каждой операции. Граель усмехнулся.
- Двадцать один ЭП, как всегда.
- И откуда в тебе такое постоянство? - съязвил Азель.
- А ты? - прищурилась Джелайя. Вопрос был не праздным, ибо эмоциональный потенциал у Азеля имел свойство время от времени изменяться на пару баллов в ту или иную сторону. Причину этого не смогли выявить даже в лаборатории.
- Тридцать два, - Азель поглядел на окурок и тщательно раздавил его о стену. - А у тебя как?
- Как всегда, - чертовка хихикнула. - Я так боялась, что это алкоголь какой-нибудь побочный эффект даст - ни фига! Ни на единичку не прыгнул.
- Радуйся, ты нормальна, - ехидно заметил Граель. - А то кто знает, на что способен черт со скачущим ЭП… вдруг еще взбесится…
Азель сделал вид, что собирается отвесить ему подзатыльник. Джелайя засмеялась.
- Брэк, брэк… Арнель! - она заметила бредущего мимо эксперта. - Постой немного, поговорим. Как у тебя там?
- Сперва хорошее или плохое? - черт с удовольствием остановился, радуясь возможности поболтать. Радуясь? 'Да, похоже, я слишком много с ними общаюсь', - решил эксперт. - В общем, пронесло нас с этой проблемой 2000 года, спасибо вам. Чуть-чуть был перекос в сторону ангелов, они там что-то с информационными технологиями ухитрились напортачить, но уже все уравновесилось.
- Поздравляю, - искренне обрадовалась Джелайя. - А что ты про плохое говорил?
- А-а, это… Опять все сначала. По эмоциональности в общем поле лишние восемнадцать балов. А я не успел отчет сдать. Ну откуда взялось, а? Хорошо хоть не шестьдесят девять, как раньше. Э-эх… - эксперт горестно махнул рукой и поспешил дальше по коридору. Вслед ему летел дружный смех троих чертей.
Вернувшись наконец в свою хату, Федя впервые в жизни испытал страстное желание поцеловать порог родного дома. Потом посмотрел на грязный, лет пять не мытый порог, и передумал.
Что-то мучало его, какое-то странное ощущение… И дело было не в том, что он совершенно не помнил последние несколько дней, и не в том, что этот Новый Год он встретил с совершенно незнакомыми людьми, которые в ответ на все его вопросы странно перемигивались и отвечали на редкость уклончиво. Феде все казалось, что он вот-вот поймет что-то очень важное, то, что перевернет все его мироощущение, но понять никак не получалось.
Отчаявшись разобраться в собственных мыслях, Федор поступил так, как поступал всегда, когда его что-то беспокоило. Он натянул на мольберт холст и быстро размешал на палитре краски. Сам не зная, что собирается создать, он быстро наносил мазок за мазком, творя картину, которая могла бы навсегда изменить человеческую историю…
Но 2000 год уже наступил.
