Через считанные минуты маленькие зеленые вагончики были окружены плотной толпой родителей, а в открытые окна к ним перегибались дети, крича, смеясь, размахивая руками:
— Мамочка, папа, я здесь!
— Я села у окна!
— Тут не жарко!
А снизу на них растерянно смотрели матери, то ли радуясь за детей, то ли горюя — не поймешь.
— Береги себя! — как заклинание твердила каждая.
— Не беспокойся, мамочка! — кричали сверху.
Сандра отчетливо представила, как на каком-нибудь перегоне под Лугой на эти вагончики налетят двухмоторные «мессершмитты» и безнаказанно, словно забавляясь, расстреляют их из пулеметов. Звон стекла, брызги белой щепы. Пули пронзят дощатые стенки вагонов, как бумагу. Отчаянные крики: «Мама, мамочка!» А самолеты, сделав разворот, забросают эшелон бомбами…
Сандра, наверное, изменилась в лице, потому что Анна Петровна испуганно спросила:
— Что с тобой?
— Голова закружилась. От жары.
— Сандра Николаевна, я вам подарок оставил, на вашем столе! — по пояс свесившись из окна, закричал Сережа.
— Какой подарок?
— Роман «Прыжок в ничто»! Беляева. У вас же завтра день рождения!
«Прыжок в ничто»!.. И Сережу, и Катечку, и всех ребятишек она отпускает прямиком под бомбы и гусеницы танков! Надо что-то предпринять — пусть хоть один шанс из тысячи!
— Анна Петровна, извините, отойду в тень, — сказала Сандра и, миновав кольцо провожающих, поспешила к первым вагонам. Начальник эшелона где-то там. Надо скорее его отыскать. Что скажет — не знала. Но понимала: только он может задержать отправку состава.
Она бежала, спрашивая:
— Где штабной вагон?
— Дальше, дальше, — говорили ей.
Поздно, не успеть. Сандра остановилась. Взгляд упал на большой ящик. Он лежал позади толпы, стоящей около вагона. Вскочила на него и звонко закричала:
— Товарищи!
На возглас обернулись. Несколько человек подошли к ней. Тогда она закричала так громко, как только могла:
— Товарищи, задержите отправление!
— Почему? Кто такая? — послышались недоуменные вопросы.
Около нее закипел людской водоворот. Сверху она видела, как через толпу к ней протискиваются два милиционера в белых гимнастерках.
— К Луге и Красногвардейску детей везти нельзя! — кричала она, уже понимая, что ей не поверят. Но остановиться не могла. Она должна предупредить, обязана.
— Четвертого июля немцы ворвутся в Ригу, пятого — в Остров, девятого — в Псков! — торопливо кричала Сандра. — Десятого июля немецкие танки прорвут фронт одиннадцатой армии и устремятся к Луге! Нельзя туда везти детей! Немедленно задержите эшелон!
Сначала ее слушали с изумлением. Потом возник грозный ропот. Последние ее слова почти заглушили яростные крики негодования:
— Замолчи, мерзавка!
— Не морочь нам головы!
— Испугать захотела? Не выйдет!
Шум прорвал гневный бас:
— Братцы, это провокатор! Что вы слушаете?!
Толпа качнулась. Еще миг — и она бросится на Сандру. Выхода у нее не было — она нажала кнопку микропространственного переброса. На глазах разъяренной толпы «мерзавка», только что кричавшая с ящика, вдруг бесследно исчезла. В то же самое мгновение на другом конце города, на Кировском проспекте, на скамейке у памятника «Стерегущему» неизвестно откуда появилась девушка, до смерти перепугав сидящую там старушку. И какое безобразие — девушка на скамейке не сидела чинно, как все нормальные люди, а стояла!.
Будто так и надо.
— Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила! — закрестилась старушка.
Спрыгнув со скамейки, девушка быстро пошла в сторону Невы, к трамвайной остановке.
Домой Сандра приехала после Анны Петровны. Та сразу спросила:
— Видела, как шпионку поймали?
— Какую? Нет, не видела.
— Женщины схватили. У шестого вагона. Нахальная такая и, говорят, молодая. Орала, что мы, дескать, ребят под немецкие танки везем. Мол, немецкие войска скоро до Луги дойдут. Думала испугать.
— А что со шпионкой сделали?
— Сдали куда следует. Чуть не растерзали. И не жалко. И так на душе кошки скребут, как там ребятишки без нас будут, а она решила на этом спекулировать.
Сандра была совершенно подавлена случившимся.
Несмотря на все усилия, Сережа вышел из-под ее опеки. А когда вспоминала сцену на перроне, становилось совсем плохо. Как могла она забыть, что исторические события изменить нельзя? Какая оплошность: вздумала отменить распоряжение общегородского масштаба — эвакуацию детей! Как страшно обладать знаниями будущего. И как, оказывается, бесполезно!
— Да, забыла сказать, — услышала Сандра голос Анны Петровны, — пропала твоя сессия!
— Почему?
— Повестки нам принесли. С завтрашнего дня — на оборонные работы. Вместе пойдем.
— На какие работы?
— Щели рыть, окопы. Или подвалы под бомбоубежища приспосабливать. Завтра скажут.
«Пока Сережи нет в, городе, вполне могу располагать собой, — подумала Сандра. — Вот и утешение в беде: своими руками помогу ленинградцам».
Глинистая плотная земля не поддавалась. Отбросив лопату, Сандра взялась за кирку. До чего же она тяжелая, будто свинцом налитая, а долбить надо. Болит поясница. Пот щиплет глаза. Острая боль в ладонях — сорванные мозоли трутся о грубый брезент рукавиц. Но остановиться нельзя; вокруг все копают. Надо превозмочь слабость. Надо вскидывать и вскидывать нелепое примитивное землеройное орудие труда.
Ранним утром подполковник-сапер, ставя задачу, просил:
— Товарищи, бабоньки дорогие, постарайтесь! Противотанковый ров нужен как можно скорее! Тут равнина, танкоопасное направление. Прорвутся сюда немецкие танки — и прямым ходом к Ленинграду. От вас зависит задержать их на этом рубеже!
И все старались. Шел десятый час без отдыха. Короткий перерыв, чтобы поесть, — и опять за лопаты…
С трудом повернувшись, Сандра оглянулась. Вдоль рыжего, свежевыкопанного широкого рва до синеющего на горизонте леса работают тысячи людей. Преобладают женщины. Тяжело им без сноровки. Да и одеты многие не для землеройных работ. Иные — в изящных ботиках, туфельках. А стоять надо иногда и в воде, в холодной глинистой жиже… Но лопаты упорно вгрызаются в неподатливую землю!
Вдруг с юго-запада показались два двухмоторных самолета. Минута — и они, низко летящие, стали хорошо различимы: как бы обрубленное крыло, длинная застекленная кабина, тонкий фюзеляж и необычное двойное хвостовое оперение.
Сандре стало страшно: через считанные минуты по ничего не подозревающим женщинам ударят скорострельные пулеметы. В двухмоторных самолетах она узнала «мессершмитты». Каждый из них вооружен пятью пулеметами и двумя пушками! Сандра мгновенно оценила обстановку. Она замахала над головой лопатой и что было силы закричала:
