сложность и для людей, а парапы — приходилось в этом сознаться — все-таки не люди.
— Я хотел бы поговорить с Клинчем, своим коллегой, — увереннее продолжал Петров, намереваясь исправить положение собственными силами. Не хотелось, чтобы первый контакт вошел в историю только как шутка.
Еще один женский голос произнес сожалеюще:
— А Клинч заболел. Так неожиданно, уже перед стартом. Расстроился, конечно, ужасно. Чуть не плакал. Но ничего не поделаешь, не судьба!..
«Клинч… Чуть не плакал… Галиматья какая-то!.. Вот уж поистине — святая простота!.. Расстроился, видите ли, он ужасно…»
— Надеюсь, ничего серьезного? — Петров был предельно светским, а значит, и ядовитым.
Но и яд его, как прежде ирония, пропал даром. Ему тут же простодушно ответили:
— Разумеется! Он, скорее всего, уже здоров. Мы ведь так долго до вас добирались.
В разговор встрял какой-то мальчишка:
— Да уж! Трюхали, трюхали, а за окнами — ничего особенного. Пыль одна.
Петров пропустил замечание мимо ушей.
— Кто же заменил Клинча в поездке?
— Я, — тут же отозвалась женщина.
Петров вздохнул с облегчением: кто-то все-таки заменяет Клинча, значит, с кем-то можно будет поговорить серьезно. Но Петров рано радовался, потому что женщина тут же добавила:
— Не могло же место пустовать. А я была первой в очереди…
— Какой очереди? — ничего не понял Петров.
— У нас, знаете, целую лотерею организовали. Ехать-то все семьи хотели, а мест-то всего пятьдесят. Ну и разыгрывали путевки. Только Клинчу и его семье было предоставлено право участвовать в поездке вне зависимости от результатов лотереи. Но он заболел. Они остались. А поехали мы с мужем и с сыном… Потому что в лотерею выиграли первое добавочное место…
Петров окунул лицо в ладони и приглушенно рассмеялся. Он смеялся над собой. Агрессия!.. Бог ты мой?!.
Какая агрессия, когда предстоит веселая, заманчивая туристская поездка… Экскурсия… Значительно более интересная, чем осмотр местных достопримечательностей…
Парапы отправлялись в туристский вояж, а Петров, Полина, бесчисленные сотрудники института, ответственное объединенное руководство Земли ждут контакта — первого контакта во Вселенной разума с разумом!
А может быть, именно в этом придании контакту вида обыкновенной экскурсии — может быть, именно в этом и подвох?… Но в подвох как-то слабо верилось.
— Ну, и много вас тут?…
Все загомонили;
— А вы угадайте, угадайте…
Петров смеялся, уже не скрываясь:
— Да чего же угадывать-то?… Вы же сами мне сказали: пятьдесят мест…
— А чего же вы спрашиваете? — разочарованно протянул мальчуган.
— А так, пошутить захотелось.
Честное слово, по миганию системы Петров угадал смущение парапов. Он не мог бы с точностью объяснить, как это ему удалось, но мог побиться об заклад, что угадал правильно.
Мужской голос недовольно произнес:
— Вы что же, нас совсем за идиотов принимаете, да?
— Да нет. Почему… — смутился и Петров.
Он подумал вдруг, что за три года почти бесперебойной связи парапы ни разу не показались ему отсталыми или наивными. Тут было какое-то противоречие. Живые парапы вели себя странно, в то время как технические средства, примененные ими для связи с Землей, свидетельствовали о достаточно высоком уровне развития.
Как бы то ни было, у Петрова появилось желание как-то загладить неловкую шутку.
— Вот вы, говоря о лотерее, все время упоминали семьи. У вас что же, врозь не принято ездить?
— Как это врозь?… — сначала не поняла женщина.
Но тут в разговор включился мужчина:
— Парапы не любят без особой нужды разлучаться с теми, кто им дорог. (При этих словах Петров подумал о том, что сделает Полина, услышав их завтра: подтолкнет его в бок, подмигнет ему, многозначительно улыбнется?…) Да, не любят. Это раз. Во-вторых, каждый парап имеет уникальное развитие, и, следовательно, каждый усвоит то, чего не сможет усвоить другой. В-третьих, детей мы с раннего возраста приучаем к многообразию мира и его сложности. Ребенок, увидевший сегодня человека, услышавший перевод своей речи на человеческий язык, переживет удивление и приобретет познание. Во взрослом состоянии это облегчит ему общение с людьми. Ведь это не так-то просто, не правда ли, Петров? И потом, насколько мы поняли, на Земле так же относятся к детям, мы не ошиблись?
Петров плохо знал, как люди относятся к детям. Своих у него не было, к чужим он был равнодушен, а произведениям литературы и искусства не доверял, как всегда и все преувеличивающим. Петрову хотелось поговорить о том, какие сложности возникали на пути следования, что требует корректировки и улучшения, о том канале связи, который они с Клинчем осваивали. Но о чем поговоришь с пассажирами? Что с них возьмешь? Пассажиров волнует только благополучное прибытие в пункт назначения. А при помощи каких современнейших и к тому же уникальнейших средств был осуществлен перелет, их не интересует. Доставлены, и все тут.
— Дети? — переспросил Петров. — К детям люди относятся хорошо. Настолько хорошо, что в такую рискованную поездку ни один человек не взял бы своего ребенка. Это раз, — невольно передразнив парапа, заключил Петров свое первое соображение. — Во-вторых, земляне, я думаю, в такую экспедицию включили бы максимальное число ученых, а не рядовых людей, так как только ученые могут собрать максимальные сведения о неизвестном предмете и проанализировать их. — Лично Петров не включил бы в такую экспедицию даже Полину, хотя и не сомневался в ее знаниях и способностях, для исследований вне земных условий нужен был трезвый ум мужчины, не обремененный женской эмоциональностью. — В-третьих, на Земле принято, что роль разведчиков и дипломатов берут на себя мужчины. И лишь изредка случаются исключения из правила.
Петрову показалось, что в системе произошло некоторое волнение. Женский голос воскликнул:
— Нам обидно за ваших женщин и детей! Вам не кажется, что вы относитесь к ним как к неполноценным?!
Петров сделал протестующее движение рукой и начал было отвечать:
— Особенности детского и женского организмов…
Его перебил мужчина, голоса которого Петров, кажется, еще не слышал. Впрочем, кто разберет их голоса!
— Скажите, Петров, а во имя чего вы приложили столько сил, чтобы открыть парапам и людям возможность встретиться?
— Ну как… Содружество интеллектов, цивилизаций.
Обмен информацией расширит технические возможности обеих сторон.
— И только? — скептически произнесла какая-то женщина.
— Нет, почему же. Взаимопомощь. Как у нас говорят, ум хорошо, а два лучше. Новое знание всегда обогащает.
— Что именно и кого именно?
— Мозг, разумное существо.
— Люди такие рационалисты? — допытывалась женщина. — И всегда мыслят о взаимовыручке так масштабно? Кстати, Петров, кто ваша жена? Где она сейчас, почему не с вами?
— Я не женат.
Петров нахмурился. Какое им дело до его личной жизни?!. Да, он рационалист и не видит в этом ничего плохого. Кстати уж, не будь он таким рационалистом, не отказывай себе во всем, не имеющем
