведь, судя по настрою Вадима, именно сейчас она должна узнать, как он отреагировал на все эти ее ухищрения с Климом.

– А-а, да, это я помню… Я, собственно, вот что хотел сказать. – Фишкин вдруг ясно понял, что не сможет прямо спросить то, что хотел. – Если тебя напрягают занятия со мной, то, может, закончим на этом? Мне и так неловко отнимать у тебя столько времени.

– Напрягают? С чего ты взял? Нисколечко не напрягают! Я обещала тебе помочь и, если ты помнишь, сама предложила тебе это! Откуда такие мысли? – удивилась Зоя.

– Ну, ты же в последнее время чем-то занята? Нет, я не прошу отчитываться передо мной о своих личных делах, ни в коем случае! – Фишкин сделал протестующий жест. – Просто мне кажется, что у тебя образовалась напряженка со временем и…

– Не говори глупостей, Вадик! Если это все, то открывай учебник и начнем, – чуть повысила голос Зоя.

Внезапно затренькал Зоин мобильный телефон. Такое случилось впервые – никогда еще занятия не прерывались телефонными разговорами.

– Алло, – взволнованно сказала Зоя в трубку. – Да, я скоро освобожусь. Нет, я не опоздаю, не беспокойся. Хорошо, не забуду. Я их в воду поставила. Пока, до встречи.

Фишкин мрачно смотрел на порозовевшее Зоино лицо и чувствовал себя марионеткой, которую Зоя дергает за ниточки так, как ей заблагорассудится. Или дрессированной моськой, которой Зоя командует: «Заниматься!» – и он покорно зубрит учебники, командует: «Ждать!» – и он ждет. Фишкин явственно ощущал себя втянутым в какую-то непонятную игру, и произошло это так нежданно-негаданно, что он даже не понял, в какой именно момент он оказался как бы подчиненным Зоиным поступкам. Очевидно, они, эти ее поступки, имели какой-то определенный логический смысл, недоступный для Вадима.

Фишкин вопросительно посмотрел на девушку, втайне надеясь, что она сама прольет свет на свои таинственные вечерние похождения. Ах, как безумно ему хотелось узнать, кто названивает ей по мобильнику, кто подарил ей эти красные розы, куда она идет сегодня и с кем, и вообще, каково его, Фишкина, место в Зоиной жизни! Еще три дня назад он был уверен на все двести процентов, что он, Вадик Фишкин, в Зоином сердце на первом, наипервейшем месте! Сейчас он не мог бы утверждать этого столь категорично.

– Хочешь, я тебя провожу? – неожиданно для себя предложил Фишкин.

– Куда проводишь? – В голосе Зои ему почудилось смущение.

– Ну-у, ты же идешь куда-то? Вот туда и провожу! На улице темно, чего одной-то бродить? – Фишкин сделал неуклюжую попытку вызвать Зою на откровенность.

«Ну, не допрашивать же ее в самом деле – с кем, да что, да куда? Бред какой то! Какое он имеет на это право? Да никакого!»

– Ну что ты, спасибо большое. Я не одна, не волнуйся. Все в порядке. – Зоя взглянула на часы. – Да, я вижу, урока у нас сегодня не получится… Мне уже бежать надо! Но завтра, Вадик, я посвящу тебе целых два, нет, три часа, обещаю! Так что готовься, буду гонять по всему материалу.

Когда Зоя выскочила в коридор, из комнаты выглянул Алик.

– Уже уходишь? – чуть разочарованно поинтересовался он. – Что-то ты быстро сегодня. А кстати, давно хотел спросить, да забываю: бабушка-то чем больна? Или она уже выздоровела?

Зоя опешила. Разве она говорила Алику о болезни бабушки? Тем более что Татьяна Ивановна пребывала в добром здравии и не жаловалась даже на головную боль.

– А с чего ты взял, что она болеет, а? – изумилась девушка. – Она в поликлинике последний раз, по-моему, лет пять назад была.

– Ну как же! Мне Вадик сказал, что твоя бабушка болеет, ей покой нужен, а к нему гости понаехали, поэтому вы ко мне и ездите! – недоуменно пояснил Алик.

Зоя и Алик, совсем уж ничего не понимая, одновременно вопросительно посмотрели на Вадима, в этот момент вышедшего из кухни в коридор. Его глаза бегали быстрее обычного, но выглядел он спокойно, и по его виду было не ясно, скажет ли он сейчас правду или начнет выкручиваться.

– Мне показалось, что бабушка твоя плохо себя чувствовала. Ты разве не жаловалась мне? Значит, я все перепутал! Но все равно – пожилого человека беспокоить нехорошо, согласись! – без тени смущения пояснил Фишкин.

С удивлением Зоя отметила, что тон Вадима почему-то стал вызывающим и почти агрессивным. Казалось, еще чуть-чуть, и он станет им грубить.

– Допустим, но при чем здесь ее несуществующая болезнь? – нахмурилась Зоя.

Ее начал тяготить этот странный разговор, и вообще сегодняшнее общение с Вадимом как-то не задалось с самого начала. Она это отлично чувствовала и не понимала почему, а теперь еще эта внезапная агрессия на совершенно ровном месте оставила в ее душе неприятный осадок. К тому же Зоя интуитивно ощутила какую-то фальшь в поведении Вадима, и это ей очень не понравилось.

– Я же внятно сказал – перепутал! Еще есть вопросы? – совсем обозлился Фишкин и вернулся на кухню. – Розы свои не забудь! – крикнул он Зое из-за прикрытой двери.

Когда Зоя добралась наконец до метро, Клим с Черепашкой уже ждали ее.

– Ты чего такая взбудораженная? С Фишкой поссорилась, что ли? – принялась расспрашивать Черепашка, после того как они уселись за столик в ближайшей кафешке и заказали апельсиновый сок и бутерброды.

– Я не знаю, я чего-то не понимаю, Люсь! – Зоя выглядела жутко расстроенной и готова была расплакаться.

– Так, рассказывай все по порядку, – скомандовала Черепашка. – Только без эмоций, голые факты. Например, как он себя повел, когда Клим тебе по мобильнику позвонил?